Адора - Бертрис Смолл

После этого случая Елена возненавидела Александра, но тем не менее ее тянуло к нему. Может быть, потому, что он единственный из всех мужчин, выбранных ею в фавориты, отверг ее. Елену это задевало, хотя в то же время и распаляло. Если бы не женитьба Александра на Феодоре, он бы мог не бояться за свою жизнь. Но теперь Елена не могла перенести, что он предпочел ей ее сестру.

— Вы, надеюсь, дадите мне официальную бумагу, где будут указаны все ваши требования? — спросил Али Яхиа и низко поклонился. — А также бумагу, с которой я смогу явиться к принцессе и изложить ваши приказы?

— Конечно, конечно. Я даже обеспечу вас лошадьми и охраной, чтобы вы могли не бояться, если вдруг мой муж захочет воспрепятствовать нашему плану.

Али Яхиа прижал руку к сердцу и опять низко поклонился. В его движениях была выражена очень большая почтительность, но также угадывалась и некая холодность, ему явно не очень хотелось столь бесстыдным образом обманывать свою бывшую госпожу.

— Хотя мой повелитель и приказал сделать все возможное для того, чтобы вернуть принцессу, — сказал Али Яхиа, — в сложившихся обстоятельствах я должен спросить у него разрешения на исполнение этого плана.

Елена кивнула.

— Жду тебя с ответом через два дня, Али Яхиа. Напомни своему хозяину, что объект его вожделения находится сейчас в объятиях другого мужчины. Пусть его не пугает мой план, для него это единственная возможность заполучить Феодору.

Али Яхиа вернулся через два дня. Когда слуга доложил императрице о его приходе, сердце Елены бешено застучало.

— Впустить его немедленно! — воскликнула она. Через мгновение Али Яхиа был перед ней.

— Он согласен? — спросила она, даже не пытаясь скрыть волнение.

Али Яхиа отвязал от пояса два небольших бархатных мешочка и протянул императрице. Голубые глаза Елены алчно заблестели. Она раскрыла первый мешочек. Жемчужины! Все как на подбор, размером едва ли не с клубнику. Во втором оказалось золото.

— Здесь десять тысяч золотых дукатов, госпожа, — сказал Али Яхиа и поклонился. — Если хотите, взвесьте.

Елена заторопилась в соседнюю комнату. Через минуту она вернулась со счастливой улыбкой на лице.

— Здесь даже чуть больше. Твой хозяин, Али Яхиа, не скуп.

Он опять почтительно поклонился Елене.

— Теперь слушай меня внимательно. Елена подошла к Али Яхиа, чтобы никто, даже слуги, не могли слышать того, что она скажет.

— Вот тебе бумага, — прошептала она, — которая послужит твоему господину свободным пропуском по всем нашим землям и еще даст ему в полное владение одну женщину-рабыню по имени Феодора. Я подумала, что будет лучше, если не я пришлю ее вам, а вы сами увезете ее как рабыню. Она и ее новый муж живут в загородном дворце на самом берегу моря. Однако взять ее твой господин сможет лишь после того, как она станет вдовой. И пусть он постарается сделать это без лишнего шума. Я же со своей стороны обещаю вам, что Феодора в скором времени потеряет мужа. Не пытайтесь это сделать сами. Вы не сможете подкупить его слуг, они очень преданы Александру. Вы не сможете нанять убийц, они не согласятся на такое дело. Я же сделаю все тихо и незаметно. Все будут думать, что Александр умер своей смертью. Когда он умрет, я предложу сестре переселиться в ее собственный дворец, который находится совсем рядом с границей империи. Оттуда вы и возьмете Феодору. Вся стража того дворца подчиняется мне и позволит вам сделать это.

Али Яхиа поклонился императрице и уже собрался было уйти, но вдруг остановился.

— Ваше величество, не сочтите за дерзость, но можно я задам вам один вопрос? Не от имени султана, а от себя.

Елена кивнула.

— Госпожа, за что вы так ненавидите свою сестру? Насколько я знаю, она добрый и мягкий человек. Елена резко и неприятно засмеялась.

— Почему ты решил, что я ненавижу ее? Я ее очень люблю и желаю ей только добра. Однако она всегда должна знать, кто в доме хозяин. А хозяин в доме — я. Она убежала от султана Мурада, но разве имела она на это право? Нет, не имела. Кстати, я могу дать твоему господину хороший совет. Если она начнет хорохориться, пусть он побьет ее. Сильно побьет, так, чтобы на ее белоснежном тельце остались черные синяки. Пусть султан Мурад не стесняется, скажи ему, что лучше всего бить женщину в живот — его самое уязвимое место.

Елена говорила в каком-то исступлении, казалось даже, что она получает наслаждение от своих слов.

— Но все-таки, почему вы так ее ненавидите! — рискнул снова спросить Али Яхиа.

Эти его слова отрезвили Елену. Она как бы очнулась от жуткого сна.

— Я старше Феодоры, — сказала она уже не визгливым и резким, а тихим и грустным голосом. — Но мои родители почему-то постоянно предпочитали мне Феодору. Они никогда не говорили об этом, но я всегда это знала. Когда моя мать умирала, я ухаживала за ней, как за ребенком, и знаешь, каковы были ее последние слова? Я скажу тебе, Али Яхиа! Сама не знаю зачем, но скажу. Ее последние слова были: «Феодора, любовь моя, я больше никогда не увижу тебя». Ни слова обо мне! Понимаешь, Али Яхиа, ни слова. А я ведь любила мать не меньше Феодоры, но она всегда на первое место ставила мою сестру. Отец тоже больше любил ее. Он говорил, что она единственная унаследовала его ум. Чепуха! Если б у нее был отцовский ум, она никогда бы не побежала искать защиты у меня и Иоанна. Она просто всегда строила из себя умную, а на самом деле была глупа! Вся ее сила заключается в ее странных глазах. Когда смотришь в них, кажется, что разговариваешь с удивительным человеком. Так вот, Али Яхиа, я хочу, чтобы она навсегда исчезла из моей жизни! Чтобы я больше никогда не видела этих глаз! Никогда!

— Теперь выполнение вашего желания зависит от вас, госпожа. Если все будет хорошо, то самое большее через несколько месяцев ваша сестра уедет из вашей страны, — ответил Али Яхиа.

Было видно, что ему не очень-то нравилось, что говорила византийская императрица. Он любил Феодору и знал, что она и вправду умна. Однако возражать и спорить с императрицей не мог, ограничившись своим замечанием.

Елена уже успокоилась и, кажется, жалела, что открылась постороннему человеку. К тому же, посмотрев на Али Яхиа, не трудно было понять, какие мысли одолевают его. Но сказанного не вернешь; да и человек, которому она открылась, был слишком незначительный, чтобы причинить ей какой-нибудь вред. Она пожелала ему доброго пути и, когда он вышел, забыла о его существовании.

После ухода Али Яхиа императрица находилась в непонятном для окружающих, странном возбуждении. Ненависть к Феодоре была настолько сильна, что неудача этого плана, возможно, сделала бы Елену несчастной на всю оставшуюся жизнь. Но пока для Елены все складывалось удачно, и она не скрывала своей радости.

— Давненько я не видела твоих слез, Феа, — бормотала она, — надеюсь, что скоро ты мне доставишь такое удовольствие.

Последний раз она видела плачущую Феодору тринадцать лет назад, когда та, маленькой девочкой, уезжала из Константинополя в Турцию.