Генерал-фельдмаршалы в истории России - Юрий Рубцов

Последующая боевая деятельность Ивана Ивановича связана с двумя основными событиями военной истории России первой трети XIX в. — русско-турецкой войной 1828–1829 гг. и польским восстанием 1830–1831 гг. Еще сравнительно молодой, он занимал видное положение в политической и военной иерархии. Расположение Александра I к нему, ставшее заметным еще в ходе войны с Наполеоном, со временем все возрастало. В 1818 г. он был пожалован в генерал-адъютанты, в 1823 г. — назначен исправляющим должность начальника Главного штаба (до 1828 г.), по повелению царя должен был присутствовать в Государственном совете и Комитете министров.

При Николае I Дибич еще более упрочил положение одного из высших сановников, будучи произведен в генералы от инфантерии и став графом. От внимания нового царя не ускользнуло, прежде всего, то, как энергично начальник Главного штаба похоронил в декабре 1825 г. замыслы декабристов, обеспечив арест руководителей заговора во 2-й армии. Историки советских времен Дибичу этого не простили, как и дружбы с А.А. Аракчеевым, упуская из виду, казалось бы, очевидное обстоятельство, что он был сыном своего времени и своего класса. А уж что касается полководческих качеств, то, говоря о его участии в войне с Турцией, прежняя историография вообще презрительно называла Ивана Ивановича бездарным.

Следует разобраться в вопросе без предвзятости. Именно Дибичу Николай I поручил в 1828 г. разработку плана действий 2-й армии (1-я находилась на западной границе, чтобы предотвратить возможный удар со стороны Австрии) против Османской Порты. Начальник Главного штаба исходил из необходимости завершить войну в течение одной кампании, при этом основным театром военных действий он считал Балканы. С началом наступления генерал и сам отправился в действующую армию, участвовал во взятии Браилова (10 июня 1828 г.), Кюстенджи (12 июня) и Варны (29 сентября), после чего все турецкие крепости на Дунае, расположенные ниже Силистрии, оказались в руках русских. А вот блокада самой крепости Силистрия, обладавшей гарнизоном в 15 тысяч человек и более 250 орудиями, была неудачной: взять ее в 1828 г. не удалось.

План военных операций на следующий, 1829 г., предусматривал активные действия в направлении Константинополя, чтобы сломить сопротивление турок и в кратчайшие сроки добиться победы. Вызванный в Петербург граф развил замысел: «Главный предмет будущей кампании состоит в том, чтобы овладеть Силистрией… Журжею с Тырновым… а потом значительными силами проникнуть через Балканы».

Переход графа Дибича-Забалканского

9 февраля 1829 г. он сменил на посту главнокомандующего графа П.Х. Витгенштейна. Численность действующей армии была доведена до 114 тысяч человек при 450 орудиях. Первым успехом кампании стало взятие считавшейся почти неприступной Силистрии (18 июня). «Это важное приобретение, — докладывал Дибич, — обеспечивает нам вторую операционную линию и хорошую базу на Дунае»[68].

Крепость была еще в осаде, когда русскому главнокомандующему удалось выманить турок из их основного оплота Шумлы в открытое поле. В ожесточенном сражении у крепости Кулевчи (30 мая) Дибич разгромил войска визиря: 40-тысячная армия турок не устояла против 25 тысяч русских, отступив с поля боя и оставив до 6 тысяч убитыми. Потери русской армии составили около 2300 человек. За эту блестящую победу полководец был награжден орденом Св. Георгия 2-й степени, а за взятие Силистрии назначен шефом Черниговского пехотного полка, наиболее отличившегося под стенами турецкой крепости.

Падение Силистрии открыло русским путь за Балканы. В июле 1829 г. Дибич с главными силами армии форсировал полуостров. Переход потом вошел в учебники по военному искусству многих стран — это к вопросу о «бездарности» полководца. В распоряжении Ивана Ивановича насчитывалось около 50 тысяч человек. Условия были крайне тяжелыми: пришлось преодолевать жару и безводье, многочисленные турецкие заслоны. Визирь дважды пытался нанести удар по наступавшим и оба раза получал достойный отпор. Русские извлекли из этого максимум пользы.

В первом случае турки не только не смогли остановить войска Дибича, но и потеряли важную крепость Шумлу. Во втором ущерб был еще большим. Узнав, что противник концентрируется в Сливно — там ожидали самого великого визиря, Иван Иванович 28 июля выступил ему навстречу и спустя три дня занял город, выбив оттуда противника. Организованных сил, способных сопротивляться, у турок больше не было, и Дибич двинул свои войска — около 12 тысяч человек при 110 орудиях — к Адрианополю. За день покрывали 30–35 верст, так что противник был буквально поражен, так быстро увидев русские знамена под стенами города.

8 августа Адрианополь был без боя взят. «Войска неприятельские и жители сего города, — ушел в Петербург доклад, — так сильно поражены были быстрым движением вверенных мне войск к нему и в такое пришли смятение… что выслали парламентеров для заключения капитуляции». Если учесть, что в это время не менее удачно на территории Болгарии действовала группа войск генерала П.Д. Киселева, станет понятно, насколько близко была полная победа.

В то время, когда войска Дибича совершали Забалканский поход, на Кавказском театре турецкая армия тоже подверглась полному истреблению (см. очерк о И.Ф. Паскевиче). Такого поражения Порта не знала никогда.

«Константинополь был у ног русского царя. Войск у турок больше не было. Султан умолял о мире. Еще два, три перехода — и щит Олега был бы поднят на вратах Царьграда, а на Святой Софии засиял бы крест…

Но этому не суждено было статься, — с огромной горечью восклицал историк. — Метафизика Священного союза (т. е. обязательства государств-победителей Наполеона поддерживать друг друга. — Ю.Р .) совершенно заслоняла насущные интересы России, тяжелым заклятьем сковывала все движения русского богатыря»[69].

Николай I сознательно задержал войска Дибича и направил к султану посланника с предложениями о мире. Прибывшие 20 августа в Адрианополь представители Османской Порты, увидев, что русский генерал располагает не 60 тысячами войск, как считали в Константинополе, а всего 20–25 тысячами (по некоторым данным, даже 7 тысячами), попытались затянуть время в надежде: вдруг ситуация повернется в их пользу? В ответ наш главнокомандующий предписал войскам дополнительно занять ряд городов. Дипломаты противника сразу стали сговорчивее.

Согласно условиям Адрианопольского трактата (2 сентября 1829 г.) к России переходили дельта Дуная, крепости Ахалцих и Ахалкалаки, а также берег Черного моря от устья Кубани до пристани Святого Николая (между Поти и Батуми) включительно. Она добилась также свободы торговли через Дарданеллы и Босфор для всех стран. Полную автономию получили Молдавия и Валахия, как и Греция, которая через полгода объявила о полной независимости. И хотя Адрианопольский мир существенно укрепил позиции России на Балканах и увеличил ее влияние в Турции, нельзя не признать, что Петербург проявил большую умеренность и не использовал исключительно выгодное положение для достижения куда более масштабных результатов.