Адепт - Адам Пшехшта

– Ликвидировать?! – взорвался алхимик. – Спятила?! Кто даст нам на это право? На каком основании? Мы обвиним их в том, что они слышат голоса? Сейчас таких лечат, а не убивают. Это не Средневековье!

– Жаль, – холодно ответила она. – Нам бы пригодилась инквизиция. Или обычные охотники на ведьм. Вижу, что ты все еще не понимаешь: это война не на жизнь, а на смерть. Если мы проиграем, ты будешь мечтать о смерти. Только смерть уже будет служить Шептунам.

– Проиграем? Мы?

Девушка вздохнула, посмотрела задумчиво на Рудницкого, словно раздумывая, можно ли ему рассказать.

– Как я сказала, в нашей Вселенной идет вечная война за власть. Однако существуют определенные ограничения, если бы не они, мы бы давным-давно уничтожили друг друга. Здесь, у вас, нет никаких ограничений. Если Шептуны пройдут коридором, то станут настолько сильными, что подчинят всех, и нас тоже. Я предпочитаю погибнуть в битве, чем веками сносить унижение, какое вы даже представить себе не можете.

– Ты говорила, что, когда останется один Шептун, наступит конец света?

– Конечно. Наступит. Когда-то. Через тысячу лет. А может, миллион? Что такое время для Бога? – спросила она с горечью. – Кроме того…

– Да?

– Не важно. – Она махнула рукой.

– А все-таки? Ты поклялась мне consilium et auxilium, – напомнил алхимик.

– Я у вас не в первый раз. Я и раньше посещала ваш мир. Я была тут, когда вы только вышли из пещер, когда Хеопс строил свои пирамиды, видела Карла Великого, пила вино с Медичи Великолепным и Родриго Борджиа. В Египте… – Она замолчала, закусив губу.

Рудницкий кивнул ей в знак благодарности, когда она поправила ему подушку.

– В то время коридоры были исключительно широкими, и наконец смог пройти почти-Шептун. Одним из его прислужников был фараон. Эхнатон… Началось уничтожение храмов, убийство жрецов старых богов, сбивание с камней имен других богов, кроме Атона. Поскольку он назвался Атоном, тот почти-Шептун.

– Но после смерти Эхнатона вернулся культ древних богов!

– Конечно. Кто знает, что бы случилось, если бы Атон наделил фараона бессмертием, приказал завоевать мир, приобрести больше последователей, стал бы он Шептуном? Однако он захлебнулся властью и бросил вызов Богу. Преждевременно. Мы все почувствовали Его ответ…

– Я так понимаю, этот почти-Шептун был уничтожен?

– О да! Только знаешь что? Он сопротивлялся. Только мгновение, один миг, он стоял, окруженный вихрем Его силы, и сопротивлялся. А ведь его должна была уничтожить одна Его мысль!

– Ты считаешь, что кто-то из Шептунов мог бы…

– Не знаю! Надеюсь, что нет.

– Что будем делать? – неуверенно спросил Рудницкий.

– Сначала ты должен встать на ноги.

Девушка потянулась за графином, что стоял на столе, наполнила стакан водой, после чего проколола палец.

– Это какой-то ритуал?

– Я собираюсь поставить тебя на ноги. Нет смысла тебе лежать в кровати месяц или два.

– Но… – Он замолчал, видя, как кровь капает в воду.

– Выпей это.

Рудницкий осторожно потянулся за стаканом и посмотрел на него на свет, стараясь не замечать дрожи ослабленных мышц. Кровь Анастасии не растворялась в воде, каждая капля плавала, словно головастик в пруду.

– Знаешь…

Девушка наклонилась и поцеловала его в губы. Через минуту алхимик осознал, что держит в руках пустой стакан.

– Как ты это сделала?!

– Разве это важно? Я же поклялась тебе auxilium, помнишь? А сейчас очень важно, чтобы ты поскорей встал на ноги. Шептуны не будут ждать, пока ты выздоровеешь. Как и господин Марковский…

– Однако я хотел бы…

– Завтра, – прервала его Анастасия. – Поговорим завтра. А сейчас спи.

Девушка прошептала несколько букв. Казалось, что каждая из них в полумраке повторилась эхом, сознание Рудницкого погасло, как задутая свеча. Он заснул.

* * *

Рудницкий со вздохом отодвинул чашку с чаем, запив марципановое пирожное. С самого утра его навестили все городское руководство и дамы из варшавского высшего общества. Не удалось скрыть нападение на больницу, этот случай стал сенсацией дня. Когда же выяснилось, что его навестила княгиня Волконская, алхимик стал, по крайней мере, временно самой популярной особой в окрестности. Ситуацию усугубило заявление аристократки о предполагаемом родстве с недавно избранным магистром гильдии.

– Граф Самарин, – доложил слуга.

Княгиня не только уладила его перевод в одноместную палату для вип-персон, но и оставила одного из своих слуг.

– Проси, – сказал Рудницкий.

Одетый в военный мундир офицер выглядел уставшим, нетрудно также было заметить, что правую руку полковник постоянно держал возле кобуры.

– Думаешь, нападут? – спросил Рудницкий после короткого приветствия.

– А я знаю? – вздохнул Самарин. – Больницу охраняют солдаты, а наша… кузина позаботилась о магической охране, после последней атаки я предпочитаю дуть на молоко. Как себя чувствуешь? Врачи утверждают, что ты поправляешься в невероятном темпе.

– Не жалуюсь, – подтвердил Рудницкий. – Еще пару дней и смогу вернуться домой.

– А не рано?

– А есть другой выход? Известно, кто напал?

– Да, удалось установить. Это местная банда. Руководит ими Шабер. На воровском жаргоне это слово означает «лом», – пояснил он.

– И?

– Что «и»?

– Полиция его арестовала?

– Нет, он прячется. Рано или поздно мы его достанем, только это нам ничего не даст. Сомневаюсь, чтобы он признался в нападении на больницу, а все, кто мог бы подтвердить это, уже мертвы.

– И что, я должен ждать, пока ему повезет?!

– Он потерял почти всех своих людей, следующее нападение на тебя маловероятно. По крайней мере, с его стороны…

– Да, я понимаю, что тот бандит выполнял чей-то приказ, – буркнул Рудницкий. – И что? Не могу я до конца жизни прятаться от неизвестно кого.

– Могу выделить тебе охрану, – предложил Самарин. – Официальную охрану.

– Спасибо, не нужно. Уже и так некоторые сильно задумались над моим родством с твоей теткой. Выделишь мне охрану – и меня примут за царского сановника.

– Это такая страшная перспектива?

– Неудобная. Я не хочу, чтобы меня воспринимали как прихвостня оккупанта.

– До сих пор ты не очень-то связывал себя с деяниями бунтовщиков, о пардон, патриотов! – заметил офицер.

– Я вообще не связывал. Но это не означает, что я хочу перейти на вашу сторону. Я не люблю политику. Знаешь, есть такой язык, в котором слово «политик» означает то же самое, что «шлюха». По-моему мнению, не без причины…