Солнечный удар в сердце - Ксения Любимова

– Не скажи, – покачал головой Эрик. – У него более позитивная картина, чем у Анатолия. Хотя у нас еще двое свидетелей. Может, они что-нибудь интересное скажут?

– Скажут, как же! – буркнул Голубев. – Поверь мне, ничего нового мы от них не услышим.

– Зови Ярослава, – заявил сыщик, не обращая внимания на следователя. – Посмотрим, что он нам наговорит.

Едва Ярослав вошел в комнату, как тут же начал оглядываться по сторонам. Он настороженно посмотрел на Эрика, перевел внимательный взгляд на Голубева и в последний момент посмотрел на Маришу. Он немного задержался на ней, оценивающе оглядел с ног до головы и наконец сел на диван.

«Какой наглец! – подумала Мариша. – Уж больно высокого о себе мнения!»

– Я оставлен на закуску? – поинтересовался он, опустившись на мягкие подушки.

– Можно сказать и так, – кивнул Эрик.

– Надеюсь, вы меня целиком не проглотите?

– Нет, – уверил его сыщик, – сначала мы очень тщательно пережевываем. В противном случае можно получить несварение желудка.

Видимо, шутка Ярославу не понравилась. Его глаза тут же стали холодными, а взгляд жестким.

– Я не отниму у вас много времени, – он тут же взял быка за рога. – Мне неизвестно, кто в этом доме носил линзы, какими были отношения между Ольгиными родителями и почему Георгий Семенович изменился в последние дни.

– Коротко, но ясно, – усмехнулся Эрик. – И все же давайте по каждому пункту поговорим поподробнее. Вы сами линзы не носите?

– Нет, у меня неплохое зрение. И Ольга не носит. Насчет остальных сказать не могу – не знаю.

– А к Вере Николаевне и Георгию Семеновичу вы не присматривались. Так?

– Именно!

– И даже ничего не бросилось в глаза?

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите, – твердо сказал Ярослав. – Я не очень часто здесь бываю. Меня пригласили в гости на пару дней. И поверьте, все это время я уделяю Ольге, а не ее семье.

– А до этого момента вы сколько раз посещали этот дом?

– Не могу сказать, не помню. Раз десять, наверное.

– А с ночевкой?

– До этого только один раз.

– И у вас не было никаких размолвок с Ольгиной семьей?

– А почему они должны были быть? – Ярослав холодно посмотрел на сыщика.

– Это я у вас спрашиваю. Нет? Не было?

– Ничего такого не было. Я прекрасно ладил и с Ольгиной мамой, и с отцом.

– Так почему же он не пожелал увидеть вас в качестве своего зятя? – и сыщик уставился на парня.

– Откуда вы знаете? – побледнел он.

– Знаем, и все!

– А! Лианка проболталась!

– Сейчас неважно, кто проболтался. Лучше сообщите нам причину размолвки.

– Причина проста, – произнес парень и гордо приподнял подбородок. – Я для Гоши недостаточно богат.

– А вы называли его Гошей? – полюбопытствовал Эрик.

– Все называли его Гошей.

– Но вам не неприлично так его называть? Все-таки будущий тесть…

– Я его так называл только за глаза, – признался он. – Коротко и ясно.

– А Георгий Семенович хотел, чтобы его будущий родственник имел достаточное количество денег?

– Да. Или хотя бы стремился к этому.

– А вы разве не стремитесь?

– Мне бы хотелось много получать, – кивнул Ярослав. – Но в науке много не заработаешь. Разве что сделаешь какое-нибудь гениальное открытие. А я больше всего хочу заниматься именно наукой.

– И поэтому ищете богатую жену?

Парень вспыхнул.

– Все совсем не так! Я ищу обеспеченную девушку, но не для себя.

– А для кого?

– Для нее же самой. Если я буду и дальше серьезно заниматься наукой, то не смогу приносить домой большую зарплату. И жена, естественно, будет меня пилить. Если же у нее будет много денег, то моя зарплата ей будет неважна, понятно?

– Понятно, – кивнул Эрик. – Но жениться вы думаете по любви или ради денег?

– Только по любви! – твердо ответил тот. – Жить с нелюбимой женщиной я не смогу.

– Учись, Голубев, – усмехнулся сыщик. – Вот как нужно заводить семью. И любовь, и деньги… Все в одном!

Голубев нахмурился, а сыщик продолжил:

– А вы, Ярослав, случайно не затаили зла на будущего тестя? А то, может, пробрались к нему в кабинет да сунули ножик ему в спину.

– Вы в своем уме? – закричал парень. – Зачем бы мне это было нужно?

– Как зачем? Чтобы жениться на его дочери, а не ждать, пока папа решит, что вы уже созрели для женитьбы.

– Меня все устраивало! – продолжал кипятиться он. – Я и не собирался жениться в ближайшее время. Нам с Ольгой и так было комфортно!

– А вы не злитесь. У нас работа такая, заглядывать в человеческие души. И если вам не нравятся наши методы – прошу простить. Но другими они все равно не будут.

– Я все понимаю, – уже чуть спокойнее ответил он, – но, когда из тебя делают монстра, тут кто угодно выйдет из себя!

– Согласен, но прошу вас потерпеть. Расскажите, что вы делали сегодня утром.

– Честно скажу, я проспал. Собирался вместе с Олей погулять перед завтраком, и на тебе! Проснулся минут в пятнадцать десятого. Только вышел в коридор, как вижу, выбегает из кабинета Лена. Глаза как блюдца, волосы дыбом! Она налетает на ведро, разливает воду и в нее же падает. Умора, да и только!

– Жаль, что вы так воспринимаете трагедию, – сухо сказал Эрик.

– Вы не поняли, – покачал головой Ярослав. – Сначала мне было смешно. Но, когда я узнал причину такого поведения, естественно, расстроился.

– Естественно! – развел руками сыщик, внимательно глядя на парня.

– А что, вы мне не верите? Ну и зря! Я всегда стараюсь говорить правду, если, конечно, речь не идет о жизни и смерти.

– Мне кажется, в этом случае речь как раз об этом и идет.

– Да, наверное, вы правы. Но я и в самом деле не вру. Мне нет смысла этого делать. Оля очень расстроена, и мне хотелось бы, чтобы эта ситуация скорее разрешилась. Тогда всем будет легче.

– Будет ли? – с сомнением покачал головой сыщик.

– Мне будет, – уверенно кивнул Ярослав. – Я вообще считаю, что лучше правды ничего нет. Какой бы горькой она ни была. Один раз отмучаешься, не поспишь пару ночек в размышлениях о смысле жизни и снова придешь в норму.

– Так может рассуждать только сильный человек, – задумчиво протянул Эрик.

– Я такой и есть!

– Но ведь не все такие, как вы. Кому-то было бы проще жить в неведении. Я сам придерживаюсь вашей точки зрения, но не разделяю идею о том, что все непременно должны узнать правду. Вы, например, сможете ее пережить, а другой до самой смерти будет мучиться от досадных мыслей.