Лэшер - Энн Райс

— Хочу тебе раскрыть один небольшой секрет, —однажды сказала ей мать, Лаура Ли. — Поскольку ты Мэйфейр в десятомколене, а это действительно так, ты никогда не будешь счастлива за пределамиНового Орлеана. Так что на этот счет даже и не обольщайся.

Что ж, по-видимому, она была права. В десятом колене, впятнадцатом… Не в этом суть. Но была ли счастлива сама Лаура Ли? Гиффорд до сихпор помнила ее смех, ее надломленный грудной голос.

— Я слишком больна, чтобы думать о счастье, любимая моядевочка, — говорила ей мать. — Принеси-ка мне лучше «Тайме пи-кайун» [22] и чашку горячего чая.

Подумать только! В жилах Моны течет больше крови Мэйфейров,чем у кого бы то ни было в клане. Любопытно, каким коленом является она? Может,двадцатым? Нет, Гиффорд положительно должна увидеть компьютерную версиюсемейного древа собственными глазами. И тщательно изучить сложнейшую схему, вполной мере отображающую многочисленные линии браков между двоюродными итроюродными братьями и сестрами. В этом деле ее интересовало только одно: былали хоть одна струя свежей крови за последние четыре-пять поколений?

Мэйфейр женится на Мэйфейр. Никто из них не считал нужнымобъяснять причину внутрисемейных браков посторонним людям. А теперь ещеслучилось так, что Майкл Карри остался в злополучном доме совсем один, меж темкак его жена исчезла в неизвестном направлении. И как могло случиться, чтоРоуан, которую ребенком похитили из этого дома ради ее собственного блага,вернулась в него, чтобы быть проклятой…

Однажды в минуту отчаяния Райен сказал:

— Знаешь, Гиффорд, на самом деле в жизни имеют значениетолько две вещи: семья и деньги. Остальное не важно. Нужно быть очень, оченьбогатыми, как мы, и иметь хорошую, крепкую семью.

Она тогда смеялась до слез. Должно быть, это произошлопятнадцатого апреля, когда он посчитал свой подоходный налог. Однако Гиффордвполне поняла, что он хотел сказать. Она, так же как Райен, не была нихудожником, ни певицей, ни танцовщицей, ни музыкантом. Семья и деньги для нихолицетворяли собой весь мир. То же самое можно было сказать и о всех остальныхМэйфейрах, для которых семья была не просто семьей в обычном понимании этогослова. Это был клан, нация, религия, одержимая привязанность друг к другу.

— Я не смогла бы без них прожить, — уже вслухпродолжала размышлять Гиффорд. Она любила это делать здесь, где морской ветерпоглощал все и вся, где монотонный рев волн создавал такое ощущение легкости,что душа невольно начинала петь.

Мона будет жить лучше, чем ее тетушка. Она сможет ходить втот колледж, в который захочет! У Моны будет возможность решать — уехать илиостаться. У нее будет выбор. Пока у нее не было подходящего кандидата в мужья.Не то, что не было. Гиффорд могла бы назвать по крайней мере человек двадцатьдвоюродных и троюродных братьев Моны, которые могли бы составить ей хорошуюпартию. Но дело было совсем в другом. Гиффорд хотела, чтобы девушкапользовалась полной свободой — тем, чего она, Гиффорд, никогда не имела. Монабыла сильной. Гиффорд не раз видела во сне, как та проявляла смелость и волю,совершая поступки, на которые далеко не каждый решится. То она ходила повысокой стене, приговаривая: «Поторопись, тетя Гиффорд». То, дымя сигаретой,сидела на крыле самолета, который летел сквозь облака, а Гиффорд тем временем,дрожа от дикого страха, пыталась удержаться на веревочной лестнице.

Наклонив голову и позволив ветру хлестать ее волосами полицу, она продолжала стоять на берегу залива, воображая, будто парит надземлей.

— О Господи! Как хорошо! — ощущая себя в незримомполете, восклицала она. Какая благодать! Завтра приедет Райен и заберет ее домой.Райен приедет сюда. А что, если случится чудо и окажется, что Роуан жива? Роуанвернется домой! Все со временем встанет на свои места, и вскоре на горизонтеявственно замаячит надежда на великое возвращение Роуан.

А почему бы на самом деле не упасть прямо на песок и неуснуть? А еще неплохо бы подумать насчет платья для Клэнси. Нужно будетнепременно помочь ей в выборе свадебного наряда. Мать девочки ровным счетомничего не смыслит в этом деле.

Интересно, наступила ли уже среда?

Хотя небо было безоблачным и над водой ярко светила луна,Гиффорд не могла разглядеть, который был час. Но в глубине души она знала, чтоВеликий пост уже начался. Очевидно, в Новом Орлеане гильдии уже закрыли своитанцевальные залы и оркестры приветствовали завершение Марди-Гра последнимвзлетом смычка. Праздник остался позади.

Пора возвращаться в дом. Райен велел ей запереть изнутри всеокна и двери и включить сигнализацию. Раз он сказал, значит, она так и сделает.Однажды, сильно рассердившись на мужа, Гиффорд спала на берегу. Никогда она неощущала такой свободы и безмятежности, как в ту ночь, которую подобно странникупровела под открытым небом. На этом пляже можно было остаться наедине с самымидревними созданиями на земле — с песком и морем. Можно было в грезах улететь влюбое время, попасть в любую книгу, переместиться в мечтах в библейские землиили легендарную Атлантиду. Но сейчас следует все же последовать совету Райена.

О, как бы было хорошо, окажись он сейчас здесь, рядом с ней!

В ту ночь год назад, когда умерла Дейрдре Мэйфейр, Гиффордпроснулась от собственного крика. Чтобы успокоить, Райен обнял ее и прижал ксебе. «Кто-то умер!» — кричала она. Потом раздался телефонный звонок. Райенвстал и направился к аппарату. «Дейрдре. Это Дейрдре», — вернувшись,сообщил он.

Любопытно, повторится ли подобное ощущение, если что-нибудьслучится с Роуан? Или она слишком далека от Гиффорд в родстве?

Кто знает, может, Роуан умерла ужасной смертью черезнесколько часов после своего исчезновения? Нет, этого не может быть. Потому чтоот нее приходили письма и сообщения. Райен сказал, что все шифры были абсолютноправильными. К тому же Роуан лично звонила знакомому доктору в Калифорнию.

Да, завтра они узнают подробности этого разговора, какговорится, из первых уст. Вернувшись в своих размышлениях к тому, с чего онаначала, Гиффорд повернулась спиной к морю и медленно направилась в сторонутемнеющей дюны.

По обеим сторонам от нее стояли низенькие домики, которые,казалось, навечно вросли в окружающий ландшафт. За ними возвышались более внушительныездания с многочисленными огоньками на крышах, чтобы их в темноте могли заметитьнизко летящие самолеты. А где-то далеко-далеко сияли огни города. Над морем усамого горизонта, отливая лунным светом, клубились кучевые облака.