Дети в сети. Шлем безопасности ребенку в интернете - Галина Мурсалиева

Это классическое объединение психотерапевтической группы. Они грустят, что разбросаны по стране, не могут видеться. Дорожат этим временем понимания людей той же судьбы – парой часов разговора по скайпу с Магнитогорском, Рязанью и еще двумя городами на Урале, которые я обещала не называть. Очень активны всегда в таких совещаниях родители из Красноярска, но на этот раз они не смогли принять участия.

Я хочу, чтобы фрагменты этой беседы, именно этой беседы, состоявшейся 18 июня по скайпу, вы прочитали[23]. Просто у меня сложилось такое ощущение, что мало кто представляет этих людей, мне кажется, что вы их себе никак не представляете. Просто отступаете инстинктивно назад – что? Папы-мамы тех, кто добровольно ушел из жизни? Ну хочется же сделать шаг в сторону, да? Мы же с вами хорошие родители, а они – плохие. Настолько, что дети не захотели, не смогли дальше жить. Это же их вина, да?

Я даже не стану ничего редактировать, оставлю все, что они говорят, – именно в их изложении, так, как они понимают и как говорят.

Не стану выстраивать логически завершенные абзацы – весь разговор идет так, как идет – я намеренно ничего не обрабатывала.

Это был очень кризисный момент, 18 июня – разговор по скайпу родителей, потерявших детей. В кризисах многое проявляется. Просто послушайте. В этом разговоре принимали участие, кроме уже названных Сергея и Ларисы Пестовых и Елены Давыдовой, Любовь Журо из Магнитогорска, мама 15-летнего Всеволода (вы с ним уже знакомы по его последним словам, которые здесь публиковались), мама Никиты (о котором здесь рассказывал его старший брат Стас) и мама девочки из города на Урале.

Я предупредила всех участников, что записываю разговор на диктофон для книги. Увлекшись разговором, они в какие-то моменты, по-моему, вообще забывали о моем существовании.

Сергей Пестов:

– Мы вернулись из Москвы, там прошел «круглый стол», были все специалисты, но нас просили не рассказывать об этом. Кто и где проводил, просили не говорить. Скажу только одно: там в качестве эксперта следователя пригласили. Он говорит: «У нас это все малодоказуемо». Но доктор юридических наук из МГУ сказала, что все диспозиции ст. 105 ч. 2 здесь имеются – она прямо по пунктам разложила… Они назначили следующий «круглый стол» через три месяца, по итогам следствия и того, что делается. Пока занимаются сбором информации… В том, о чём мы говорим, эффективного движения мы не видим. Каждый следователь с нас требует: «Вы мне предоставьте информацию». Чуть ли не в наручниках приведите того, кого он должен допросить.

Елена Давыдова:

– Если б было так просто…

Родитель, уральский город:

– Когда я следователю сказала: «Надо арестовывать», он говорит: «А кого я должен арестовывать? Вас, что ли?»

Елена Давыдова:

– Это позиция наших полицейских, следователей потому, что, как мне объяснили, вроде бы все хорошо, им дали лопату, вот лопату. Они думают – щебенка, сейчас разгребут, и все, а натыкаются на бетон, который просто нереально разгрести лопатой. Да, это всё сложно, но как нам объяснили грамотные следователи: «Все возможно, если будет следственная группа на федеральном уровне. Каждый следственный комитет в городе, где случился подобный случай, будет предоставлять информацию, и работа пойдет. А те уже начнут по опыту, конкретно, все дела воедино собирать». Вроде вот это приняли. Сказали: вы не опускайте руки, продолжайте писать эти списки, продолжайте их все проверять, присылайте нам. Вот мы под протокол составили… все эти списки погибших деток. Наш следователь отправит в Москву, о ваших я уже в первую очередь все написала и всё отдала.

А ещё всех остальных у меня их порядка 180. Как я говорила, и здесь не все конкретно известны, известно точно может быть 140. Вот этих 140 они будут конкретно проверять по тем спискам, которые будут представлять из городов. Были, не были заведены дела – это другой разговор, но они будут сравнивать все по фамилиям. И уже отсюда будут пытаться какую-то информацию получить… Завтра опять поедем в наш следственный комитет. Мы с Сергеем там просто живём. Мы оттуда приходим домой к 11 вечера… Я уже говорю: пора нам на работу туда. Так что вот так.

Сергей Пестов:

– Ещё эта часть латентных самоубийств, убийств, они не расследовали, то есть ваши случаи, другие случаи, – многое укрывается. Очень не выгодно портить статистику.

Родитель, уральский город:

– Да и объединять они не хотят… там ребёнок погиб и там погиб, даже в нашем городе, а объединить никто ничего не хочет. Все списывается либо на подростковые депрессии, либо на школьные какие-то проблемы.

Елена Давыдова:

– Случайно на железную дорогу, случайно на крыше облокотился, упал, такое неосторожное поведение. Да… Так, а мне Любовь Журо сказала, что есть из Москвы мама. Когда у неё случилось?

Любовь Журо:

– У неё в январе, Елена, в январе. Мальчик там…

Елена Давыдова:

– Я тогда с ней сегодня попробую сконтактоваться. Потому что она меня добавила, я её добавила, но вот пока мы ездили, бегали-бегали, пока не успели поговорить…

Любовь Журо:

– Да, тоже переписка была, те же группы. Заведено дело, забрали компьютер в следственные органы, и всё на этом. Она мне написала, что пытаются все спустить на тормозах, замять и… Но она тоже настроена воинственно, она говорит – предоставьте план действий, я тоже с вами…

Сергей Пестов:

– Читаю сейчас, пишут, что произошло снижение самоубийств. Открываем новости Уфы, к примеру, и читаем: «Министр здравоохранения Башкортостана заявляет – количество смертей детских, самоубийств в Башкортостане возросло на 80 % за март 16-го года». И судные дни продолжаются, вчера, 17 июня, было 3 повешения… В Удмуртии девочка бросилась под поезд…

Елена Давыдова:

– Все продолжается… Запустили новый счетчик с музыкой на большой частоте, и она потихоньку увеличивается – громче, громче, громче, вот.

Сергей Пестов:

– Выемка из ВК пришла, но она обрывалась на 4 октября. То есть пропуск информации за два месяца жизни Дианы. Я сидел-сидел, у меня уже был такой стресс, что я столько времени не могу к ребёнку зайти. Никакими путями. Пришлось как-то на себя психануть и зайти все равно. И зашёл. А там сразу видно и понятно: 6 ноября, за полтора месяца до того, что с ней случилось, произведена смена пароля, указан IP-адрес. IP-адрес, после того как я пробил, оказывается, уходит в Омск.

Елена Давыдова:

– Получается, что к ребёнку внедряются в его аккаунт совершенно чужие люди, здорово, да?