Однажды я тебя найду - Ричард Мэдли

К этому времени Арман успел протереть и покрыть белыми скатертями столы. Кафе было готово к обеду. Ножи и вилки с прелестными синими ручками и бокалы – зеленые для воды и прозрачные для вина – сияли и искрились на солнце. Время едва перевалило за полдень, а посетители уже активно занимали места.

На ходу повязывая свежий белоснежный фартук на пухлой талии, Арман торопливо подошел к женщинам.

– Надеюсь, madame стало лучше? – робко поинтересовался он.

– Да, Арман, все хорошо, – ответила Диана.

Как ни странно, она не почувствовала ни малейшего смущения, вспомнив о своих недавних слезах. Глядя на Армана, кивающего и нервно теребящего кончик нафабренных усов, Диана поняла, что успела полюбить его за несколько коротких недель после приезда во Францию.

– Trés bien[9], – проговорил он, и словно из воздуха возникло меню. – Останутся ли mesdames на déjeuner, peut-être?[10]

Диана вопросительно посмотрела на новую подругу.

– Останемся?

– Почему нет? – ответила Элен, вставая. – Закажите на двоих, chérie, мне нужно закрыть палатку. Что-нибудь на ваш вкус, здесь любая еда хороша.

Услышав комплимент, Арман поклонился.

Пока Элен на другой стороне улицы опускала деревянные жалюзи в палатке, Диана с помощью Армана заказала обед.

– Для начала salade niçoise[11], – объявила она Элен, когда та вернулась спустя несколько минут, – потом я хотела попросить для нас sole grillé[12], но Арман говорит, что он вкуснее meunière[13], зажаренный до золотистой корочки – как это по-французски?

– Bien doré, – подсказала Элен. – Отличный выбор. А теперь, дорогая, хотите узнать, что я думаю по поводу вашей удивительной истории?

– Еще как хочу.

– Должна предупредить вас, Диана, я буду очень откровенна.

Диана кивнула.

– Договорились.

– Отлично. Только прошу вас… как там говорил мой муж? Ах, да. «Выслушать до конца». Не перебивайте, ладно?

Диана вновь кивнула, а про себя отметила прошедшее время в упоминании о муже.

– Так вот, – начала Элен. – Я ни на минуту не верю, дорогая, что ваш первый муж жив, – она подняла руку, не дав Диане возразить. – Non! Silence, s’il vous plaît[14]. Вы обещали.

Диана опустила плечи.

– Простите, – пробормотала она. – Продолжайте.

– Да… Как я уже сказала, я совершенно уверена, что он погиб, и именно в день вашей свадьбы. Для меня это совершенно очевидно. Подумайте, Диана. Предположим на секунду, что в том ужасном крушении самолета ваш муж выжил. Предположим также, что его не взяли в плен немцы. Чтобы выжить, ему потребовалась бы помощь, дать которую могли только maquis – бойцы Сопротивления. Но они сообщили бы об этом в Англию, non? Они объяснили бы, что ваш муж в безопасности. Однако такого сообщения никто не получал, я права?

Губы Дианы были плотно сжаты.

– Да, – выдавила она.

– И все-таки продолжим наши допущения. Он остался в живых и каким-то образом протянул здесь, во Франции, до конца войны. То есть пять лет, Диана. Целых пять лет! Почему он не прислал вам ни единой весточки? И – что еще важнее – почему не вернулся домой, как только закончились боевые действия? А? Почему вы так и не получили от этого человека ни письма, ни записки? По какой такой причине он бросил любовь всей своей жизни? Мне этого не понять. А вам?

Бедная Диана покачала головой.

– А теперь я задам один вопрос, – не унималась Элен. – Две недели назад у вас были хоть какие-то сомнения в том, что этот человек мертв?

– Нет.

– Non, absolument pas[15]. Вот правильный ответ, chérie. А у кого-нибудь другого были?

Диана вновь качает головой.

– Нет. Думаю, таков ваш ответ.

Арман принес закуски, и Элен ненадолго замолчала.

– Ешьте, – велела она Диане, когда patron удалился. – За последнее время в вас еще кое-что изменилось. Вы худеете день ото дня, дорогая.

– Я не голодна.

Диана подпрыгнула от испуга, когда Элен стукнула по столу костяшками пальцев.

– Ешьте!

Она покорилась и начала отковыривать вилкой маленькие кусочки тунца, вареных яиц и анчоусов. Заправка из масла, уксуса и лимонного сока была великолепна, и, к своему удивлению, Диана почувствовала, как разгорается аппетит.

– Так на чем мы остановились?.. Ах, да. То утро на цветочном рынке, когда мимо проехало такси. Ваш отец говорит, что испытывал подобное по отношению к вашему брату. Ему кажется, что он видит его живым, так?

– Да, но отец ведь его не слышал, как я Джеймса. Он…

Элен опять подняла руку, призывая молчать.

– А теперь, дорогая, хочу кое-что вам поведать из своего опыта.

Она замолчала, съела немного салата и налила обеим из графина заказанное Дианой розовое вино.

– Так вот, – Элен промокнула губы салфеткой, – я говорила, что была замужем за англичанином. Звали его Джеральд. Мы встретились во время войны, еще первой. Вы вроде упоминали, что ваш отец тогда тоже воевал?

Диана кивнула.

– Да. Офицером пехоты, провел почти всю войну во Франции.

– Тогда ему очень повезло выжить, а вам – родиться, дорогая. Полагаю, он мало рассказывает о проведенном во Франции времени?

– Почти ничего. Однажды сказал, что словами это не опишешь.

– Да… конечно, так и есть. Диана, в то время я работала медсестрой в полевом госпитале под Руаном, прямо за линией фронта. Там и познакомилась со своим мужем. Его плечо прошила пулеметная очередь. Он был… как это говорится?.. шокирован.

– В шоковом состоянии.

– Да, в шоковом состоянии. Врачи не верили, что он выживет, однако я решила выходить его во что бы то ни стало. Я была не очень хорошей медсестрой, Диана, и потеряла многих пациентов, хотя сейчас не уверена, что хоть у кого-то из них действительно был шанс выжить. Их раны… – Элен замолчала на несколько секунд, а затем продолжила: – А с Джеральдом я чувствовала вот здесь, – она указала вилкой на сердце, – что этот человек послан мне судьбой. И была просто обязана его спасти, понимаете?