Грата - Кристиан Бэд

— А ты не пережмёшь с нервами? — засомневался Ченич, видя, что реагируют бандиты остро, пришлось прикрутить звук, такой крепкий мат стоял в рубке.

— Больше нервов — больше ошибок, — дёрнул плечом Рэм.

— Ну не скажи, — не согласился юрист. — Парни молодые, дёрганные, особенно певец. Что если они начнут стрелять куда попало из импульсного?

— Да струсят же, — мотнул головой Рэм. — Импульс, да ещё и такой мощный, армейский, это же реально смертельно опасно на корабле. Первой вылетит энергетика. Счастье, если силовой кабель не выгорит, а коротнёт. Тут же откажет температурный режим, вентиляция, связь, погаснет свет. Полчаса и будет полная катастрофа.

— Если бы можно было так обесточить только рубку… — вздохнул Ченич.

— Нельзя, — сказал Рэм с сожалением. — Пострадает весь корт. И особенно пассажирская часть. В рубке как раз страховка самая надёжная — вылетит она — вылетит всё.

Он ещё раз быстро провёл рукой над пультом, и бандиты бросились на пол. Раздавшийся звук был очень похож на звук пикирующего дрона.

Рэм фыркнул.

— Ты всё тут понимаешь? — осторожно спросил Ченич. Уж больно уверенно действовал парень.

— Да вроде бы всё, — кивнул Рэм. — Пульт почти как у двоечки. — Он улыбнулся.

— А что это — двоечка? — Ченич пилотского жаргона не знал.

Он вообще на всё глядел сейчас с удивлением. Они проникли в святая святых. Терминал — как объяснил Рэм — дублировал капитанскую рубку. И дубль этот оказался вполне рабочим.

— Двойка — основной ударный модуль боевого крейсера, — пояснил парень, генерируя звуки стрельбы, чтобы подогреть интерес к жизни у заскучавших было бандитов. — Начинка огневого кармана. Но когда она выводится в автономку — это уже называется шлюпка.

— А что такое автономка? — переспросил Ченич, слушавший Рэма очень внимательно.

То, что происходило в рубке — было понятно. Рэм издевался над бандитами, набирая информацию и выводя противника из равновесия.

Ченич понимал — он их взбесит и пойдёт туда, в рубку. И нужно будет идти с ним. И, может быть, это смерть.

У юриста не было боевых программ слияния со схемами, рассчитанными навигационной системой пульта. Не было никакой защитной брони. Всё что он умел — это немного стрелять. Руки помнили.

А стрельба из керда против импульсного оружия…

— Это мне надо объяснить сначала, как крейсер стреляет, — засомневался Рэм.

Он, похоже, меньше всего думал о смерти и о том, что придётся делать следующим шагом. Наверное, ему уже приходилось выходить с оружием против многих противников.

— Объясняй, если время ещё позволяет. — Юрист сглотнул густую слюну.

— У корабля нет неподвижных орудий, — начал Рэм, внимательно наблюдая за фигурками в капитанской рубке. — Даже его обшивка — подвижная. Под обшивкой передвигаются отсеки, группируясь под прыжок или другие цели. Вот так же и огневые орудия — они тоже подвижные. Основная ударная сила АОК — автономный огневой карман. Этакая пушка. Он движется внутри корабля по специальным шахтам. И так же АОК способен отстрелиться и действовать автономно. Вот представь: бой с рейдером. Вспышки светочастотных, магнитные удары… И в этом хаосе снуют крошечные орудия. Это шлюпки. Просто не те, на которых мы обычно летаем, более грубо заточенные под запитку от генераторов и светочастотный удар. Я летаю на тех, что сложнее, но суть одна…

— То есть ты хочешь сказать, что у пилотов, как бы летающих внутри корабля, и тех, кто может работать снаружи, — разная квалификация? — переспросил Ченич.

— Ну да, — кивнул Рэм. — Тот, кто летает в шахте — это бегунок. По сути он ещё только кандидат в пилоты. Иногда в шахты ставят пилотов основного состава, но тогда это действительно сражение между крейсерами. А патрулирование или рейдеров погонять — справляются бегунки.

— А ты тогда кто?

Рэм мотнул головой.

— Я — никто. Но квалификационные я все сдал. И формально — я первый пилот основного состава. По документам-то у меня нормальный возраст, подходящий. Дерен один раз посылал меня одного на Прат, но говорит, что ему это слишком много нервов стоило, вытаскивать меня потом. И вот… Вроде бы я пилот, но совершеннолетие послезавтра. Или завтра уже?.. — Он замер и улыбнулся как-то особенно ласково. — Ну всё, набегались наши бандиты. Сейчас будут орать и ультиматумы мне ставить.

— Они знают, где мы?

— Пока нет. Терминал на кортах нерабочий. Тут сейчас даже техники голову ломают, где я сижу. Но техники скоро поймут. Если есть предатели, может, и увидим, кто. Ты там пиши в свой блокнот, чтобы было кого судить.

— И что будет, если они узнают, где мы?

— А нам и это на руку, — прищурился Рэм. — Мы подождём, пока они полезут нас выкуривать, растянут свои и без того небольшие силы. И свяжемся с Кифарой. Может, он тогда на что-то осмелится и сумеет послать людей нам на помощь. Я же не супермен, я пилот.

— Рэмка, ты не пилот, ты… Я даже не знаю. Диверсант какой-то и взломщик.

— Ну вот за это нашего капитана долго не принимали в крыле, — рассмеялся парень. — Говорили, что монстров из нас делает. А разве я монстр?

— А почему мы сразу не стали пробиваться на терминал? — осенило юриста. — Когда всё это началось, ведь надо было бежать сюда?

— А как бы я сюда попал? — удивился Рэм. — Без биометрии эту дверь не сломаешь, это не в ресторане. Мне нужен был медицинский доступ для управления кортом. И раз дверь подчинилась — Кифара свою работу сделал. Корт считает меня пилотом основного состава с полным доступом к действующим системам.

— Значит, ты можешь и кораблём управлять?

— Если понадобится — да. Теперь тихо. Пусть они не знают, что нас двое. Я буду говорить с Ули и тянуть время. Программе нужно ещё минут десять на обсчёт. А ты — запоминай, пиши и делай выводы.

Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона». Капитанская рубка

— Если ты сейчас не покажешься, я ему башку отрежу, ты слышишь? — певец держал за волосы одного из техников и нервно оглядывался по сторонам. Он не знал, откуда ждать противника.

Рэм был прав, когда провоцировал системы рубки на хаотические действия. Его стратегия оказалась успешной: бандиты были взбешены и дезориентированы.

Они отлично понервничали, пытаясь просчитать хоть какой-то алгоритм действий неизвестного погромщика, который то сигнализацию включал, то имитировал нападение сразу со всех сторон.

— Я не буду с тобой говорить, — голос Рэма раздался на этот раз откуда-то слева. — Я буду говорить с Ули. Или ему слабо?

— Мне не слабо. — Щуплый Ули вышел вперёд и уставился туда, откуда шёл голос. — Пока ты там летал на своих шлюпках, я сидел в тюрьме. Мне уже ничего не слабо.

Бандиты, засевшие на техническом этаже, кинулись к пультам. Если парень будет говорить достаточно долго, его удастся засечь.