Ключи Коростеля. Ключ от Дерева - Сергей Челяев

«А вот Март спит себе, и хоть бы хны», – с досадой подумалось ему. Збышек проспал все события минувшей ночи, благо он дежурил первым. Однако утро уже забрезжило над верхушками деревьев, сиреневые полоски пробежали над горизонтом. Послышался сорочий стрекот, а на окраине леса в траве уже шныряли мыши. Пора было будить Збышека. Ян присел на корточки перед Мартом и тихо окликнул спящего. Збышек что-то невнятно пробормотал сквозь сон и, повернувшись на другой бок, подтянул под себя ноги.

– Ма-арт! – позвал его Ян и протянул руку потрясти соню за плечо. В ту же секунду он вскочил как ужаленный и вытянул перед собой ладонь, с ужасом глядя на пальцы. Через мгновение Травник уже стоял рядом с ним.

– Что? – тревожно выдохнул он, гибкий и одновременно напряженный, словно внутри него одним рывком завели стальную пружину.

– Слушай, Травник, наваждение какое-то… – пораженно проговорил Ян. – Я наклонился Марта разбудить, а рука прошла через него, как сквозь пустоту.

– Как это – сквозь пустоту? – не понял друид. – Эй, Збышек! Проснись!

Травник потянулся к нему, но Коростель поспешно перехватил его руку.

– Подожди, Симеон! – Он впервые назвал друида его мирским именем. – Бог знает, можно ли до него сейчас дотрагиваться.

Травник окинул цепким, внимательным взором лежащего Марта, пожевал тонкими губами, что-то соображая или прикидывая про себя. Затем взял длинную сухую ветку, осторожно поводил ею над телом и медленно погрузил в складки одеяла, в которое был закутан друид. Март мерно дышал и временами постанывал во сне. Ветка внезапно исчезла в нем, словно утонула в жидком киселе. Длинная, усеянная мелкими сучками и побегами, она погрузилась в Марта полностью, словно проткнула его, и ушла в землю. Травник медленно вынул ее обратно и тщательно осмотрел. На вешке не было никаких следов не только живых тканей или крови, но и земли. Казалось, она свернулась внутри друида мягкими кольцами, как змея, но на теле тоже не было отверстий; плотное одеяло пропустило в себя ветку и, выпустив обратно, сомкнулось вновь.

Травник протянул между большим и указательным пальцами лезвие кинжала, тщательно растер следы копоти и проговорил длинное и замысловатое слово. Затем он вытянул вперед клинок и другой рукой отстранил Коростеля. На кончике лезвия тут же слабо замерцала синяя точка, она постепенно прибавляла свечения, а затем клинок охватило тусклое сияние, и знакомая Яну огненная петля сорвалась с кинжала друида. Травник охватил ее нитью тело спящего Марта и, отступая назад, шаг за шагом стал медленно затягивать узел вокруг друида. Коростель издал тихое восклицание – Збышек, охваченный светящейся петлей, медленно уменьшался со всех сторон, края его тела стали прозрачными, зато в центре, там, где были грудь, спина и живот, он темнел и одновременно раскалялся, пока не стал багрово-красным, в тревожных переливах черного цвета.

– Травник… – прошептал Ян, не помнивший, как он очутился за спиной друида. – Он не может быть человеком… с таким цветом…

– Спокойно, парень, – процедил сквозь зубы друид, медленно затягивая петлю вокруг раскаленного свертка, излучающего жар тем сильнее, чем быстрее Март уменьшался. – Спокойно, – повторил Травник, в голосе которого появилась прежняя уверенность. – Это не человек. Вернее, это не Збышек, – прибавил он в ответ на недоуменный взгляд Яна. – Это иллюзия, которую навел явно незаурядный мастер. Вспомни, до последней минуты он ворочался и даже бурчал в ответ на твои призывы, будто сквозь сон. Очень трудно поддерживать такую иллюзию, притом, заметь, настолько правдоподобную и вдобавок на большом расстоянии.

– Ты имеешь в виду замок? – Ян оглянулся в сторону заброшенной обители храмовников.

– Я имею в виду Птицелова и его компанию. Где они сейчас находятся – неизвестно, может быть, и в замке. Во всяком случае, сегодня мы это узнаем. Збышек явно у них, и не думаю, что по доброй воле. Сейчас покончим с этим, и нужно будет выбираться к реке. Там нас будут ждать остальные. Если Лис и Патрик получат мое сообщение.

Петля из света, окружавшая багровый сверток, бывший некогда иллюзией Збышека, сжала его со всех сторон. С минуту воздух над ней тихо гудел, как огонь на ветру, затем раздался резкий хлопок, и внутри петли остался только вывороченный с корнем одуванчиковый дерн. Секунду спустя огненный узел стал тускнеть и постепенно истаял.

– Твой кинжал уже второй раз выручает нас сегодня, – сказал Ян, с трудом переводя дух.

– Жаль, что он не предназначен для рубки деревьев, – улыбнулся Травник, и стало видно, что его лоб и губы покрыты черными пятнами копоти, расплывающимися от пота. Друид перехватил взгляд Коростеля и размашисто вытер лицо жестким рукавом.

Они с Яном разбросали и засыпали влажной землей погасшие угли, затем свернули одеяла и собрали свои нехитрые пожитки. Травник указал рукой на далекую сосновую рощу, туда, где цветочное поле врезалось в лесные дубравы и ельник неглубоким острым мысом. Впереди лежал их путь, и на плечах нелегким грузом висела тревога за товарища, пропавшего неизвестно как. Пришел новый день, но в нем уже не было мира.

Ян чувствовал, как в нем глухо закипают злость и досада на себя, ведь Март пропал как раз в то время, когда он уснул, уснул на посту. Друид как мог успокаивал его, говоря, что мастеру, наведшему такую иллюзию, ничего не стоило отвлечь любого сторожа, просто отвести глаза. Коростель уже слышал от друидов это выражение. По словам Книгочея, в северных землях, где морские берега испещрены множеством узких заливов-шхер, в каждом селении можно отыскать знахарку или ведуна, в совершенстве владеющих тайным искусством наводить порчу, налагать проклятия и усыплять внимание самых ревностных сторожей. Разница между ними заключается лишь в степени владения скрытыми знаниями, которые зачастую передавались по наследству.

– Мне непонятно другое, – размышлял вслух Травник, пока они шли через поле. – То, что это – дело рук Птицелова, сомнений нет. Балты, те, что живут севернее, ближе к морю, любят говорить, что даже в сильную грозу молния редко бьет в одинокое дерево и, уж во всяком случае, не ударяет в него дважды. Для Птицелова это слишком грубо, топорно, что ли, если правда то, что я о нем слышал.

– А что ты о нем вообще знаешь и, кстати, откуда? – полюбопытствовал Ян, стараясь обходить уже распустившиеся цветки. Пучки одуванчиков с широкими стреловидными листьями попадались все реже.

– Птицелов уже давно ходит в этих землях, – не сразу ответил Травник. Сосны показались невдалеке, скоро должно было взойти солнце. – Он говорил с Камероном в ночь после того Совета, когда все потом пошло наперекосяк и перестали складываться концы с концами. Я тогда не понял учителя, слишком много в моем сердце было ненависти к врагу. Ты ведь тоже остался без родителей, тебе меня легче понять.

Как Птицелов пробрался тогда в замок – для меня до сих пор загадка. Всю ночь они спорили, но Птицелов не сумел убедить Старика, тот был как кремень, хотя в последние годы и он изменил свои взгляды на многое. Теперь я тоже начинаю понимать, что понять и оправдать – это разные вещи.