Великая Армия, поверженная изменой и предательством. К итогам участия России в 1-ой мировой войне - Виктор Устинов

Как всегда, наступление немцев стало для командования 10-й армии, штаб которой располагался в глубоком тылу, в 250 км от линии фронта, неожиданным, но, несмотря на это, русские корпуса и дивизии решительно отражали наступление германцев, не давая им возможности развить успех. Но и им пришлось отступать перед огневой мощью немецкой артиллерии, превосходившей их по тяжелой артиллерии в 100 раз, а по количеству снарядов к ней в тысячу и более раз, и которой они могли противопоставить только огонь своих винтовок и силу духа бойцов, не боявшихся огня и смерти. Это жуткое неравенство боевых сил в артиллерии, за которую в русской армии в течение многих лет отвечал великий князь Сергей Михайлович Романов, не могло стать следствием недобросовестного отношения князя к своим обязанностям, оно было результатом политики прусского окружения царя, которую великий князь слепо выполнял даже в годы войны. Никогда в прошлом и никогда в будущем не была так слаба русская армия артиллерией, как в эту войну. Устаревшие австрийские пушки «Депор», закупку которых проталкивал этот великий князь, были малоэффективны, из времен эпохи наполеоновских войн, но даже к ним не было снарядов. Свои знаменитые пушки не выпускались, а производство тяжелых гаубиц вообще не было налажено.

Изо дня в день положение 10-й армии становилось все более критическим, но армию спасло геройство солдат 20-го корпуса генерала Булгакова, который из-за поспешного отступления корпуса генерала Епанчина на Ковно вынужден был одновременно отбивать фронтальные удары 8-й армии и удары охватывающей фланг 10-й германской армии. 15 февраля корпус вышел в Августовские леса. В тот же день 27-я пехотная дивизия русских разгромила 42-ю немецкую пехотную дивизию и захватила более 1 тыс. человек пленными и 13 орудий[251]. Организованно отступая, дивизии корпуса спасали армию от окружения и наносили непоправимый урон врагу. Корпус в составе четырех дивизий, которые мы должны назвать поименно — 27-я, 28-я, 29-я и 53-я, вступил в сражение с семью пехотными и двумя кавалерийскими дивизиями противника и, оставленный без поддержки армии, оказался в окружении. Пять дней дивизии и полки корпуса сражались насмерть, приковав к себе главные силы двух немецких армий, которые перестали вести наступление и теперь платили большую цену за окруженных русских солдат. Погибая в неравном бою, русский солдат успевал убить нескольких врагов, и не было такой силы, что могла отвести его мщение. Из-за недостатка боеприпасов он дрался зачастую штыком и прикладом, чтобы проложить себе путь из окружения. Только двум полкам — 113-му и 114-му — удалось прорваться к Гродно. Все остальные предпочли геройскую смерть позорному плену[252].

Искусство сражаться в окружении не имеет школы в практике обучения русского солдата, и оно является всего лишь частью характера русского человека, не терпящего безысходности в борьбе, даже когда шансы на спасение остаются минимальные. На чужой земле он на такой подвиг не способен. Но, защищая свою землю, он не знает страха, и лучше не принуждать его к бессмертию и подвигу. Во Второй мировой войне, которую развяжет Гитлер, немецко-фашистские войска сумеют окружить в районах Вязьмы и Брянска несколько советских армий, но цена за уничтожение этих окруженных войск будет вдвойне, а то и втройне больше той, за которую враг мог заплатить в обычных боях. Борясь и сражаясь насмерть, окруженные русские войска наносили врагу непоправимые удары, срывали его наступление и отнимали лавры у победителей на свои безымянные могилы.

Такое же мужество проявил и гарнизон крепости Осовец, приковавший к себе часть сил 8-й армии немцев и ставший преградой на пути ее наступления. Осовец оборонялся до середины августа, когда по приказу командования его защитники оставили крепость.

Наступление немецких войск не получило продолжения, и русские войска, получив подкрепления, организовали оборону на рубеже Гродно, Липск, река Бобр, Осовец. А месяц спустя войска Северо-Западного фронта силами 1-й, 12-й и частью сил 10-й армий мощным контрударом отбросили немцев на Среднем Немане и реках Бобр и Нарев, захватив в плен более 10 тыс. солдат и офицеров.

Второй удар в это же время наносила австро-венгерская армия, поддержанная значительными силами немцев, по войскам Юго-Западного фронта из района Карпат, желая упредить наступление русских войск в эти горные районы. Начавшееся одновременно наступление привело к лобовому столкновению на горных перевалах в зимнюю стужу и бездорожье, где действующий на острие фронтового удара командующий 8-й армией генерал Брусилов показывал образцы умелой борьбы с превосходившими его силами врагов. Все та же нехватка артиллерии и отсутствие поддержки со стороны соседних армий заставило армию Брусилова очистить предгорья Карпат и отойти к рекам Прут и Днестр[253].

Весь март прошел в непрерывных боях. Австро-венгерские войска рвались к крепости Перемышль, вторично осажденной русскими войсками, гарнизон которой насчитывал более 120 тыс. человек и владел свыше 900 орудий. Крепость сдалась 22 марта, и это событие облегчило положение русских войск на всем фронте борьбы с австро-венгерской армией. Высвобождалась целая армия, которую можно было двинуть на помощь в Карпаты. Однако большие потери и острый недостаток в боеприпасах побудило командование Юго-Западного фронта перейти к обороне. Карпатская операция не принесла успеха ни одной из сторон. Замысел Ставки выйти на венгерскую равнину не удался, но был сорван и план австро-венгерского командования осуществить широкий охват левого крыла русских армий. Все боевые действия вылились во фронтальные сражения в Карпатах, стоившие противникам больших жертв, и нужно было искать новые стратегические решения для достижения побед в новых условиях и при других обстоятельствах вооруженной борьбы.

Зимнее наступление германской и австро-венгерской армий не удалось, и Центральные державы весной 1915 года стояли перед мучительным выбором поиска способов ведения войны на Восточном фронте, где русские войска в ожесточенных сражениях зимней кампании разрушили все их планы по обрушению военной силы России. Германское командование через окружение царя и генералов немецкого происхождения знало о русской армии все: состав войск на каждом стратегическом и операционном направлении, планы русского командования, сроки подготовки каждой операции и начало перехода в наступление, обеспеченность армии вооружением и боеприпасами, — и через свою агентуру и рассекреченные радиоперехваты могло по дням и часам предугадать характер предстоящих боевых действий русских. При такой открытости планов русского командования победа должна была все время сопутствовать немцам. Приходиться только удивляться, что при таком всестороннем знании замыслов русской армии, немцы довольствовались незначительными успехами. Видимо, война, помимо четко очерченных планов на каждый бой и сражение, имеет еще какую-то скрытую форму борьбы, где готовность каждого солдата и офицера к подвигу и самопожертвованию имеет решающее значение для победы. Да, немцы знали время наступления русской армии, знали, где оно будет проводиться, и заранее готовили здесь свои силы и артиллерию. Русские часто оказывались в западне, но их всегда спасала невиданная стойкость в бою и беззаветная решимость выстоять и победить. Эта стойкость русского солдата и его готовность жертвовать собой при защите своих позиций часто опрокидывали последствия измены и предательства в их рядах или сводили их на нет, когда все решалось в ближнем бою, в коротком мгновении борьбы. Отнять эти качества у русского человека невозможно, они являются частью его смысла жизни на земле.