Как научиться учиться - Ульрих Бозер

С точки зрения отдельно взятого человека многое зависит также от того, что он сам себе говорит, и здесь Дуэк рекомендует изменить свой внутренний диалог. Убеждайте себя не расстраиваться из-за ошибок, сосредоточиться на совершенствовании и воспринимать неудачи и промахи как возможность улучшить свои навыки или знания. Дуэк советует, совершив ошибку, спросить себя: «Чему это меня учит? Как мне сделать лучше в следующий раз?»

Другие эксперты, например Анжела Дакворт, предлагают несколько иной, хотя и сходный взгляд на этот вопрос. Дакворт, психолог из Пенсильванского университета, советует заранее настраиваться на преодоление трудностей при овладении тем или иным навыком. По ее мнению, столкнувшись с неудачей или трудностями, следует говорить себе: «Это нормально».

Сайен Бейлок идет еще дальше, подчеркивая, что люди должны намеренно искать ситуации, в которых они могут совершить ошибку. «Не будьте беспомощными», — говорит она. Так, если вы боитесь выступать перед публикой, старайтесь делать это как можно чаще. Если вы считаете, что у вас нет способностей к математике, решайте больше математических задач — хотя бы просто вычисляйте сумму чаевых в ресторане.

Это не значит, что стоит бездумно хвалить себя и других за практику и приложенные усилия. Ошибки не являются позитивными по определению, так же как и стойкость. Дуэк утверждает, что, хваля кого-то, мы должны конкретно связывать свою похвалу с результатом. Поэтому лучше всего говорить что-нибудь вроде: «Видишь, какую пользу принесли твои тренировки?» Или: «Как замечательно, что ты так усердно работал и добился такого прогресса!»

Следовательно, наибольшее значение имеет вера в развитие. Чтобы учиться на ошибках, целенаправленно расти, вы должны безоговорочно примкнуть к «Партии развития». Как сказал когда-то Херб Брукс, тренер хоккейной команды, которая одолела сборную СССР: «Успеха достигают те, кто верит в победу и готовится к ней. Многие хотят победить, но многие ли из них готовятся к этому? В этом-то и состоит разница»{27}.

В своем отношении к баскетболу я долго был тайным членом «Партии природы». Несмотря на все речи в раздевалке — и мою многолетнюю работу в сфере образования, во время игры я часто скатывался к эссенциалистскому подходу, и голос природной доктрины заглушал все в моей голове.

Бросая мяч мимо корзины, я думал: «У меня всегда было плохо с бросками». Я зарабатывал штрафной и размышлял: «Ну что, опять промахнусь?» И в товарищеских матчах было то же самое: кто-то проскальзывал мимо меня, и в голове проносилось: «Ну вот, опять замешкался».

Как и у многих убеждений, у этого моего отношения горькая и долгая история, которая началась еще в декабре 1991 года. Я играл в школьной команде — тощий парень, едва дотянувший до метра восьмидесяти, — и моей главной функцией было сидение на скамейке запасных. Тогда нашим основным соперником была команда Плезантвиля, где играл выдающийся центровой по имени Отис Хилл. Хилл, ростом за два метра и весом около 90 кг, впоследствии вывел команду Сиракуз в чемпионы Национальной ассоциации студенческого спорта и профессионально играл в баскетбол в Польше.

По нашим заниженным школьным стандартам Хилл был для нас почти что Майклом Джорданом. Он мог в одном прыжке, без разбега, загнать мяч в корзину, и броски его были действительно мощны. Большинству участников нашей команды такое даже не снилось. Уж мне-то точно.

И вот наступил тот пятничный вечер. Мы играли с Плезантвилем в их зале, до отказа заполненном местными фанатами с барабанами, трещотками и горнами. С первых же минут наш угловой защитник Грег Конвей показал себя как нельзя лучше. Трехочковые, броски с разбега, с разворота… В итоге он принес команде почти 40 очков.

В то же самое время наша оборона прижала Хилла. Это настолько потрясло звезду Плезантвиля, что он едва не устроил драку в перерыве. В четвертом периоде мы вели со счетом 55:54. Болельщики были в ярости. Мы, маленькая школьная команда, неожиданно поймали удачу за хвост. А у них был форвард, имевший все шансы попасть в НБА.

А потом, когда до финальной сирены оставалось каких-то 12 секунд, наш тренер Эд Сэндс вывел меня в игру. Честно говоря, за весь сезон я провел на площадке минут десять. Но один из наших игроков был удален, и вот внезапно я оказался в игре, кругом бесновались болельщики, и момент был решающим — мы вели с разницей всего лишь в одно очко.

Наверное, каждый ребенок мечтает о том, как приведет свою команду к победе, совершив блестящий бросок, решающий удар или пробежку из последних сил на последних секундах, и я помню, как стоял, дрожа от возбуждения и разглаживая ладонями шорты.

Сэндс велел мне играть в обороне против разыгрывающего Плезантвиля. «Просто не пускай его к корзине, — сказал он мне. — Не дай ему обойти себя. Закрывай его».

Разыгрывающий получил мяч. Крики и песни болельщиков, грохот барабанов и трещоток заполняли зал до краев. Я до сих пор очень хорошо помню, что произошло. Я держал разыгрывающего, но мне очень хотелось отобрать у него мяч и совершить бросок самому. Иными словами, совет Сэндса влетел мне в одно ухо и вылетел в другое.

И разыгрывающий, кажется, все понял — и в долю секунды пронесся мимо меня и бросил мяч в корзину. Плезантвиль теперь вел, тоже с перевесом в одно очко. Секунды утекали. Игра закончилась. Мы проиграли.

Я помню, что Сэндс был так зол, что отказался пожать мне руку после игры. Спустя много лет, когда мы встретились с ним, оказалось, что он тоже помнит последние моменты той игры так четко, как будто это прошлогодний финал НБА.

— Ты был слишком возбужден и не мог сосредоточиться, — вспоминал он. — Я такой: «Дай ему место, дай ему место!» Но он тебя обошел, и — бум, бросок, свисток, игра окончена.

— Я помню, что вы даже не разговаривали со мной после поражения, — сказал я.

— Вполне возможно, — со смехом ответил Сэндс. — Это могла быть величайшая победа в истории вашей школы, а ты все профукал.

Я перестал играть в баскетбол не из-за того матча с Плезантвилем. Однако именно тогдашний опыт перевел меня в «Партию природы» во всем, что касалось спорта. Он заставил меня думать, что у меня нет спортивных способностей, что я слишком медлительный и у меня плохая координация. Я дал определение своим баскетбольным навыкам — образно говоря, убрал их в коробку и навесил ярлык «Все профукал».

Я пишу об этом не для того, чтобы освежить в памяти школьные годы. Я просто хочу сказать, что ярлыки — часть позиции эссенциализма, а, как говорит Дуэк, эссенциализм — форма стереотипирования.

Если подойти к этой идее с другой стороны, мы заметим, что люди учатся, имея разные цели. Мы можем стремиться к обретению мастерства, к совершенствованию, к оттачиванию своих навыков. При таком подходе нас меньше волнуют ярлыки. Единственное, что нас действительно интересует, — как стать лучше в чем-то.