Система здоровья доктора Джарвиса - Д. Джарвис

У народной медицины подход совсем другой, и, как я уже признавал выше, я безоговорочно отдал бы преимущество именно ему. Но на профилактику он рассчитан значительно больше, чем на лечение. И обладает максимальной эффективностью именно в этом смысле. Я хочу сказать, что средства народной медицины одинаково хороши как в одном случае, так и в другом. Но если в профилактических целях я рекомендую своим пациентам исключительно их, то в вопросах терапии обращение к врачу нередко оказывается единственным разумным решением. Например, уксус и мед для поддержания здорового баланса в организме следует принимать, разбавляя их в теплой, но не горячей воде. Но, положим, уже для лечения злокачественной или инфицированной язвы на коже потребуется концентрат уксуса, взятый прямо из бутыли, в которой он хранится. Средство одно и то же, но концентрация его необходима разная. В то же время не могу не признать: несравнимо более эффективным средством против рака станет операция, а против инфекции – сульфаниламидные препараты. Уксус здесь пусть и поможет, но ему для этого потребуется куда больше времени.

Итак, сначала поговорим о свойствах уксуса, способных помочь нам справиться с небольшими отклонениями или исправить легкие недостатки. А лечению отдельных заболеваний я посвящу следующую главу, чтобы не смешивать два совершенно разных процесса. Для меня, прежде всего, значением обладает тот факт, что уксус относится к одним из самых мощных регуляторов кислотности мочи. Мне в моей практике неоднократно приходилось рекомендовать его именно в этом качестве. Дело в том, что ряд поставленных мной экспериментов показал: болезнь – это не невидимый враг и не партизан, спрятавшийся в засаде и ждущий, пока мы повернемся к нему спиной, чтобы напасть из засады. Когда мы заболеваем, организм начинает подавать сигналы о вторжении врага едва ли не с первых минут, потому что задетые процессом ткани тоже начинают страдать почти сразу же. Работа этих тканей, органов, систем кардинально нарушается, но мы этого можем почти не ощущать, потому что у организма есть и собственные мощные механизмы компенсации. В науке они называются экстренным регулированием, и с ними сталкивался всякий, кто когда-либо попадал в сложные, угрожающие жизни обстоятельства.

Например, работой механизма экстренной компенсации объясняется то, что даже при очень большой кровопотере, уже лежа в машине «скорой помощи» под капельницей, получившие травму чувствуют лишь боль в месте ранения. У них не кружится голова, они не теряют сознания и не чувствуют иссушающей жажды. Часто раненые могут самостоятельно вызвать врачей и дойти до машины с уже критически низкими показателями давления. Если помощь врачей была оказана вовремя, получивший травму человек от момента кровопотери и до ее восполнения с помощью физраствора даже ни разу не успевает почувствовать предательскую слабость, из-за которой в былые времена раненые воины страдали неделями. Мы ведь не думаем, что способность сохранять сознание и силы при почти полном отсутствии крови в венах объясняется только нашим крепким здравием? Чтобы убедиться, что это не так, нам довольно попробовать сдать в донорском пункте более 0,5 л крови (конечно, в реальности это строго запрещено), и посмотреть, что из этого выйдет.

Как врач я хорошо знаю, что произойдет дальше, и без эксперимента: уже через 10–15 минут после такой кровопотери мы даже не сможем поднять голову с койки. А о самостоятельном передвижении и вовсе не будет речи… Разница между кровопотерей в случайных и опасных обстоятельствах и кровопотерей в донорском пункте состоит в разной реакции головного мозга на одно и на другое. В первом случае мозг пострадавшего должен, обязан учесть, что выбираться из ситуации пациенту придется самостоятельно. Во втором случае мозг не должен решать проблему сам – ведь потеря крови была запланирована и вверенное заботам головного мозга тело окружено людьми, прекрасно знающими, что следует предпринять для компенсации кровопотери. В одном случае наш мозг видит реальную угрозу жизни тела, о котором он должен позаботиться, а во втором угрозы, согласно его логике, нет никакой.

В основном экстренная компенсация тела обеспечивается гормонами. Гормонами наподобие адреналина и других стимуляторов активности. Головной мозг, управляющий работой всех без исключения органов тела, вынуждает эндокринные железы разово выбросить в кровь огромную порцию стероидов. То есть веществ, которые обеспечат телу хорошее самочувствие в момент, когда оно уже должно быть плохим. Названия этих веществ часто бывают на слуху не только у врачей – адреналин, серотонин, инсулин… Все они называются гормонами стресса потому, что именно их содержание в крови возрастает каждый раз, когда мы нервничаем, лихорадочно ищем выход из положения, задействуем физическую силу для бегства или нападения. А высокая концентрация этих же гормонов позволяет нашему телу проявить чудеса выносливости тогда, когда это необходимо для выживания.

В целом срабатывание механизма стрессовой компенсации позволяет нам не ощущать первых симптомов болезни. Особенно когда нам не до небольших недомоганий, мы, как всегда, очень заняты и вообще полагаем, что без нас рухнет целый мир. Стрессовая компенсация особенно хорошо и часто задействуется у «жаворонков» – и все потому, что их центральная нервная система лучше приспособлена к жизни в экстремальных обстоятельствах. «Жаворонки» чувствуют себя плохо реже остальных не только за счет приверженности здоровому образу жизни и поддержанию отличной физической формы. Зачастую их тело просто игнорирует проявления патологии, пока они не разовьются до масштабов, превышающих возможности любой компенсации. У представителей отрицательного склада в этом смысле есть большое преимущество: у них значительно больше шансов почувствовать, что они уже больны, задолго до появления первых явных симптомов. И хотя они чаще «жаворонков» производят впечатление «нытиков» и людей, сосредоточенных только на себе, они, как я и сказал, обычно празднуют сорокалетний юбилей в лучшем фактическом состоянии организма.

Потому я, как врач, могу засвидетельствовать: пациенты с отрицательной конституцией центральной нервной системы импонируют мне больше пациентов с положительной. Они обращаются за помощью, как правило, точно в срок, они тоньше чувствуют, какие меры им подходят, а какие – нет, они проявляют похвальную дотошность в соблюдении полученных рекомендаций. И что самое главное, благодаря высокой самоорганизации «совы» очень точны в описании своих состояний. А это качество просто бесценно для врача, пытающегося подобрать лечение, идеальное для данного организма со всеми его особенностями.

Такова теория начальных стадий любой болезни, которые называются в науке латентным периодом. В первые несколько дней мы обычно чувствуем лишь легкий дискомфорт и недомогание. Настоящие же симптомы наступают, только когда иммунная система тела разворачивает полновесную борьбу – с высокой температурой, воспалением в местах поражений, нагноением, головной болью и ломотой во всем теле. Но если мы прислушаемся к этому первому неясному состоянию в духе «что-то не так» и примем немедленные меры, до стадии явных симптомов дело вполне может и не дойти.

Подобно всякому практикующему врачу, большую часть свои пациентов я имею возможность наблюдать и вести по несколько десятков лет кряду. Некоторые жители Баррэ уезжают или, напротив, возвращаются в родные места. А некоторых я всерьез рассчитываю так никогда и не увидеть в своей приемной, потому что их здоровье, судя по всему, отличается изумительной крепостью и не собирается сдавать. В общем, моя практика, с ее условиями и возможностями проводить некоторые изыскания, ничем не отличается от практики любого другого врача. Так или иначе, мне выпала возможность проверить некоторые из постулатов народной медицины в действии, во временном периоде, за который вполне допустимо исключить случайности. То есть отбросить мысль о том, что результаты прописанного мною лечения не имели никакого отношения к росту показателей здоровья у моих добровольцев.