Свободный охотник - Виктор Степанычев

Именно с Газировкой Гордеев попал в серьезный переплет, затеяв драку с бугаями-телохранителями около придорожного кафе в Одинцове, круто изменившую судьбу бывшего капитана. Хрупкая девушка отбивалась от трех парней, пытавшихся затащить ее в джип. Ну как тут не вступиться за бедняжку?

Кабы знать, что та встреча и драка умело срежиссированы и подстроены папашей этой вздорной девицы, чтобы уловить Станислава в сети «Синдиката», так за версту обошел бы и ту кафешку-стекляшку на окраине и не заметил бы, как обижают слабых. Хотя что жалеть о случившемся? Все равно бы ее папа Анчар подловил не на том, так на другом…

Мобильного телефона у Олежки никогда не было, а вот его домашний номер Гордеев помнил еще со школьной поры. При всех своих недостатках Газировка отличался преданностью старому другу и исполнительностью в меру своей компетентности и трезвости. Кроме того, если структуры безопасности «Синдиката» начнут копать под Гордеева, последний, к кому они могут прийти, будет именно этот полуопустившийся человечек, проходящий по категории его случайного собутыльника.

Осуществить свой замысел созвониться с Газировкой и поставить ему задачу Станиславу удалось лишь через пару дней, когда он сумел выбрать удобный момент и ускользнуть от внимания Эмили. Это случилось в ресторане в Бадалоне, куда они по уже устоявшейся привычке отправились ужинать. Удалившись в туалет, Гордеев воспользовался телефоном, висевшим в коридоре, и набрал номер Олежки в Одинцово. Карточку он приобрел накануне на заправке.

К его счастью, Газировка оказался дома и вроде был трезвым. Станислав решительно пресек щенячью радость старого кореша, давно не общавшегося с закадычным дружком. Пообещав в скором будущем навестить его и выпить чарку-другую, Стас тоном, не терпящим возражений, приказал Олежке завтра же утром отправиться на Лубянку в приемную ФСБ и потребовать встречи с генералом Веклемишевым. Чтобы данное рандеву состоялось, Олег должен сказать, что у него имеются сведения государственной важности, которые он имеет право сообщить лишь данному лицу и никому иному. Для того чтобы убедиться в том, что его принял именно Веклемишев, Газировке следует задать ему один несложный вопрос. Олег должен сказать генералу, что прибыл по поручению Аладдина, и спросить, с кем он беседует. Если получит ответ, что перед ним Джинн, то может передать этому человеку информацию, что Аладдин жив и просит наладить прежние каналы связи.

А еще Гордеев, ничтоже сумняшеся, решил подстраховаться и дал указание Газировке, чтобы тот дополнил свой доклад Веклемишеву цифрой 143. По условленному коду это означало, что Олежка является потенциальной угрозой по независящим от него обстоятельствам и его следует на время изолировать. Несмотря на то что вероятность выхода служб безопасности на школьного дружка Станислава мала, однако она все же существовала. Поэтому он решил перестраховаться. Как говорится, береженого – бог бережет, а не береженого – конвой стережет. Веклемишев сигнал, без сомнения, поймет правильно и отправит Олежку на пару-тройку месяцев на Урал или в Сибирь в какой-нибудь тренировочный лагерь спецназа метлой махать, плац мести.

Стас заставил Газировку повторить, что он ему приказал сделать. После того, как Олег испуганно протараторил ему подробности задания, Гор для острастки произнес, что гражданин Зурнаджиев действительно выполняет задание особой государственной важности. И в случае успеха его, вероятно, наградят медалью, а может, даже и присвоят офицерское звание. Хотел усугубить возможное награждение титулом «посмертно», но решил не усугублять, голос у Олега и так срывался, когда тот повторял приказание.

Удивительно, но контактный телефон связи с генералом Веклемишевым заработал уже на следующий день. Вечером в бильярдной в Сабадели, закончив партию с завсегдатаем заведения проигрышем, бездарно завалив последний удар, Гордеев от нечего делать решил проверить, сработал ли его план. Тем более что момент был удачный. Эмили как раз отлучилась в магазин купить на завтрак продуктов – выпечки и сыра.

Выцедив в баре рюмку кальвадоса, Станислав подошел к телефону, висевшему на стене в конце стойки. Набрав знакомый номер, Станислав был готов услышать привычную фразу о том, что телефон временно не работает. Он едва не вздрогнул, когда вместо женского грудного тембра трубке зазвучал голос Веклемишева.

– Меня сейчас нет дома. После гудка оставьте, пожалуйста, сообщение на автоответчике.

Честно говоря, Гордеев на секунду растерялся, не зная, что сказать, однако быстро сориентировался. Спокойным тоном, чтобы окружающие не обратили на него внимания, он произнес по-английски короткую, но емкую речь, точнее – набор слов и названий:

– Испания. Бадалона. Ресторан «Морской конек». Вечером после девятнадцати.

Повесив трубку, Станислав огляделся вокруг. Убедившись, что его действия не вызвали особого интереса у посетителей бильярдной, он жестом показал бармену, чтобы тот налил ему еще одну порцию кальвадоса, которую тут же и выпил с чувством глубокого удовлетворения и выполненного долга. Кстати, побывав в разных концах земного шара, Стас наглядно убедился, что утверждение, будто только русские пьют спиртное залпом, является заблуждением, если не сказать – клеветой. И в обеих Америках, и в Европе, и даже в Африке он наблюдал, как народ одним махом вливает в себя водку, коньяк, ром, араку, виски и другие крепкие спиртные напитки. Вот гранеными стаканами не употребляют, это точно, а желание оприходовать за раз рюмку грехом точно не назовут и по данному действию русского шпиона не разоблачат.

А что касается женщин, так они хоть в Евразиях, хоть в Африках одинаковы, аж скулы от скуки сводит. Возвращающаяся из магазина Эмили, заметив с улицы через стекло, как ее Генри принял на грудь очередную дозу кальвадоса, бровки нахмурила и пальчиком многообещающе погрозила. Испугала, значит, муженька. Хотя, вероятно, это она просто на публику сработала, создавая видимость семейной жизни. Пришлось и Гордееву подыграть «рассерженной половине»: изобразить на лице некоторое смущение и голову и плечи опустить в ожидании скорой выволочки.

Пара смотрелась неплохо. Немолодой, поджарый джентльмен с седыми висками и волевым лицом сидел за столиком с приятной во всех отношениях дамой возрастом чуть за тридцать. В поведении и манерах мужчины сквозил, если можно так выразиться, неприкрытый аристократизм. А еще на язык просилось слово «порода». Любое скупое движение, поворот головы, сухой кивок официанту утверждали – несколько поколений предков этого человека привыкли повелевать людьми. Он не глядел по сторонам, а был занят лишь собой и спутницей. А как этот джентльмен обращался со столовым прибором и салфеткой! Прямо-таки пособие по правилам хорошего тона.

Дама выглядела не столь импозантно, смотрелась проще, хотя простота эта никак не проходила по статье вульгарность. Она вела себя естественно, живо беседовала с суровым мужчиной, иногда с любопытством окидывала внимательным взглядом зал.

Так кто он, граф или князь? Как к нему обратиться? «Что желаете ваша светлость? Примите уверения в крайнем почтении, ваше сиятельство!» А может, встать во фрунт, вытянуться, грудь колесом, глаза выпучены и по-русски на весь ресторан гаркнуть: «Здравия желаю, товарищ генерал-майор!» Вот паника поднимется! Русские идут!