Прелестница - Валери Кинг

Поставив ее на пол и расстелив прекрасную льняную скатерть, он достал такую же салфетку и, приподняв край ее юбки, смахнул приставший к ней сор.

— Прошу вас, не надо, лорд Уортен, — воскликнула она в некотором замешательстве от его неожиданной любезности.

— Я же знаю, Мег, что вас это беспокоит. К сожалению, когда такие обстоятельства сопутствуют приключениям, всегда рискуешь запачкаться.

Несколько мгновений он смотрел ей в глаза, словно стараясь дать ей что-то понять, а потом продолжал отряхивать ее платье.

Мег опустила взгляд на его склоненную голову. Она решительно не могла его понять! То он наносит ей оскорбление, то становится олицетворенной заботливостью! А нет ли метода в его действиях, неожиданно пришло ей в голову. Что он на самом деле пытался ей сказать? Все, что бы он ни делал и ни говорил с первого момента своего появления в Стэйплхоупе, имело, казалось, какую-то цель. Чего он все-таки надеялся достичь?

— Лорд Уортен, посмотрите на меня, — приказала она.

Когда он поднял взгляд, она спросила:

— Чего вы добиваетесь?

Казалось, напряжение между ними достигли предела. Может быть, виновата была гроза. Он предложил ей сесть на принесенный им ковер, а сам, подойдя к ящику с пистолетами, достал оба. Это были отличные дуэльные пистолеты, и он начал тщательно их заряжать. Мег чувствовала, что он обдумывает что-то.

Он положил пистолеты и начал извлекать содержимое из корзины: холодного цыпленка, пирожки с абрикосовым вареньем, свежий хлеб, только этим утром испеченный женой хозяина гостиницы, разнообразные желе, фрукты и шампанское.

— Я много думал над тем, что вы сказали мне на днях. Я составил несколько длинных трактатов на темы чести, поединков, утраченных идеалов рыцарства. Я намеревался прочесть вам хотя бы один и, быть может, поспорить с вами.

Мег съела кусочек цыпленка и отпила глоток шампанского. Намазывая маслом толстый ломоть хлеба, он продолжал:

— Потом я понял, что это безнадежная затея. Ваши убеждения рождены не опытом, а почерпнуты из романов. После того как мы поедим, Мег, я хочу, чтобы вы выстрелили из одного из этих пистолетов. Я хочу, чтобы вы знали, как звучит выстрел, как отдает пистолет в вашей руке.

Мег взглянула на лежащий поблизости пистолет, и это зрелище внезапно заворожило ее. Она часто описывала оружие в романах, но никогда не держала в руках пистолета, даже отцовского.

Слегка откинув голову набок, как она это всегда делала, когда что-то озадачивало ее, она взглянула на Уортена.

— Вы знали, до того как привезти меня сюда, какой здесь мерзкий запах?

Он кивнул.

— Вы нарочно устроили этот пикник, чтобы показать мне кое-что?

Он снова кивнул. Мег поставила бокал.

— Я хочу выстрелить сейчас.

Во рту у нее вдруг пересохло.

Уортен живо поднялся и помог ей встать. Он вручил ей пистолет.

— Нажимайте на курок осторожно; выстрел будет громким. Цельте туда. — Он указал в угол, где стоял старый деревянный ящик. — Можете стрелять, как только пожелаете.

Подняв пистолет и вытянув руку, Мег почувствовала головокружение и даже легкую дурноту. Очаровательный завтрак на природе, подумала она с иронией. Вонючая мельница, кишащая крысами, того гляди польет дождь, человека чуть не сбили по дороге, а теперь она должна стрелять в какие-то ящики. Едва ли это назовешь романтическим приключением!

Она держала пистолет со всей твердостью, на какую была способна, целясь в ящик у дальней стены. Как он ей посоветовал, она мягко нажала на курок. Ей казалось, что между нажатием и выстрелом прошла целая вечность, а гром как будто бомба взорвалась.

— Боже мой! — громко вскрикнула она. Рука ее дрожала. Мег очень удивилась, что пистолет все еще у нее в руке, и смотрела на него со страхом. — Просто оглохнуть можно! — Они пригляделась к ящику и заметила на нем темное пятно.

— А теперь стреляйте из этого! — Уортен протянул ей второй пистолет, когда вдруг из своего убежища за ящиком выскочила крыса и бросилась к Мег. Уортен выстрелил.

Мег увидела крысу и услышала выстрел и одно и то же время. Она заткнула себе уши и тут увидела дергавшуюся в луже собственной крови крысу.

Уортен подхватил лишившуюся чувств Мег, когда в дверях появилась горничная:

— Милорд, вы убили мисс Маргарет!

На следующий день Мег сидела за письменным столом. В левой руке она сжимала флакончик с нюхательной солью и батистовый носовой платок. Ее правая рука стремительно носилась по бумаге, слова лились так быстро, что она едва успевала макать перо в чернильницу. Она заперлась в своей комнате и не впускала никого, даже Каролину и отца, которые несколько раз пытались выяснить, не лучше ли ей.

Лучше? Как могло ей стать лучше, когда одно воспоминание об этой крысе… Последнюю фразу у нее совсем закапало чернилами, но она даже не замечала, настолько она боялась, что ей снова станет дурно. Ни за что на свете она не хотела бы снова упасть в обморок.

Уортен, это чудовище, убил бедное животное. Хотя он не раз объяснял ей, что крысы разносят болезни, и он опасался за ее здоровье, в случае если бы бедняжка укусила ее, Мег это мало беспокоило. Все, что она помнила, — это как она пришла в себя в его объятиях, чувствуя, как будто ее несколько раз сильно ударили по голове. После этого она еще долго не могла, как следует опомниться.

Возвращение было еще хуже, чем дорога на мельницу. Дождь лил как из ведра. Экипаж несколько раз застревал в грязи, и Мег с горничной промокли до нитки. Бедняжка Бонни с больным горлом лежит сегодня в постели! Но хуже всего была шестерка горячих коней, шарахавшихся в разные стороны при каждом ударе грома. По меньшей мере, дважды Мег была уверена, что их путешествие закончится в придорожной канаве.

В жизни у нее еще не было такого злополучного пикника. Когда они вернулись в Стэйплхоуп, Мег была ужасно зла на виконта за то, что он подверг ее таким неудобствам — и все для того, чтобы дать ей какой-то непонятный урок!

Она не желала больше ни секунды думать об этом жестокосердном человеке. Мег снова принялась за свой роман, который был уже почти закончен. Она грустно улыбнулась: единственным удовлетворительным результатом этого приключения было то, что овладевшее ею негодование возбудило ее воображение, и она смогла завершить свое произведение. Герой, Эммануэль Уайтхейвен, ухитрился-таки спасти бедного маленького Эрнеста из графского дворца на острове Лемнос, но коварный Фортунато снова спрятал от него Розамунду в недосягаемом месте. Мег с удовольствием воспользовалась подробностями неудачного путешествия на мельницу, чтобы нарисовать в самых черных красках гнусный облик Уортена — то есть графа Фортунато. «Розамунда содрогнулась, когда Фортунато втолкнул ее в кишевшую крысами комнату. Куда бы она ни бросила взгляд, повсюду шныряли эти твари. Она обезумела от страха, но больше всего она боялась стоявшего перед ней злодея, плотоядно устремившего на нее свой демонический взгляд.