Волшебница Колдовского мира - Андрэ Нортон

Мы поднимались все выше, и я скоро поняла, что нужно смотреть не вверх, и тем более не вниз, следует только изо всех сил цепляться за эту качающуюся опору и надеяться. И вот наконец мы по одному выбрались в серый пасмурный день.

Впервые я увидела тех, чей союз дал мне жизнь. Мать была такая же, как и в мысленном изображении, а отца я не видела так давно, что почти забыла его лицо. Он стоял рядом с ней, без шлема, но на теле была кольчуга. Он тоже выглядел едва достигшим середины жизни, но черты его лица носили налет усталости и страданий.

У него были черные волосы, как у представителей Древней расы, но лицо не такое правильное, как у наших людей от узкородственных связей, а немного тяжеловесное, и глаза были необыкновенные. Они пугали, когда он широко раскрывал их и внимательно смотрел на кого-нибудь. Сейчас он так смотрел на меня.

Это была необыкновенная встреча! Хотя они и были моими родителями, в детстве я не была близка с ними. Поглощенные своими обязанностями охраны границ, они редко бывали с нами. К тому же, мать после родов долго болела, и Кемок однажды говорил, что из-за этого отец не любил нас.

Во всяком случае, когда она почти уже касалась пальцами финального занавеса, и никто не знал уйдет она или останется, он вообще не мог смотреть на нас.

Матерью нам стала Ангарт из фальконеров, а не Джелит Трегарт. И теперь я чувствовала себя чужой и далекой им, и не спешила открыть им свои объятия и сердце. Но похоже, что им тоже не приходило на ум делать такие жесты, по крайней мере, мне так показалось тогда. Отец поднял руку в приветствии, которое тут же перешло в жест, приглашающий всех нас к одной из медленно ползущих машин.

— Давайте туда! — сказал он. Он свернул лестницу и уложил ее на плечо. Мы пошли. В боку экипажа была открыта дверь, и мы забрались внутрь. Там было очень тесно. Отец захлопнул дверцу, прошел к своему месту впереди и сел за такую же полку с рычагами, какие были в подземелье у экранов. Рядом с ним села мать и повернула к нам голову, пока мы втроем усаживались.

— Нам надо побыстрее убираться, — сказала она. — Каттея и Хиларион, держите связь со мной. Это может понадобиться для поддержки иллюзии, которую мы оставим за собой, пока не придется повернуться и сражаться.

В полутьме этого крошечного помещения я видела, как Хиларион кивнул. Он взял жезл за один конец, а другим коснулся спинки сидения Джелит. Левую руку он протянул ко мне через плечо Айлии, и я сжала ее. Мать положила руку на локоть Саймона, так что мы четверо были в одной цепи. Наш объединенный мозг шел к одной цели, хотя для нас с Хиларионом это был просто посыл Силы, которая будет сформирована и использована Саймоном и Джелит, когда они найдут это нужным. Не знаю, что они сработали снаружи нашего ползучего ящика, но атаки пока на нас не было. Наверное, они создали имитацию нашей машины и послали ее в другом направлении.

Перед передним сидением находился экран. На нем появилось изображение кратера, через который мы ехали. Когда я проходила здесь следом за Айлией, я была в таком напряжении, что почти не обращала внимания на местность. Теперь на экране я видела колеи от машин, идущие от колодца и к нему.

Мы скоро отклонились от их курса и свернули на грунт, где не было следов.

«Но разве мы сами не оставляем колею, по которой нас легко выследить?» — подумала одна часть моего мозга, в то время как другая посылала энергию для поддержки иллюзии.

Мой отец был известен как хитрый и находчивый воин. Его военные операции, казавшиеся почти безнадежными, обычно кончались успешно, как, например, его выступление против колдеров, принесшее полную победу над ними. Так что теперь следовало положиться на него, он знал что делает, пусть даже со стороны его поступки казались безумством.

Айлия была погружена в тот же сон или беспамятство, в каком находилась в подземелье, и лежала без движения между мной и Хиларионом. Маг прислонился к стенке кабины. Глаза его были закрыты, на лице были признаки переутомления, как у моего отца, но руки, державшие жезл и мою руку, оставались крепкими.

Мы могли рассчитывать на его помощь, пока находились в этой проклятой стране, поскольку, если нас захватят, его ждет ужасная судьба. Но что будет, когда мы вернемся в Эскор? Не принесет ли его возвращение такую великую опасность моим братьям и Долине, против которой они не выстоят?

У меня не было хрустального шара для предвидения, не было и доски Утты для видения возможного будущего — никто ведь не может видеть будущее настолько точно, чтобы сказать, что то-то и то-то обязательно случиться. Тут есть множество факторов, способных меняться, так что человек, видящий возможное будущее, может соответственно изменить его какими-либо своими действиями. Я решила, что надо будет поговорить с матерью частным порядком и не мысленно, потому что мысленную речь Хиларион легко уловит. Я буду умолять ее и отца помочь мне удостоверится, что мы не принесем новой опасности — конечно, предполагая, что Хиларион сможет найти и открыть Врата. Я не была уверена, что найду то место, где мы прорвались в этот мир. Разве что удастся проследить мысленным поиском некую концентрацию в этом месте. Такое нарушение структуры пространства должно оставить «запах», который человек, обладающий Даром, уловит.

Ехать в этом ящике было нелегко. Как только мы выползли из кратера, начались толчки, скольжения, тошнотворная качка.

Кроме того, нас оглушала пульсация, отмечающая жизнь машины, а едкий воздух этого мира становился все хуже, скапливаясь в нашем тесном помещении. Но все эти неудобства не имели значения. Мы сосредоточились только на накоплении энергии для прикрытия нашего бегства.

Экран показал остатки древних построек, окружавших кратер. В этой части они были более заметны, чем там, где я проходила.

Мы ехали извилистым маршрутом со скоростью пешехода. Я думала, что нам лучше было бежать на своих ногах, чем трястись в этом вонючем ящике, но неожиданно мы резко остановились, и я увидела то, что, похоже, встревожило отца: движение по верху обрушившейся стены. Это был не человек, а черная трубка, нацелившаяся сейчас на нас. Отец остался сидеть, твердо упираясь ногами, но голова и плечи его исчезли в отверстии наверху. Что он там делал — не знаю, но по экрану пронесся огонь, ударивший прямо по трубке. Под струями огня трубка стала сначала тускло-красной, а потом все более светлой и яркой.

Затем наше оружие принялось поливать дорогу из стороны в сторону. Прошло несколько долгих минут, потом отец выключил его.

— Автоматическое оружие, — пояснил он. — Галлюцинация на него не действует. Я думаю, оно должно было сжигать все двигающееся, что не отвечало определенным паролям.

В своем родном мире отец встречался с таким оружием и, по-видимому, умел вести такой древний вид войны и в этом кошмарном мире.

— Здесь есть и еще? — спросила мать. Отец невесело засмеялся.

— Если бы здесь было что-то, мы бы уже знали об этом. Но пока мы бредем по открытой местности, будет что-нибудь и еще, в этом я не сомневаюсь.