Будет вам война! - Сергей Зверев

– Говорил я Аркаше – эта «Группировка Ленинград» когда-нибудь всех уделает! – впечатленно пробормотал Шанкр.

Хрустнула ветка, и он обернулся. Из старинного склепа с проваленным куполом медленно выплывал чей-то силуэт с ручным пулеметом наперевес. Человек этот явно не принадлежал к саяно-шушенской группировке. Шанкр вскинул руку с наганом, но выстрелить не успел: короткая очередь пригвоздила его к земле.

Подойдя к саяно-шушенскому, Заметалин упер в его окровавленную грудь пулеметный ствол.

– Теперь и реально поговорить можно! – молвил он с теми самыми интонациями, с какими эта же фраза была произнесена Шанкром после памятного столкновения мотоцикла и «Хаммера» на зимней трассе.

– Говори-и-и… – безразлично выдохнул Шанкр; безносая смерть уже занесла над ним бензопилу.

– Ты конкретно на филки попал! – мстительно продолжил Гамадрил.

– Забирай, мент, что хочешь… – прохрипел гангстер и, закатив глаза, зашептал совершенно бессвязно: – Был у меня один знакомый мужик… с каким-то поэтом однажды на хате сидел… Троцкий его фамилия, срок по тунеядке мотал… ему за стихи про ментов в Швеции «лимон» баксов отсыпали… Так этот Троцкий такое написал: «Ни страны, ни погоста не хочу выбирать, на Васильевский остров я приду умирать!»

Несомненно, он был в забытьи.

– Не Троцкий, а Бродский! – козырнул эрудицией Заметалин. – А ты – уже на Васильевском!

С этими словами он размозжил голову Шанкра пулеметным прикладом и тут же отскочил, чтобы кровь и мозг не обрызгали штанину.

Склонившись к агонизирующему телу, Гамадрил профессиональным движением лагерного контролера обыскал его сверху донизу. Вопреки ожиданию, добыча оказалась небогатой: несколько тысяч долларов, небольшой брикет пятисотрублевок и золотая «бригадирская» цепочка на шее, когда-то разорванная, но затем аккуратно спаянная.

Отбросив ненужный уже пулемет, мародер двинулся к трупу Аркаши, придавленному сваленным деревом. Улов в его карманах впечатлил куда больше: огромная пачка банкнот по сто евро, навороченный золотой «Брегет» и веер разноцветных пластиковых кредиток.

– Это тебе, Володя, не мелочь по карманам тырить! – похвалил самого себя Заметалин, направляясь к склепу.

Менты, судя по все громче звучащим сиренам, были уже на подъезде к Смоленскому кладбищу, и до их появления следовало уничтожить следы.

В разбитой краснокирпичной коробке еще клубилась цементная пыль. Распрямив спальный мешок, Гамадрил бросил туда пустой флакон из-под одеколона «Красная Москва» и разбитый железнодорожный фонарь. Уже в дверном проеме он краем глаза заметил раздавленную банку тушенки с этикеткой «Ушастик тушеный».

Влекомый странным магнетическим чувством, Заметалин приблизился к раскуроченной консервной жестянке. Едва взглянув на ее содержимое, он беспомощно царапнул руками воздух, хрипнул кадыком и, дико выпучив глаза, свалился навзничь.

Из-под застывшего желе тускло сверкал значок «Заслуженный работник юстиции». А из волокнистых мясных ошметков дико пялился человеческий глаз.

В ушах кольнуло, и все нарастающий колокольный звон накрыл Гамадрила с головой. Уже на грани сознания он явственно различил голос Макаренко: «Я приду к тебе… Обязательно приду!..»

Большая черная собака с зелеными глазами медленно подошла к лежащему без сознания Заметалину и принюхалась. Запах «Ушастика тушеного» явно возбуждал ее обоняние. Длинный узкий язык мелко вибрировал в раскрытой розовой пасти. Влажный черный носик трепетал.

Склонив голову к раздавленной консервной жестянке, собака в испуге отпрянула. Человеческий глаз, застывший в мясном студне, мгновенно отвратил ее аппетит. Мерзкое зрелище невольно наводило на мысль, что белесый мужик с бездуховным лицом, лежащий тут же, – не только очевидный мародер, но и скрытый каннибал.

Собака подошла к Гамадрилу, задрала заднюю лапу и помочилась ему в лицо обильно и с удовольствием.

Новизна ощущений сразу вернула Заметалина к жизни. Приподнявшись на локте, он дико вытаращился на пса.

– Р-р-р… нгау! – оскалилась собака, и зеленые глаза ее сверкнули недобро.

– Ма-ма… – очень явственно сказал Гамадрил.

Приподнявшись на четвереньки, он с невероятной скоростью бросился в заросли крапивы, густевшие за разрушенным склепом.

– Р-р-р… нгау, нгау! – повторила собака и, склонив голову, бесстрашно прыгнула следом.

…Преследуемый собакой Заметалин лишь на мгновение мелькнул в оптическом прицеле. Притаившийся за памятником мужчина с короткой стрижкой, холодными глазами и волевыми харизматичными морщинами так и не успел потянуть спуск биатлонной винтовки – оба объекта растворились в густой растительности.

Однако случайная неудача совершенно не раздосадовала стрелка. Опустив оружие, он лишь послал в сторону руин красноречивый взгляд – мол, я тебя в другом месте замочу! Спустя минуту спортивный силуэт с винтовкой за спиной мелькал у ворот Смоленского кладбища, где в неприметном закутке чернел угловатый «Гелендваген».

А к воротам уже подъезжал милицейский «жигуль», и долговязый рыжеусый старшина внимательно следил из-за руля за странным биатлонистом, прикидывая, какие выгоды сулит появление этого человека и не перевешивают ли их возможные неприятности.

Милицейская алчность победила.

– Стоять! – развязно скомандовал мент, выходя из салона. – Ты, ты! Да, это я тебе говорю! А ну подойти ко мне!

Обладатель винтовки сразу же подчинился и невозмутимо приблизился к «жигулю».

– Документы! Оружие-наркотики-деньги-ценные вещи… – начал было старшина заученной в райотделе скороговоркой, но, едва взглянув на задержанного, застыл, словно памятник революционеру на Марсовом поле.

Лицо этого мужчины показалось менту до боли знакомым. Старшина хлопнул глазами, потер виски и, узнав, сглотнул набежавшую слюну, после чего издал странный крякающий звук, как человек, нечаянно совершивший смертельную глупость.

– Виноват… – униженно пробормотал он, и дрожащая рука инстинктивно потянулась к лаковому козырьку. – Не узнал.

Мужчина придавил правоохранителя тяжелым взглядом и укорил неживым металлическим голосом:

– Пора бы и узнавать!

Правоохранитель вобрал живот, распрямил спину и судорожно построил тактичную фразу:

– Простите меня, если можно… Я могу вам… чем-нибудь помочь?

– Можете, – неожиданно улыбнулся обладатель биатлонной винтовки. – Тут собачка не пробегала?

– Какая собачка? – мент сразу же изогнулся вопросительным знаком, демонстрируя готовность лично отловить всех собачек, кошечек, крысок и морских свинок, проживающих на Васильевском острове.