Одноклассница.ru - Татьяна Тронина

Итак… Каковы результаты ее исследования?

Волосы Клима пахли травой. Кожа – терпкий, чуть сладковатый, древесный аромат… Береза? Ель? Кожа в разных местах была разной – и гладкой, и шершавой, и бархатистой… Он был твердым и мягким одновременно, Клим Иноземцев. Но – больше твердым. Если губы его были мягкими и невесомыми, то мышцы верхней части бедер – наподобие базальта… Ах, ну да, его ноги – как столбы. Как столпы, на которых держится мир. Они должны быть максимально прочными, способными выдержать любые нагрузки.

Ее пальцы, ее губы – все участвовало в этих исследованиях. Никаких тайн, никаких белых пятен.

– А это что? – мимоходом прошептала она, касаясь шрамов на его теле.

– Стреляли… – тоже мимоходом, с легкой иронией прошептал Клим.

– В тебя?! Бедный… – Вероника прикоснулась к каждому шраму губами, словно ее поцелуи имели исцеляющую силу.

Ей теперь было все равно, плохим или хорошим являлся Клим Иноземцев в той, неизвестной ей жизни. Она приняла его – всего. Она жалела его…

Он, слегка содрогаясь, тоже рвался к ней – так наивны и трогательны были его ласки. Клим Иноземцев в любви был еще более неискушенным, чем она. Прилежным, но очень неискушенным – это даже позабавило Веронику и сказало ей о многом.

Он как будто хранил себя все эти двадцать лет – для нее, словно только с ней он мог пройти этот путь. (Чувственный путь?) И она, как оказалось, тоже провела эти двадцать лет в законсервированном состоянии – дабы пройти по этой дороге именно с Климом.

Они должны были пройти этот путь еще двадцать лет назад. Должны – и все. Ни опыт, ни мудрость, ни осторожность, ни здравые рассуждения о том, что надо сначала приобрести образование, сделать карьеру, ни психологические выкладки на тему того, достаточно ли хорошо они сочетаются, Клим и Вероника, – ничто не имело значения.

Они, возможно, были бы даже несчастны, если бы соединились, – но даже и это не было причиной для того, чтобы разлучать их!

…Они заснули, все так же слепившись, склеившись друг с другом, чтобы максимально большая площадь тела одного соприкасалась с максимально большей площадью тела другого.

«Как же я счастлива…» – мечтательно улыбнулась Вероника, погружаясь в сон и щекой лежа на груди Клима, в кольце его рук.

В первый раз ее душа и тело находились в абсолютной гармонии. Она стала самой собой.

Утро было повторением ночи и усердным закреплением пройденного материала.

Только во второй половине дня Клим с Вероникой немного опомнились.

– Я есть хочу, – сказала Вероника.

– Сейчас… – рванулся Клим. Насколько она уже усвоила, Клим был готов лоб расшибить, лишь бы угодить ей.

…Кухня в доме тоже была вполне современной.

– Господи, Клим, у тебя вполне городской дом! – удивилась Вероника, садясь за стол. – Это твой дом?

– Да.

– Ты не бедный?

– Нет. Для здешних мест – даже богатый, – признался он, наливая в кружки молоко. Достал хлеб, разогрел его в микроволновке. – Картошки сварить? А то я быстро…

– Нет, мне хватит. Мясо или колбаса?

– У меня ничего такого нет, – расстроился Клим. – Но я могу сбегать к соседям – у них есть, я быстро… – Он вскочил, принялся натягивать на себя куртку.

– Погоди… Я из чисто профессионального интереса спрашиваю! – засмеялась Вероника. – Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты…

– А, вот оно как! Ну а ты-то кто?

– Я работаю в Академии питания. По сути, я и медик, и врач-диетолог, и биохимик, поскольку разрабатываю всевозможные препараты…

– Супер! – восхитился Клим.

– Так ты вегетарианец?

– В какой-то мере да… Это плохо?

– Нет. Не совсем. Надо разобраться.

– Я… словом, это началось давно. Не ем ни мяса, ни продуктов из мяса… Молоко пью, творог люблю… Яичницу уважаю. Но того, что было убитым, – просто не могу есть. Это у меня отсюда, понимаешь? – Он постучал пальцем по голове.

Вероника кивнула.

– Клим… кого ты убил?

Он залпом выпил молоко, отставил кружку в сторону.

– Разве ты не знаешь? – тихо спросил он.

– Нет.

– И не догадываешься даже?

– Нет.

– Странно… Тогда слушай. Ровно двадцать лет назад был выпускной вечер у нашего класса. Помнишь?

– Еще бы!

– Ты не пришла.

– Меня мама не пустила.

– Я не знал. Я пришел. Я ждал тебя. Ну сколько можно было молчать, играть в гляделки… Я… – Клим усмехнулся. – Чего стесняться, если я жить не мог без тебя? Но ты не пришла…

Вероника протянула руку, провела ладонью по его неровной щеке, неровной и колючей – на ней уже пробивалась щетина.

– Я был не в себе. Бродил целый день в стороне, мне до лампочки были эти танцы, эти разговоры, эта экскурсия на Воробьевы горы… Плевать на шампанское, которое умудрились протащить на вечер Мухин с Грушиным. Я-то мечтал провести этот вечер с тобой! Дурак…

– А потом ты пошел ко мне домой.

– Тебе мать рассказала? – вскинул голову Клим.

– Недавно. Все раскрылось недавно. А тогда она мне ничего не сказала. Но меня уже не было в городе.

– Да…

– Она очень жестоко с тобой говорила?

– Ну так… – пожал плечами Клим. – Взъелась чего-то. Я ей, видимо, не понравился. Но меня это тоже как-то мало тронуло. Я решил, что рано или поздно поймаю тебя где-нибудь рядом с домом, и мы сможем спокойно поговорить. Я был такой… на взводе. Соображал плохо – все никак не мог поверить в то, что один из значительных дней моей жизни, в смысле выпускной, прошел совсем не так, как я ждал. Дурак, дурак…

– Я тоже хороша – могла бы уломать маму отпустить меня на этот вечер… Хотя вряд ли.

– Слушай дальше… Потом я, жутко злой, пошел в школу, за какой-то справкой для института. Нам не все документы выдали накануне. Договорились с Кешкой Свиркиным и пошли. Он мне позвонил, позвал… Мы дружили. А потом… Короче, мы с ним подрались, прямо перед учительской.

– Из-за чего?

– Из-за тебя.

– Из-за меня?!

– Он сказал… я даже не помню, что он сказал о тебе. Какую-то гадость. Так, в шутку. Сальность… Ребята позволяют говорить такое в адрес девушек. Но только не в твой адрес! Ну я ему и вмазал.

– Клим…

– Я орал чего-то: «Убью, сволочь!», учителя выскочили: «Как можно, вы уже не школьники, вы уже взрослые!» и все такое… Но я уже пожалел, что ударил Кешку. Мы помирились тут же. Он извинился и взял свои слова обратно. Потом я вернулся домой, положил документы в стол, перекусил чего-то. Ужасно спать хотелось… Но спать не лег, потому что позвонил Кешка и сказал, что надо встретиться. На Переведеновском. Через час. Мы там встречались иногда…