Сценарий - Генри Сирил

Не забываю про шею и руки Эла.

Последними я протираю зеркала, предварительно утащив их обратно в подсобку, где они и стояли.

Через пятнадцать минут мне нужно быть дома.

И я буду.

Такой мой первый опыт настоящего убийства.

Убийства человека.

Появляется картинка.

Экстерьер: Улица. День. В кадре средним планом старый загородный дом.

Смена сцены.

Интерьер: Гараж. В нем фургон Гудмана. И сам Гудман. На нем респиратор. Он перекрашивает пульверизатором машину. Камера берет в фокус автомобильные номера. Их открутили. Они лежат на полу.

Флешбэк.

Экстерьер: Улица. Дом Кэтрин Вуд. Вечер.

Гудман сидит в своем фургоне и наблюдает за Кэтрин.

Наконец девочка выходит и идет вниз по улице.

Интерьер: Салон машины Гудмана. Гудман натягивает на голову балаклаву и переключает коробку передач.

Смена сцены.

Гудман закончил перекрашивать машину. Берет с заднего сиденья другие номера.

Флешбэк.

Интерьер: Салон машины Гудмана. Его лицо спокойно.

Камера плавно смещается от его лица вглубь салона, проходит сквозь обшивку, и в кузове фургона мы видим перепуганную Кэтрин Вуд. Ее руки связаны, а рот заклеен скотчем. Весь кузов обтянут прозрачной пленкой.

Смена сцены.

Гудман прикручивает номера к машине.

Флешбэк.

Гудман сидит в фургоне, напротив Кэтрин Вуд. В его руках блокнот и ручка. Он пристально всматривается в лицо испуганной девочки. Старательно улавливает ее эмоции и записывает в блокноте.

Крупный план: Блокнот.

«В ее глазах отражался животный ужас. Она даже не плакала. Страх сковал ее… Забавно, подобные сцены именно так и выглядят в кино. Значит, кое-что они все же передают достоверно».

Вступает саундтрек.

Взмахнув рукой, Гудман рассекает Кэтрин горло.

Кровь заливает его лицо. Он берет блокнот и, наблюдая за тем, как девочка умирает, делает записи.

Смена сцены.

* * *

Лейкоз – слово, которое семилетний Андрей знал еще до того, как пошел в первый класс и научился писать его неровным детским почерком на страницах школьных линованных тетрадей. До девяти лет он был убежден, что причиной смерти не может быть ничего, кроме лейкоза. Эта болезнь уносила жизни всех, кого он знал. Она убивала в считаные месяцы каждого без разбора. Первыми в их семье скончались бабушка и дедушка по материнской линии.

Человек смертен – известно и ребенку. Андрей знал чуть больше: смерть всегда наступает от лейкоза. Спустя несколько лет после заселения в один из новых кирпичных домов в российском городе Томске это знали все, кто там жил.

Но у всего есть предыстория. И порой в нее невозможно поверить.

В самом начале девяностых годов прошлого века в одном из песчаных карьеров Томской области была утеряна капсула, внутри которой находился цезий-137. Источник ионизирующего излучения типа ИГИ-Ц-4. Предприятие, производившее щебень, использовало радиоизотопный уровнемер для измерения среды. Капсула находилась в нем. Она – главный его элемент.

И этот элемент, содержащий радиоактивный нуклид, попросту потеряли.

Порой предыстории похожи на бред.

Поиски велись небрежно. В конце концов они прекратились. Начальство решило, что кто-то из рабочих украл капсулу и продал на черном рынке. В те годы в разваливающейся на части стране возможно было продать что угодно, главное – знать, где это что угодно находится.

Но капсулу никто не крал. На беду будущих жителей нового кирпичного дома в городе Томске, ее замуровали вместе со щебнем в одну из стен.

Случается, предыстории не отличить от больных фантазий серийного убийцы.

Новоселы начали пропускать через себя смертельную дозу облучения еще до того, как распаковали чемоданы. Они прикидывали расстановку мебели и медленно умирали. Обреченные дети расставляли в своих новых светлых комнатах учебники. Родители пили вино, усевшись на коробки с одеждой, обсуждали, какого цвета повесить занавески; строили планы на долгие годы вперед и не знали, что у них не осталось и пары лет.

Некоторые предыстории напоминают ранние романы Стивена Кинга.

Летом, спустя полгода после того, как дом, в стенах которого таилась смерть в чистом виде, заселили, в одной из квартир умерла восемнадцатилетняя девочка. Затем ее брат-близнец. Следом обезумевшая от горя мать. А еще через семь недель квартира опустела: скончался отец. Причина смерти всех членов молодой семьи – острый лейкоз.

Заехали новые жильцы. Молодожены с грудным ребенком. Младенец не дожил до года. А его родители не успели оправиться от трагедии. Причина смерти…

Семья Андрея жила этажом выше. Стена с замурованной капсулой проходила через родительскую спальню. Рядом находилась комната, в которой жили бабушка и дедушка. Мечта о скромном семейном счастье – жить всем близким под общей крышей – превратила Андрея и его сестру в круглых сирот. Сами дети выжили только потому, что их комната располагалась в другом конце большой квартиры от радиоактивной стены. Со временем кроватку годовалой Даши родители планировали поставить в своей комнате. А пока шел ремонт, пока груды нераспакованных вещей захламляли квартиру, сестра жила в комнате брата. Впрочем, не было нужды переставлять кроватку и позже: Андрей с удовольствием и несвойственным для мальчиков его возраста умением справлялся с Дашей. Менял пеленки, укачивал, когда она плакала, разогревал кашу и, как учили, прежде чем дать ее девочке, проверял, не слишком ли она горячая, капал немного на руку и сосредоточенно прислушивался к ощущениям.

За два месяца до переезда в тот дом Даша отказалась от грудного молока. И это вторая причина, по которой она осталась жива: отравленное цезием молоко не попадало в организм. Девочка предпочитала каши.

Врачи не смогли установить связь между смертями и решили, что всему виной плохая наследственность. Очень плохая наследственность. Трех разных семей.

Тревогу поднял отец Андрея. Он обратился в санэпидстанцию с просьбой проверить радиационный фон проклятого дома, но так и не узнал, что именно убивало его и остальные семьи. Он умер от лейкоза в стенах городской больницы.

В некоторые предыстории невозможно поверить.

Но что толку от того, что кто-то усомнится в ее правдивости?