Последний полет - Лиана Мерсиэль

– Ты говорил с Амадис?

– Нет.

Его лицо приняло серьезное и даже боязливое выражение. Он отошел от стола вглубь комнаты и остановился у одной из настенных полок. До осады все они были заставлены всевозможными безделушками на религиозную тему; иные хранились в набожной монаршей семье испокон веков и передавались из поколения в поколение. Однако за семь лет самые ценные пришлось продать, чтобы не умереть с голоду, и теперь книги с позолоченными страницами и фигурки Андрасте, вырезанные из драконьей кости, украшали дом какого-то хитроумного орлесианского торговца. На полках остались лишь несколько дешевых деревянных вещиц, покрытых толстым слоем пыли.

Не найдя чем занять руки, Гараэл неловко заложил их за спину и повернулся к сестре:

– Я не знаю, что ей говорить…

– Вот только не надо так на меня смотреть. В делах сердечных я тебе не советчица.

– Нет?

Иссейя почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения, но не показала виду и лишь коротко ответила:

– Нет.

– Серьезно? – Гараэл, казалось, так удивился, что собственные неприятности тут же вылетели у него из головы. – А как же Калиен? Я думал, вы двое…

– Нет!

– Ты так боишься, что кто-нибудь разобьет тебе сердце?

– Гараэл, – Иссейя нахмурилась, – ты сам видел, как легко умереть на поле боя. Кому это нужно? У нас и без того достаточно потерь, к чему лишняя боль? У меня уже есть о ком волноваться – это ты и Ревас. Одно радует: если мой грифон погибнет, я, вероятнее всего, погибну вместе с ней. Не хочу постоянно бояться за чью-то жизнь.

– Неужели тебе не нужна поддержка? Кто-то рядом, кто давал бы тебе силы жить и сражаться?

«Когда-то у меня был ты», – подумала Иссейя.

Сколько она себя помнила, они с Гараэлом никогда не расставались. Когда их родители исчезли и они оказались совершенно одни в непонятном и опасном обществе людей, брат стал ее защитником. Когда проявился ее дар и она была вне себя от ужаса, брат помог ей не сойти с ума. Они вместе присоединились к Серым Стражам. Кто за кем пришел в орден – Гараэл за Иссейей или наоборот, – сейчас уже и не скажешь.

А потом появилась Амадис. Иссейя не злилась на брата – да и как она могла? Гараэл заслужил счастье, да и Амадис ей нравилась.

Просто расставаться – это всегда невыносимо тяжело.

– Мне хватает моего грифона. – Не глядя на брата, Иссейя прошла в другой конец комнаты. – Это Ревас дает мне силы. Но ты не такой, как я… Отведи Амадис к грифонам. Помоги с выбором. Научи летать. Чудо полета искупит твою вину.

– Она сама это предложила, – проворчал Гараэл. – Сама отправила меня к королеве.

– Но все остальное сделал ты.

– Спасибо, что напомнила.

Гараэл вздохнул, и в этот момент, совершенно неожиданно для себя, Иссейя заметила, как изменился ее брат. С расстояния десяти шагов он по-прежнему казался молодым статным мужчиной, но вблизи сразу бросалось в глаза, что он похудел и осунулся. На лбу и вокруг рта пролегли морщины, из-за которых он выглядел намного старше, и, хотя ему было чуть более тридцати лет, в его золотистых волосах уже проглядывала седина.

– Отведи ее к грифонам, – повторила Иссейя, но уже более мягко. – Когда она сама поднимется в воздух, она тебя простит. Амадис будет из кого выбирать? У нас достаточно грифонов без наездников?

– К сожалению. Мы ведь стольких потеряли в этой осаде.

– Тогда иди и сделай Амадис счастливой.

Час спустя они уже кружили над замком.

О том, что Амадис летает, Иссейя догадалась по громким восторженным крикам Рубиновых Драконов. Эльфийка собиралась провести день в тишине, занимаясь магией крови: она обнаружила один занимательный прием, с помощью которого, по ее мнению, можно было легко и быстро уничтожать порождения тьмы, но крики и хохот на улице решительно не давали сосредоточиться.

Да и устала она уже от заклинаний и кровопускания. Поэтому, рассудив, что солнечный свет и свежий ветер принесут ей сейчас больше пользы, она вышла из комнаты и отправилась в загон для грифонов.

Едва завидев ее, Ревас радостно встрепенулась и пронзительно заверещала. А поприветствовав любимую хозяйку, опустила уши и вытянула шею, требуя, чтобы ее почесали. Иссейя с удовольствием повиновалась, отметив про себя, что мех вокруг клюва Ревас стал серым, а на шее и груди появилась широкая белая полоса.

Ревас старела. От этой мысли у Иссейи защемило сердце. Ее грифоница пережила семь лет Мора, а такое среди боевых грифонов редкость. И она по-прежнему сильна, все так же быстра в полете и смертоносна в битве.

Но сколько это еще продлится? Не пора ли уже подумать о том, чтобы отправить Ревас в Вейсхаупт, где она будет доживать свой век в безопасности? Зачем ждать момента, когда она окажется недостаточно проворной и не сможет увернуться от булыжника или стрелы?

Иссейя зарылась лицом в жесткий черный мех, прогретый солнцем, вдохнула густой запах мускуса, смешанный с нотками затхлости. Вот бы стоять так вечно, не выпуская из объятий это прекрасное, бесконечно родное существо…

Но это, увы, невозможно. Когда Иссейя наконец отстранилась от грифона, глаза ее были полны слез. Она подняла взгляд к небу, чтобы они не скатились по щекам.

А в небе кружили на грифонах Амадис и Гараэл. Грифона, которого выбрала Амадис, эльфийка узнала сразу. Это была молоденькая миниатюрная самка пепельно-серого, с голубоватым отливом окраса и с крыльями в черную полоску. Несмотря на неопытность своей наездницы, грифоница держалась в воздухе спокойно и уверенно.

Звали ее Дымка, ее наездник погиб в схватке с порождениями месяц назад – Дымка и привыкнуть-то к нему толком не успела. С тех пор постоянного наездника у нее не было, в сражениях она больше не участвовала, и летали на ней главным образом тогда, когда возникала необходимость доставить срочное донесение союзникам.

Это была неплохая и уж точно более спокойная и безопасная жизнь, но… грифона, который предпочел бы курьерскую службу жаркой битве бок о бок с верным боевым товарищем, днем с огнем не сыщешь. Поэтому Иссейя даже не удивилась тому, что Дымка и Амадис выбрали друг друга.

Мысленно пожелав им обеим удачи, она забралась в седло, и Ревас взмыла в воздух.

Ветер засвистел в ушах, растрепал волосы, наполнил живительным дыханием грудь. Выше, выше! С каждым ударом гигантских крыльев Иссейя ощущала, как проясняются мысли, как все ее существо наполняется легкостью и трепещет от восторга. Вот она – настоящая свобода! Разве есть на свете хоть что-то, что может сравниться с волшебством полета?

Над полем битвы стелился липкий ядовитый дым – это тлели костры, сложенные из тел порождений тьмы. Иссейя поторопила Ревас, и вскоре этот удручающий пейзаж остался позади. Его сменили бескрайняя равнина, каменистые кряжи и река Латтенфлюсс, похожая на блестящую коричневую ленту с зеленой каймой. Находясь так высоко, легко было представить, что вода в реке не отравлена, а зеленая кайма – это не заболоченная пойма, а молодые деревца. И Мора больше нет, и мир вновь такой же, как раньше…