Death Stranding. Часть 2. - Хидео Кодзима

Он преодолел горный пик, на котором его в прошлый раз застигла снежная буря, прошел через лабораторию, в которой жила Мама с дочерью, и наконец прибыл в Южный узел, но небо над головой не изменилось. Темпоральный дождь временами прекращался, но полоса света, напоминавшая кровавого дракона, так и пронзала небосвод. Оуэн Саутуик, сотрудник «Бриджес», живущий в Южном узле, рассказал Сэму о смерти Старейшины – старика, который разрешил превратить свое убежище в точку хиральной сети со словами «Никакой я не выживальщик, а обычный паразит».

С тех пор как Старейшина вступил в СГА, Америка начала влиять на его жизнь и судьбу. Он назвал себя паразитом, но на самом деле и Америка, используя его убежище, паразитировала на нем. Можно называть это симбиозом, но Старейшина умер, а Америка живет. Хиральная сеть объединила весь материк и создала новый искаженный мир, но Америка все равно продолжает существовать. За жизненными показателями Старейшины следили, чтобы его тело после смерти не подверглось некрозу и он не превратился в Тварь, которая будет угрожать стране. Разве не стал он и все другие граждане СГА теми человеческими жертвами, которых заживо закладывают в основание? Государство взялись возрождать, чтобы спасти человечество от вымирания, а теперь строят Америку на костях этих самых людей.

– Говорят, что Старейшина благодарил тебя, – сказал Оуэн.

На поверхности теперь было куда хуже, чем раньше, но Оуэн специально поднялся на наземный этаж, чтобы встретить Сэма, потому что не мог себе позволить говорить через голограмму.

– Он сказал спасибо тебе, курьерам «Бриджес», Фрэджайл, ее отцу и «Фрэджайл Экспресс».

– Фрэджайл и ее команду – да, но меня благодарить не за что.

«Я ведь пошел к Старейшине не ради него самого. Да и не ради Америки или человечества. Я приступил к исполнению этого абсурдного плана, чтобы спасти Амелию и продлить жизнь Лу. В основе лежало исключительно эгоистичное желание оправдать свое существование как возвращенца и узнать, почему я родился таким. Я тоже в некотором смысле паразитирую на Америке».

– Нет, Сэм. Эти благодарности абсолютно заслужены. Вы с Фрэджайл вдвоем два раза спасли город.

Оуэн часто заморгал и попробовал было пожать Сэму руку, но тот отпрянул от него, и лицо Оуэна приняло несколько грустное выражение. «Прости, – подумал Сэм. – Те, кто не могут касаться других людей, не заслуживают благодарности».

– Старейшина удивлялся, что еще есть люди, готовые рисковать своей жизнью ради других. Если бы ядерная бомба взорвалась тогда в Южном узле, то взрыв мог бы разрушить и убежище Старейшины. Впрочем, он хотел сказать не только это. Дядю Старейшины призвали на войну, когда еще существовали США. Тогда Америка постоянно участвовала в военных конфликтах. Или весь мир погряз в войнах.

«Те поля битвы, куда меня затягивал Клифф, – несправедливые бои, называемые мировыми войнами. Сражения, в которых главную роль играли созданные для бойни истребители и танки, бомбы и разнообразное оружие. В них взрывы снарядов и звуки выстрелов были слышны куда лучше человеческих голосов». – Сэм вспомнил смешанный запах крови, грязи и бензина.

– Говорят, что ядерное оружие появилось в конце Второй мировой войны. Оно за миг уничтожало огромное количество людей. Непонятно, кто и как умирал. Старейшина сказал, что ядерная бомба стала символом технологии массового уничтожения, как завод является символом массового производства. Каждый человек – это уникальное существо, которое никто не может заменить. Так учили раньше, а потом ядерная бомба упразднила уважение к индивидуальности. Дядя Старейшины, вернувшись после войны, страдал от психологической травмы и вскоре покончил с собой. «Я решил лишить себя жизни сам, а не умереть нелепой смертью в бою. Так я сохраню уважение к себе» – вот что он написал в предсмертной записке. «Если бы план Хиггса тогда увенчался успехом, то я просто растворился бы среди многих других неизвестных мертвецов. Такая же участь постигла бы и остальных. Не вступив в СГА, я бы умер в одиночестве и превратился в безымянное отродье, в Тварь, и сам стал бы ядерной бомбой. Даже если бы этого не произошло, то никто бы просто не помнил о моей кончине. Возможно, я нужен был СГА только для того, чтобы отследить мою смерть, но все равно мою жизнь и ее конец заметили, а значит, обо мне вспомнят. Хотя бы ради этого стоило подключаться к хиральной сети» – так Старейшина поблагодарил всех.

Оуэн достал из кармана клочок бумаги, сложенный вдвое, и протянул Сэму.

– Старейшина передал это, попросил отдать тебе, если ты зайдешь.

На клочке ручкой было написано только два слова: «Спасибо, Сэм». Чернила немного расплылись, и от бумаги слегка пахло табаком. Под словами благодарности Старейшина написал свое имя.

– Сэм, по поводу расследования, – донесся голос Дедмэна, как только Сэм спустился в комнату отдыха и включил устройство связи. Наверное, Оуэн сообщил о его прибытии. – О Клиффорде. Доступ к данным строго запрещен, и я никак не могу добраться до информации, но кое-что разузнал. Похоже, что он передал для опытов своего ребенка. В материалах точно не указано, но судя по всему, ребенок был зачат примерно тогда, когда Клиффорд ушел в отставку. Сроки почти совпадают – после первого катаклизма, вызванного Выходом смерти. Я не нашел в записях информации о заключении брака, поэтому не знаю, кто мать ребенка. Это, конечно, только догадка, но Клиффорд не знал об истинных целях разработки ББ. О них вообще знало очень ограниченное число людей – часть ученых и те, кто ими руководил. То есть Бриджет, ну и самые приближенные сторонники. Наверное, Клиффорд как-то узнал о цели опытов и попытался вернуть ББ, но у него ничего не вышло, и младенца забрали навсегда.

– То есть Клиффорд движим ненавистью к президенту, которая руководила опытами, и к «Бриджес»? – нечаянно спросил громко Сэм, и раздавшийся эхом голос показался ему чужим.

– Помнишь, что тебе сказал Хиггс у Портового узла? «Бриджет Стрэнд умерла». Но ведь мы никому, кроме руководства организации, не сообщали о смерти президента, и ты тайно кремировал ее тело. Однако Хиггс знал об этом! Я подозревал, что в «Бриджес» есть крот, но ошибался. Скорее всего, Клиффорд, будучи мертвецом, почувствовал смерть Бриджет и рассказал об этом Хиггсу. Такая гипотеза объясняет, откуда Хиггс знал, что президент скончалась. Пусть Бриджет и умерла, но ненависть Клиффа не исчезла. Не должна исчезнуть. Он направил ее на «Бриджес»: на тебя, подключенного к ББ, на дочь президента Амелию, на директора, который наверняка знал об истинной цели экспериментов с ББ. В качестве мести он стремится вызвать последний Выход смерти, который окончательно уничтожит этот мир.

«Ядерное оружие, массовые смерти в мировых войнах, массовое вымирание в результате Выхода смерти – все это в каком-то смысле одно и то же, – подумал Сэм. – Множество людей, каждый из которых уникален и имеет свои особенные воспоминания и эмоции, исчезают в результате чудовищного акта насилия. Наверное, внутри Клиффорда полыхала ненависть к тем, кто отнял у него единственного ребенка, и он хотел вызвать массовое вымирание, чтобы лишить всех живых существ принадлежащей им по праву рождения привилегии на жизнь и смерть. У Лу нет имени, только номер – ББ-28. У тех младенцев, которых заложили в основание хиральной сети в городах-узлах, тоже нет имен. “Бриджес” отняла у них индивидуальность и уникальность еще до рождения. Как мы можем осуждать злость Клиффорда? Может быть, он постоянно повторяет название ББ, чтобы указать на обман “Бриджес”?»