Пейзаж ночного видения - Александр Тамоников

– Как выглядел этот парень?

– Это не парень… Ему за сорок, носатый такой, невысокий, с бородой… Он вежливый был, братом называл, говорил про мужскую солидарность…

Забрезжило что-то знакомое. Кто, где, когда? Это точно не Нарбула. Какая разница? У него множество подручных… И в чем виноват этот торговец автозапчастями? Он приказал Капралову остановиться. На всякий случай запомнил адрес в паспорте и, отвернувшись, проворчал: «Уходи, Рустам Закиров, или как там тебя. Вали, пока не передумал – чтобы духу твоего тут не было!» Задержанный сделал круглые глаза, схватил свой новенький паспорт (у всех крымчан паспорта новенькие) и вывалился наружу.

– Обожаем делать ошибки, – уныло прокомментировал Рудницкий.

– Вадим, и что теперь? – обреченно вымолвила Лена. – Сейчас ты скажешь, что нам нельзя появляться в гостинице, что отпуск подошел к концу, что мы все подвергаемся опасности…

– Я даже говорить этого не буду, – покачал головой Репнин, – ты сама все понимаешь. Но не надо делать преждевременные выводы об окончании отпуска. Поживем – увидим. Леха, гони в гостиницу.

Машина рванулась с места, Вадим позвонил Жилину. Своему пятому подчиненному в этот вечер он поручил наиболее ответственное задание – охранять дочь. Невольно вздохнул с облегчением, когда Жилин снял трубку.

– Докладывай, Федор. Марина с тобой? Где вы?

– Она со мной… – В голосе подчиненного сквозила настороженность. – Командир, у тебя такой голос… Мы снова облажались? Ребята целы? С твоей Леной все в порядке?

– Да! Все живы, но нас опять развели! Едем в гостиницу. Происшествий не было?

– Были, командир… Дочурка у тебя такая ворчливая – куда уж моей бывшей жене-брюзге… Она сидела в номере, я курсировал по коридору. Парочка каких-то ребят поднялась по лестнице. Один кавказец, другой непонятно. Угрюмые такие. А я как раз у вашего номера стоял. Они остановились и так посмотрели на меня… Потом решились, пошли дальше. Я пушку вынул. Они давай пятиться обратно. Мог бы их догнать, вырубить, но тогда оголил бы номер. А там еще вторая лестница есть… Кое-как уговорил твою дочурку собраться, взяла какие-то вещи – и по лестнице заднего хода через двор ушли. Сейчас мы у кафе напротив гостиницы, тут много людей… Держу пари, командир, эти кренделя хотели твою дочурку умыкнуть…

– Молодец, Федор, не дал им это сделать, – похвалил Вадим. – Держи оборону, мы сейчас подъедем.

Через минуту в салон забрались невозмутимый Жилин и пышущая гневом Маринка. Протестные настроения этого вечера сквозили даже в одежде ребенка: на голове колтун, губы ярко накрашены, рваные шорты поверх рваных колготок.

– Папахен, что за фигня? – разорялась Маринка. – Я не подписывалась на твои остросюжетные штучки! Куда ты нас с тетей Леной втягиваешь? А это что за люди? Они будут свидетелями на вашей свадьбе? А где пулеметные ленты через плечо?

– Марина, успокойся, они не виноваты, – подняла глаза Лена. – Это я их втянула…

– Замечательно! – всплеснула руками Маринка, развеселив «неулыбчивых» спецназовцев. – Два сапога пара, вы просто созданы друг для друга!

Спецназовцы украдкой улыбались. И как-то даже с уважением стали посматривать на командира. Мол, баба – огонь, дочь – из той же когорты «непримиримых». Меньше всего Вадим хотел знакомить «работу» с «личным», но что еще оставалось делать? Раздражению не было предела. С каждой новой неудачей все труднее становилось держать себя в руках. Капралов намеренно вел машину дальней дорогой, чтобы избавиться от слежки. В итоге сам запутался, и пришлось выбираться какими-то кривыми переулками северо-восточной части городка, который на поверку оказался безбожно растянут. «Хвост» стряхнули, а возможно, и не было «хвоста», но это не повод расслабиться и радоваться. На улице Кавалерийской царила тишь. Загнали машину во двор, осмотрели дом, двор, все обнюхали на наличие растяжек. «Кто за кем охотится?» – недоумевал Вадим. Он выставил посты, загнал своих женщин в дальнюю комнату, где окно оснащалось ставнями, попросил их спокойно посидеть, пока «компетентные товарищи» примут решение, которое бы всех удовлетворило. «Эвакуационные» настроения уже превалировали. Деньги, документы при себе – это главное. Какая-то часть вещей. Остальное можно оставить в гостинице, вещи – наживное, в отличие от жизни и здоровья. Отправить женщин как можно дальше – под конвоем, в Сибирь!

– Не узнаю тебя, Вадим, – удрученно вымолвил в трубку куратор Паньков. – Ты лажаешь, как стажер. Третья неудача, попахивает перебором. Поневоле уверуешь, что Бог троицу любит. Но то, что Нарбула остался в Портабеле, – тема, безусловно, интересная. Что-то его держит. После вашего конфуза в ресторане он, конечно, не уедет. Посмеется и продолжит заниматься своим делом. Избавляйся от женщин, я лично договорюсь с Хатынским, его люди возьмут над ними шефство и увезут в безопасное место. Ты же не собираешься опускать руки?

Нет, теперь он собрался биться до конца. Пусть лбом в глухую стену, пусть лоб расшибет, но своего добьется!

– Вам упорно не везет, майор, – посочувствовал в трубку Хатынский. – Обвинения в некомпетентности я отвергаю, поскольку знаком с вашим послужным списком. Не переживайте, это называется черной полосой. За ней обязательно наступит что-нибудь посветлее. Я прибуду через пару часов, заберу ваших женщин. Далеко не повезу, не волнуйтесь. За холмами Тихой бухты есть поселок Рубин, там дом одного моего сотрудника. Он согласен принять на время… хм, беженцев. Я прикажу своим людям обеспечить в Рубине круглосуточное дежурство. А вам бы советовал хорошенько продумать тактику дальнейших действий.

«Бабий бунт» удалось подавить. Маринка манерно хваталась за голову, горячо сожалела, что поддалась на эту авантюру с Крымом, – а самое главное, она совершенно не понимала, что происходит! Возможно, она и поняла бы, и приняла как должное, но с ней обращаются, как с ребенком, ничего не говорят! Она вынуждена додумывать, и это ужасно!

– Дочь, вы с тетей Леной влипли в мою работу, – терпеливо объяснял Вадим. – Дайте мне возможность все разрулить. Просто пару дней поживете в другом месте. Это хорошее место, оно не похоже на колонию для несовершеннолетних…

– Это кто тут несовершеннолетний? – взвилась дочь.

– Марина, извини, но это ты, – потупилась Лена. – Хорошо, мы не будем бунтовать, Вадим, мы потерпим. – Она устремила на майора просящий взгляд: – Но при условии, что ты не станешь пороть горячку и включишь наконец голову.

– Нас хотят похитить плохие парни? – осенило Маринку, и в глазах заблестели искры прозрения.

– Да, им это чуть не удалось, – подтвердил Вадим. – Закон жанра, дочь. Плохие парни всегда – и в кино, и в книгах – похищают близких хороших парней, чтобы досадить им и заставить отказаться от почти достигнутой цели. Давайте поступим вопреки законам жанра. Вас тайно увезут в безопасное место, и все будет хорошо.

– Про почти достигнутую цель – это ты сильно задвинул, – уважительно заметила Лена.

– Ну, хорошо, не так выразился. – Вадим начинал сердиться. – Согласен, включаем голову. Лена, ты тоже. Еще раз вспомни свою беседу с Нарбулой. Опустим тонкую психологию. Важна любая зацепка, любой намек. О чем вы разговаривали, может быть, кто-то ему звонил…