290 миллионов лет назад и далее - Николай Пономарев

Лиза попыталась погладить парус, эдафозавр заметил это, и ему не понравилось, он сразу завозился на руках у Бена и сдавленно зашипел.

– Здесь им сложно выживать, поэтому измельчали, – сказал дядя Саша, отняв у Бена диковинного зверя. – Ещё тридцать пять миллионов лет назад в этих местах шумел каменноугольный лес. Но затем очертания материков изменились, Гондвана покрылась ледниками, а в Лавруссии климат стал сезонным – частью сухим, а частью влажным, прямо как сейчас. И леса из древовидных плаунов стали исчезать, а на их место пришли папоротники и голосеменные. Ему бы попасть в душный влажный мир подножья Урала, а не обитать в этих сухих землях, где только чахлые хвощи и есть.

– Бедный, – пожалела эдафозавра Лиза и аккуратно погладила его хвост.

Пленник смирился и шипеть не стал. Вдоволь потискав эдафозавра и даже попозировав с ним на руках для фотосъёмки Боббе, Лиза с дядей Сашей выпустили его обратно в заросли хвощей. В другой ситуации они приготовили бы его на ужин, но, во-первых, все наелись рыбы, во-вторых, Арнольд уснул и перестал мечтать о жареной эдафозаврятине, а в-третьих, Бен грезил печеньем, оставшимся на станции «Приуралье-3», и к исчезновению мясной пищи отнёсся равнодушно.

Едва солнце коснулось земли, начали собираться. Вроде бы всё происходило как обычно: сложили вещи, набрали воды, Арнольд поныл, что отпустили эдафозавра. Но и Арнольд стонал скорее для проформы, и воду набирали на всякий случай, да и вещи бросили бы, если бы в инструкции не было строгого указания забирать всё с собой. У каждого в мыслях было одно и то же: всего в двадцати двух километрах их ожидал челнок, на котором они улетят на станцию, а оттуда – в своё родное время.

– Сигнал принимаю уверенно, – сообщил Боббе, когда они выступили.

Это придавало сил. Поначалу взяли такой темп, что вскоре даже Бен выглядел уставшим. Пришлось сделать недолгий привал. И снова пошли как можно быстрее, не обратив внимания на следующую низину с озером и хвощовой порослью. Там пара эдалеопсов вышла в ночи на охоту. Их жертвы – хелицеровые – прятались под камнями. Люди эдалеопсов не интересовали и лишь отвлекали от ловли пермских скорпиончиков. Уходящих двуногих не удостоили даже прощального взгляда.

– Сигнал? – каждые пять минут спрашивал кто-нибудь у Боббе.

– Принимаю уверенно, расстояние сокращается, – рапортовал робот.

И наконец вдали блеснул металлом челнок.

– Привал! – завопил вдруг Бен.

Все посмотрели на него с недоумением.

– Старина Бен хочет насладиться видом, – пояснил тот. – Тарелочка, ждавшая меня долгие годы там, – он пальцем указал наверх. – И вот мы встретились. Разве это не чудо! Хочу растянуть удовольствие.

Все бросили пожитки и сели прямо в пыль и песок, кроме Арнольда, который собрался было продолжить путь, но его остановил дядя Саша:

– Успеем.

Взошло солнце, пришла жара, но это не пугало. Они стояли возле челнока, оставалось взойти по трапу.

– Не верю! – воскликнул Бен. – Ущипните меня, иначе старина Бен будет считать, что это сон или что пустыня надо мной издевается и показывает мираж.

Арнольд не без удовольствия ущипнул его. Боббе, посчитав это приказом, подкатив с другой стороны, тоже ущипнул манипулятором. Это отрезвило Бена, он, ойкнув, потирал синяки.

– Прошу вас, больше не надо, – попросил он. – Это и вправду не мираж.

– Пожитки будем сжигать? – уточнил дядя Саша. – Или возьмём с собой для музея?

– Сжигать, – деловито распорядилась Жанна.

– Можно я одежду аннигилирую на станции? – попросил Бен. – Неудобно улетать нагим.

– И копья могут пригодиться, – сказал дядя Саша. – На случай, если Серебренцев и Мурзков не растворились во времени, а ожидают нашего прилёта.

– Ты же знаешь, что на станции их нет, иначе они давно отозвали бы челнок, – сказала Жанна.

– И всё же, даже если есть один шанс из тысячи, копья я бы оставил, они уравновешивают возможности.

– Хорошо, – нехотя согласилась Жанна. – А остальное…

– Бурдюки мокрые, вряд ли сгорят, – сказал дядя Саша. – Предлагаю утилизировать всё на станции. Вместе с одеждой, когда помоемся и переоденемся.

– Ох, сейчас бы под душ, – добавила Лиза.

– И позавтракать, – добавил Арнольд.

– Влепят выговор, – сказала Жанна.

– Жанна, милая, – сказал дядя Саша, – посмотри на этот мир вокруг. Мы преодолели так много километров, нам покорились горы, море и пустыня. Мы в очередной раз доказали, что человек кое-чего стоит. Что такое выговор по сравнению с возможностью замёрзнуть в Уральских горах, быть раздавленными оползнем, погибнуть от отравления углекислотой в коварных зарослях устья реки и умереть от жажды в иссушённых равнинах Лавруссии? И кроме того, Серебренцев сразу мог расстрелять нас из своего пистолета, как куропаток, когда мы оказались на дне ущелья, а ведь он был очень зол. Так что выговор мы точно переживём. А тебе, наш прекрасный капитан, я верю, ещё памятник поставят.

– Ура капитану Жанне! – воскликнул Бен.

– Ура капитану! – подхватили его клич остальные.

Жанна улыбнулась и скомандовала:

– Всем занять свои места. Готовность к взлёту пять минут.

Перед взлётом голосовой информатор челнока потребовал от всех пристегнуть ремни и предложил концентрированный сок из специальных запасов.

– Не могу вспомнить этот вкус, – пробормотал Бен, отпив из своего стаканчика. – Что-то знакомое, но забытое.

– Вкус морошки, – подсказала ему Лиза.

– Морошки… – повторил Бен и улыбнулся.

Зашумели взлётные двигатели, челнок мягко оторвался от поверхности, подняв клубы пыли, и начал подъём к станции. Тут же Бен отстегнул ремень безопасности.

– Как старина Бен проклинал это время, милейшие мои, на всех языках, что мне известны, а оказывается, прикипел к нему и не могу улететь не попрощавшись, – пояснил он.

Бен прильнул к большому иллюминатору и молча смотрел, как удаляется Лавруссия, как показались Уральское море и горы. Потом они поднимались всё выше, и вот уже внизу Великий океан. Челнок делал виток вокруг Земли. И всё это время Лиза видела в глазах Бена слёзы.

Станция ждала их, держа наготове стыковочный узел.

«Стыковка, – сообщил бортовой компьютер. – Шлюз откроется через минуту».

Они и вправду победили.

– На пол! – голос дяди Саши прогремел над ухом Лизы, нарушив благодушную атмосферу.