Розыгрыш билетов в Рай - Татьяна Луганцева

– А кто?

– А другие профессора-офтальмологи, к которым обращался ее брат?

– Они тоже оказались никчемными в своем деле!

– А вы сможете помочь?

– Я? Да! Но только у себя в операционной, в Лондоне! Здесь не получится! Поэтому все оборудование сложено, больная готова к вылету, и только вы нас задерживаете! – Профессор стал пунцового цвета.

– Кстати, а выведите-ка к нам нашу болезную Розу, – вдруг предложил старик.

– Не трогайте мою дочь! – тут же завопила Лидия.

– А никто ее и не собирается трогать! Пусть выйдет, посидит с нами, подышит свежим воздухом. Она же просто слепая, а не смертельно больная? – не унимался Геннадий Львович.

– Не надо нервировать мою пациентку, – поддержал Лидию Мэтью Грей, – вы же понимаете, что все ухудшения у нее происходят после нервных перенапряжений. Вот пожар в доме – и пожалуйста! Зачем ее тащить сюда?

– А я настаиваю! – с милой улыбкой произнес Геннадий Львович, – потому что все, что я буду говорить, касается и ее. А по второму разу мне повторяться очень бы не хотелось.

– Приведите Розочку, – сквозь зубы проговорила Лидия.

– Да, пусть посидит на солнышке, на свет божий посмотрит… ой, извините! Неудачный каламбур! Воздухом свежим подышит! И, друзья мои, сегодня на отъезд я заказал бараний шашлык. Несите уже этот чертов шашлык сюда скорее, а то я от запаха с ума сойду! Эх!

Внесли шышлык на шампурах, выложенных «шалашом». Под ним на большом металлическом блюде дымились жареные овощи. Аромат пошел на всю округу. Геннадий Львович облизнулся.

В это время на веранду вывели белую как мел Розу и усадили за стол. Она и при первом знакомстве красотой не блистала, а сейчас, как показалось Астре, так и вовсе подурнела. «Словно топором рубленная», – подумала она. Глаза девушки были закрыты.

– Где Пламен?

– Я здесь, Роза! – откликнулся он.

– Я хочу сесть к нему, – высказала Роза единственную просьбу.

– Ты скоро надолго расстанешься со своим Пламеном, – глубокомысленно отметил старик.

– Да, Роза едет на операцию, но она вернется, – ответил Пламен.

– Ты глаза-то открой, деточка! Они у тебя не обезображены. А слепому человеку все равно, день или ночь на дворе. Для него всегда ночь.

Роза открыла глаза, слегка щурясь на солнце.

– Совсем маленькая реакция на яркий свет у нее есть, – тут же пришел на помощь Мэтью Грей.

– Совсем небольшая? – уточнил Геннадий Львович. – А цвета совсем не различает?

– Не видит ничего и не различает! – взорвался профессор. – А вы что, специалист, что ли, в этой области? Чтобы мне указывать? – занервничал он.

– Я не специалист…

– Кто вы вообще такой?

– Я человек мира! Который, когда кому-то нужно, всегда приходит на помощь. Эх, давайте есть шашлык!

И Геннадий Львович, вскочив со своего места, рванул самый длинный, очень неудобный шампур, с которого тут же соскользнули все кусочки мяса, лук и овощи.

В это время Геннадий Львович внезапно поскользнулся и, пытаясь удержать равновесие, замахал руками. Но было уже поздно, и старик все-таки упал, а падая, случайно ткнул шампур в сердце Пламена. На белой, стильной рубашке моментально стало разливаться огромное кровавое пятно. Наступила гробовая тишина. Всех охватил ужас, и только старик весело произнес:

– Упс… Какая неловкость…

– Кровь! Пламен, на тебе кровь! Господи! Что он сделал! Пламен, прямо в сердце! Как же это! Только живи! Врача! – вдруг забилась в конвульсиях Роза и попыталась было броситься к брату, но ее удержали двое людей в штатском.

Доктор Мэтью Грей тоже попытался привстать со своего места, но Геннадий Львович резко сказал ему:

– Сидеть! Сейчас на наших глазах произошло маленькое чудо – человек только что прозрел! Он увидел красный цвет крови! Несомненно, это очень яркий цвет, но он увидел и место, куда пришелся удар! Какая зоркость! Только не говорите мне, что зрение вернулось благодаря нервному потрясению! Зрение всегда было при Розе.

– Если все, что вы говорите, неправда, я засужу вас, – процедила Лидия. Ее трясло.

– А вы не волнуйтесь, милочка! Поздно! Просмотрели, как под носом вырастили монстра, теперь уже сидите и молчите. Я не люблю все эти фильмы про Пуаро Агаты Кристи. Собираются люди, как правило семья, и вот один самый умный старикашка, тоже весьма, надо отметить, странненький, все раскладывает по полочкам. Просто цирк какой-то. Да и не читал я Агату Кристи, а смотрел всего одну серию, где даже не Пуаро был, а эта… старушка – мисс Марпл. И хотя в роли мисс Марпл я себя совсем не вижу, выслушать меня вам придется. Только ты, Пламен, сними эту бутафорскую рубаху с искусственной кровью. Молодец, что сидел и не шевелился, как я тебя и попросил.

– Как ты мог! Ты прикинулся! – смотрела на него исподлобья Роза.

– Не суди его строго, деточка! Он не знал, для чего все это надевал. Как вам мой фокус? – радовался старик. – По-моему, я был неподражаем.

Кстати, недолго тренировался. Зрители удивлены, да еще как! Даже слепые становятся зрячими.

Лидия сидела, вцепившись наманикюренными пальцами в стол, и повторяла одно и то же:

– Я не понимаю… я не понимаю…

– Чего тут не понимать? Вы же искали врача для вашей дочери, и я ее вылечил. Аллилуйя! Ну а теперь по порядку. Звонит мне один важный человек, ну очень важный, и говорит: Гена, фигня какая-то происходит… Уже убили двух известных профессоров-офтальмологов. Между ними нет ничего общего, объединяет их только род деятельности. А у меня дружок один был – врач… Когда в Первую чеченскую я собой гранату накрыл, ну чтобы этих желторотиков не раскидало кого куда, так она, сука, взорвалась… но чуть-чуть… аккурат чтобы войти мне в живот, а вот чтобы устроить фейерверк из моих кишок – так нет, падла! Так и лежу, граната во мне, а вокруг испуганные лица. А я только одного и хочу, чтобы взорвалась она, и все это закончилось. Так нет! Твою мать… Мой друг, хирург, велел нести меня в операционную. Всех выгнал, а сам остался… Стал оперировать…

– А наркоз? – робко пискнула Астра.

– Спирт медицинский в ударной дозе. Главное, я пью, а половина из дырявых кишок проливается, – усмехнулся Геннадий Львович. – Зачем тебе это надо, говорю я другу. Молчи, говорит… Любишь ты влипать в разное дерьмо! Вот мы смеялись! Гранату-то он вытащил, ее тут же взрывать потащили. Потом уже и анестезиолог подключился. И кишки зашили, и желудок… Я это к чему… После той операции мой друг больше оперировать не мог, руки у него трястись стали. Он переквалифицировался и стал обычным окулистом. Я не думаю, что кто-то стал бы охотиться и на него. Убирали светил, но мне это было все равно. Я не хотел врачей давать в обиду. Должок у меня перед ними был. И вот поселили меня в квартире одного известного офтальмолога, и я стал выдавать себя за него. Глупый ход, но сработало… А больше от меня ничего не требовалось. Просто плыть, как рыба, по течению, куда выведет… Все убийства офтальмологов были совершены профессионалом. И я думал, что если жив до сих пор, то только потому, что этот убийца знает, что я подставной, что я ничем не помогу человеку, у которого проблемы со зрением. Кто-то хотел, чтобы Роза не вылечилась, и убивал всех врачей, которых находил ее сердобольный брат. Так я думал первоначально.