Женский роман - Марина Светлая

живые, яркие, меняющиеся глаза разного цвета, остановились, глядя в одну точку. Этой точкой был луч, касавшийся плеча Селестины, золотивший ее светлую кожу.

— Она выходит замуж, — произнес он тихо.

— Но ты тоже, говорят, женишься.

— Да не женюсь я! Это фантазии губернатора! Я не мешок маиса, чтобы меня сторговать без моего ведома!

— Ну вот видишь! А у сирены твоей мать, весь остров о том знает, женщина своенравная.

— Но мать не заставляла ее целовать жениха на моих глазах!

Селестина нахмурилась.

— И все равно ты не знаешь, что могло быть тому причиной. Ведь наверняка в тот же миг ты ее покинул, верно?

— Мне мало было бы одной жизни, чтобы прожить ее возле Дейны. Но тогда мне мало стало места под одним с ней небом, где она любит другого. Что должен был я сделать, Селестина? Тогда я надеялся обвенчаться с ней и забрать вас обеих. Не вышло.

— Ты должен был поговорить с ней, Блез, — сестра взяла его за руку и чуть пожала. — С чего ты взял, что она любит другого? Она замуж идет — ее мать могла заставить. Она поцеловала парня — ей мать могла пригрозить. А ты знаешь, что с тех пор, как ты уехал ловить… — Селестина запнулась, но упрямо продолжила: — …того человека, Дейна не появилась ни на одном празднике, хотя до этого была первой гостьей на любом.

— Что это значит? — живо отозвался капитан. — Откуда тебе знать? Ты никуда не ходила, милая.

— Зато Жозефина наша везде ходила. Как ни пойдет на рынок, так вместо продуктов принесет полную корзину новостей. Я всегда знала, что происходит на острове.

Капитан побледнел. Странной казалась бледность, проступившая сквозь его смуглую кожу. Он сверкнул глазами и схватил сестру за руку.

— И что говорила она про Дейну? Господи, Селестина, что?

— Ничего особенного и не говорила, потому что говорить было не о чем. Если девушка не бывает нигде — что о ней скажешь?

Ратон кивнул и отошел к окну. Диковинная цветастая птица бродила по подоконнику, нисколько не пугаясь людей. Там, за окном, у подножия холма, который венчал дворец губернатора, раскинулся город. Который мог быть его городом тоже. Но не нужен был ему этот город без Дейны. Ни имя, ни положение, ни власть, ни деньги… ни море… Синее-синее, глубокое-глубокое… необъятное море, сливавшееся с небом. Нет, ни море, ни небо не были нужны капитану Ратону без Дейны.

— Она не казалась счастливой… испуганной только… Я думал, это я причиняю ей боль… Что делать мне, Селестина?

— Отправиться на Исла-Дезесператос и поговорить с ней. Может быть, еще не поздно, — тихо проговорила сестра.

Птица слетела с окна и помчалась, часто-часто махая крыльями, вниз, к порту. Капитан Ратон вздохнул. И с удивлением понял, что в нем вновь рождается надежда. В конце концов, сердце его осталось у Дейны. Она его не отдала. Да… сердце без нее ему не нужно тоже!

12. Мимо пробежал Дед Мороз

Максим Вересов, довольный и счастливый, сидел в машине на парковке торгового центра в ожидании Мары, поглядывая на кружащиеся снежинки. Все-таки Новый год должен быть со снегом, иначе и на праздник не похоже.

Мимо пробежал Дед Мороз, усаживаясь в микроавтобус. За ним туда же впорхнула целая стайка Снегурочек. Макс хохотнул: повезло Деду! И снова оглянулся в поисках Мары.

Сегодня она, вероятно, в честь праздника, решила устроить предпремьерный показ. Вересов, правда, пока не определился кого кому. То ли его — деду, то ли деда — ему. Он склонялся к первому варианту, потому что сейчас Мара бегала в поисках любимого дедового вина. И улыбнулся. Если дед — такой крепкий орешек, как утверждает Мара, то одним вином его не подкупить. Сам он пока не собирался предпринимать никаких действий. Противника прежде надо увидеть и оценить самостоятельно. А качественные характеристики от Мары могут быть сильно преувеличены.

Прошедшие два месяца промчались как-то слишком быстро. Они провели их вместе, на даче, если не считать того, что посреди ночи приходилось срываться в Бровары, чтобы отвезти Мару домой. За редким исключением, когда пару раз на выходные она придумывала какие-то ночевки у подружек. Макс сердился. Но быстро отходил, ведь, несмотря ни на что, она была рядом. Проверяла ли она тетрадки, бродила ли вместе с ним вдоль речки или засыпала у него на плече под мыльную романтическую комедию.

Все прочее складывалось превосходно.

Кирилл после осенних каникул, проведенных у бабушки в Белой Церкви, взялся за учебу с удвоенным энтузиазмом. Во всяком случае, так он говорил отцу. Но оценки приносил более чем удовлетворительные. А однажды на вопрос «Так что там с институтом?», очень серьезно ответил: «Я определился. Почти». И это было лучше, чем ничего.

Впрочем, в этот же период в безоблачной жизни МаксМары случилось некое подобие первой ссоры. Макс предложил провести эту неделю в его квартире. Мара категорически отказывалась, приводя аргумент за аргументом против такой идеи. В конце концов, Максим устало согласился.

Алла Эдуардовна вполне себе прижилась у Вересовых, отца и сына, что абсолютно устраивало и работодателя, и работницу.

И даже госпожа Мазур-Борисоглебская начала сдавать свои позиции, чем несказанно радовала не только своего бывшего, но и его адвоката.

Ждать долго не пришлось. Мара выскочила из здания ТРЦ через двадцать минут после того, как он припарковался, и стала оглядываться в поисках знакомого Прадо на парковке. Макс подмигнул ей фарами, она радостно улыбнулась, помахав ему рукой. И помчалась сквозь толпу, придерживая капюшон, который, вопреки привычке носить шапку, теперь красовался на ее голове, так и норовя слететь от ветра. Макс вышел ей навстречу, перехватил цветные пакеты, которые она тащила с собой, и устроил их на заднем сиденье. Мара к тому времени уже совсем привычно сидела впереди.

— Кошмар! — объявила она вместо приветствия. — Почему мне кажется, что с каждым годом очереди становятся длиннее? Это что? Улучшение жизни? Ухудшение? Демографический взрыв?

— Тебе кажется, — улыбнулся Макс, — хотя я бы проверил на твоем примере некоторые факторы — улучшение жизни и демографический взрыв, —