День Дьявола - Андрей Плеханов

Но самыми страшными грешниками считались nеgativos - упорные, отрицающие вину свою еретики. Их ждала relaxation al brazo seglar - выдача в руки светской власти. Это было самое страшное наказание. Инквизиция этим как бы заявляла, что ей с преступником делать нечего, так как душу его спасти нет возможности, и светской власти остается только казнить его. Такая выдача означала сожжение на костре. Однако к тем, кто после произнесения приговора публично каялся, проявляли величайшее снисхождение. Их сперва душили насмерть, а потом уже сжигали. Нераскаявшихся сжигали на костре живыми.

Такое вот правосудие. Такая вот Божья любовь.

Франсиско Веларде, которого я наблюдал на первом из допросов, был, судя по всему, отрицающим свою вину еретиком, negativo. Его ждал костер. И он вызывал y меня гораздо большую симпатию, чем обмочившийся от страха де ла Крус. Хотя де ла Круса я ни в чем обвинять не мог, он был просто дитя своего времени.

Будь моя воля, я вытащил бы их всех из этих отвратительных казематов. Но что я мог сделать?

– Ты должен спасти одного человека, - услышал я вдруг тихий голос у самого уха. - Всего одного человека ты можешь спасти. В том будет тебе помощь Бога.

– Где вы? - я резко обернулся, но рядом со мной опять никого не было. - Где вы, Рибас де Балмаседа? Откуда вы говорите со мной?

– Я - далеко. Мой голос - это магия. Но я могу видеть тебя, могу направить тебя в действиях твоих, С1аvus. Теперь ты все видел сам. И ты должен спасти одного человека - дона Фернандо де ла Круса.

Во мне вспыхнул гнев. Дон Фернандо был человеком, которого я стал бы спасать в последнюю очередь. Но я промолчал. Не я делал окончательный выбор в этой ситуации. Сейчас меня больше интересовало, что вообще я мог предпринять в этой крепости, наверняка содержащей немало вооруженных стражников.

– Иди вперед. Коридор скоро кончится. Ты сам все увидишь. Будь осторожен.

И я пошел вперед.

Я еще не успел дойти до конца коридора, когда услышал звуки. Это было похоже на рычание собаки. Я немедленно извлек два ножа из их гнезд и взял их наизготовку. Правда, я не был уверен, что смогу попасть в собаку без труда, потому что вокруг была абсолютная темнота. Собаки ориентируются в темноте по запаху очень хорошо. И у большого пса было бы преимущество передо мной.

Но скоро появился и свет - сперва призрачный, а потом все более сильный. Я медленно, стараясь передвигаться бесшумно, подобрался к решетке.

Я стоял по одну сторону большой решетчатой двери, склепанной из толстых ржавых прутьев. А по другую сторону находилась небольшая комнатка, и там был человек. Он сидел на охапке сена, вжавшись затылком в каменный угол, алебарда его лежала на полу. Он спал. Он храпел. Храп его и был тем звуком, который я принял за рычание собаки. Берет его сполз на лоб, и запах крепкого винного перегара распространялся по всей комнатке.

Это был первый стражник, встретившийся на моем пути. Особого впечатления на меня он не произвел. Он был очень маленьким, почти карликом. И еще, судя по всему, он был очень пьяным.

На двери висел большой замок. Я осторожно потрогал его, подергал за дужку. Так просто открываться он не хотел. А на поясе у стражника висела связка ключей. Она очень понравилась мне - такой, знаете ли, антиквариат. Мне захотелось заполучить ее в свои лапы, и немедленно.

Я тихонько свистнул. Стражник всхрапнул мне в унисон.

Я свистнул сильнее. Он и не думал просыпаться, идиот. Я мог бы убить его без труда. Но если бы я метнул в него свои кинжалы сейчас и он остался бы лежать трупом в дальнем углу, я не добрался бы до его связки ключей, не дотянулся бы. Мне нужно было, чтобы он подтащил свои ключи поближе. Вместе с собой.

– Эй, ты, осел!!! - заорал я во всю глотку. - Ты проснешься когда-нибудь, el hijo de gran puta?!! [Сын большой шлюхи (исп.).]

Человечек встрепенулся. Поднял голову на тонкой шейке, как птенец, зашарил мутным взглядом вокруг.

– Я здесь! - завопил я. - Ты что, не видишь меня, проклятый католик?

– Ты… хто? - Стражнику, кажется, удалось сфокусировать взгляд. - Т-ты, мать твою, что там д-делаешь?

– Я грешник, - гордо произнес я. - Я - великий еретик, и сейчас я пытаюсь сбежать из вашей сраной тюрьмы, Меня зовут Мартин Лютер Кинг [Мартин Лютер Кинг - известный американский проповедник XX века, защищавший права негров. Стражник путает его с немцем Мартином Лютером - основоположником протестантской церкви (1483-1546 гг.)]. Не слышал о таком?

– Лютер? - Стражник медленно поднимался на ноги, цепляясь за стены. - Ты - сам Лютер?! Но я слышал, что ты уже подох…

– Сам ты подох! - Я пританцовывал от нетерпения. - У тебя нет желания меня арестовать? Ты должен арестовать меня. За меня обещана большая награда!

– Щас!!! - Человечек понесся на меня, выставив корявую свою алебарду вперед. Как ни странно, метил он довольно точно. Я лениво подвинулся вправо, и ржавое его оружие прошло в десяти сантиметрах от моего бока, между прутьями двери. Я быстро просунул руки между прутьями и схватил человечка за лохматые нечесаные волосы.

– Как тебя зовут? - спросил я.

– Х-х-хуан…

– Извини, братишка Хуанито. У меня мало времени…

С этими словами я треснул лбом Х-х-хуана о железный прут. Человечек счастливо улыбнулся и рухнул на пол. Я подтянул его поближе и снял связку ключей с его пояса. И через две минуты я уже открыл замок и стоял, расставив ноги, над вырубленным стражником. Раздумывал, стоит ли мне взять его алебарду с собой в дальнейшее путешествие.

Решил не брать. Со мной были метательные ножи, а с алебардой я обращаться не умел. Ни к чему тащить с собой лишний груз. Я швырнул в коридор охапку сена, потом бережно кинул на нее Хуана вместе с его ублюдочной алебардой. И закрыл дверь на замок. Пускай проспится.

Я присел на корточки и развернул пергамент, который нес с собой. Это был план той самой крепости, в которой я сейчас находился. Ага, вот этот потайной коридор. Вот комнатка стражи, в которой я сейчас сижу на корточках. А вот комнаты для допросов. Не так уж и далеко.

Вперед.

Коридор, по которому я шел теперь, был гораздо шире и выше, и факелы неплохо освещали его. И значит, здесь должны были находиться люди. Что, честно говоря, меня не радовало.

Я старался идти тихо. Но я уже обнаружил себя каким-то неизвестным мне способом. И стража уже бежала ко мне. Они вылетели на меня, ощетинившись мечами и копьями. Их было четыре человека.

И тут же осталось два. Я еще не успел подумать, а у передних двух торчало в груди по ножу - руки мои сделали работу за меня. Эти двое сделали по инерции по паре шагов вперед, а потом рухнули на пол…

Я уже стоял как вкопанный, и в каждой моей руке снова был нож. И двое оставшихся тоже остановились. Они прекрасно знали, что не успеют сделать ничего, что я уложу их на месте, стоит им только сделать лишнее движение. Они тяжело дышали, на лицах их выступили крупные капли пота.