Запрет на любовь. На грани - Сюзанна Брокман

Она поспешила в спальню Уитни – бело-розовое шелковое гнездышко, созданное каким-то знаменитым дизайнером.

Дверь была приоткрыта и, коротко постучавшись, Мэри-Лу распахнула ее настежь.

– Убирайся! – всхлипнула Уитни. – Оставь меня в покое!

Наверное, Мэри-Лу так и сделала, если бы не увидела в зеркале отражение ее лица.

Кто-то расквасил Уитни рот.

Кто-то? Не «кто-то», а, разумеется, этот придурок Питер Янг.

Зайдя в ванную, Мэри-Лу намочила в холодной воде полотенце, вернулась в спальню и села рядом с Уитни на позолоченную кровать.

– Ну, перестань, милая, – она погладила девушку по голове, как делала, когда утешала Хейли или Аманду. – Давай я тебя умою.

После чего Уитни обхватила ее за шею, уткнулась в плечо и зарыдала с удвоенной силой, точно так же, как это делала ее двухлетняя дочь.

Мэри-Лу не мешала ей плакать, машинально баюкала и приговаривала, что все будет хорошо, все обязательно будет хорошо. Она и сама знала, каково это – чувствовать себя одинокой и никому не нужной. И ей тоже иногда так не хватало любви, что она была рада принять за любовь самый незначительный знак внимания со стороны случайного мужчины. И если любовь делает человека только слепым, то одиночество и отчаяние делают его и слепым, и глухим, и безголовым. Настолько безголовым, что иногда ты готова переспать с незнакомцем в благодарность за один только заинтересованный взгляд с его стороны.

Когда, в конце концов, у Уитни иссякли слезы, Мэри-Лу спросила:

– Хочешь рассказать мне, что случилось?

– А тебе-то что за дело? Ты просто подлизываешься ко мне, чтобы я не рассказала папе, что на самом деле ты не Конни Грант.

Мэри-Лу пожала плечами:

– Думай, что хочешь. К тому же, я и так знаю, что случилось. Питер решил с тобой порвать, ты попыталась выцарапать ему глаза, и он тебя ударил. – Она осторожно прижала мокрое полотенце к распухшей губе девушки.

Уитни отмахнулась от полотенца, и ее глаза опять наполнились слезами, но теперь это были злые слезы.

– Я застукала его с Сарой Астрид. Эта сука ему отсасывала.

Было бы чему удивляться.

Уитни вытерла нос тыльной стороной ладони и поморщилась от боли, задев разбитую губу.

– Они были в его машине, а, когда заметили, что я подошла и смотрю, даже не остановились, а только стали смеяться.

– Ох, бедная детка!

– А потом я ему позвонила и сказала, что хочу встретиться, ну, типа, мне наплевать, что там у него с Сарой.

Уитни нельзя было назвать хорошенькой, но иногда у нее в глазах появлялся особый блеск, и тогда она казалась настоящей красавицей. Сейчас ее глаза просто полыхали.

– Понимаешь, у него родители куда-то уехали, и поэтому мы договорились, что я приду к нему, в смысле, прошлой ночью. Ну вот, я купила двадцать пять пакетов со льдом, через окно на кухне пробралась к нему в дом до того, как он пришел, высыпала весь лед в ванну и долила еще холодной воды. А потом зажгла в ванной свечи и выключила свет, как в кино, понимаешь? Когда он пришел и все это увидел, то разделся за секунду и даже не заметил льда. И тогда я толкнула его в ванну, а сама вытащила папин пистолет…

– Уитни!

Девушка еще раз вытерла нос.

– Он был не заряжен, – снисходительно объяснила она. – Я же не идиотка. Но эта гнида Питер, понятное дело, этого не знал. Я наставила на него пистолет и продержала в ванной целых пять минут, пока у него не посинели губы. А потом я заставила его подняться и сделала несколько фоток его крошечного, сморщенного, дрожащего члена. А потом разместила их в Интернете.

Не удержавшись, Мэри-Лу расхохоталась:

– О господи! Уитни!

Уитни тоже засмеялась, но тут же помрачнела:

– А сегодня утром он сказал мне, что собирался сделать мне предложение, но после того, что я сделала, не станет. А потом ударил меня.

Уитни опять заплакала, а Мэри-Лу обняла ее за плечи.

– Ну и зачем тебе нужен придурок, которому не противно совать свое достоинство в грязный рот этой Сары? Ты думаешь, он действительно хотел жениться на тебе, а не на деньгах твоего отца? Знаешь, есть очень верный признак: если парень по-настоящему тебя любит, он не станет путаться с другой. И уж конечно, не изобьет тебя до крови. Ни за что.

Немного отодвинувшись от нее, Уитни промокнула губу полотенцем, полюбовалась на следы крови, а потом состроила гримасу:

– А ты-то что понимаешь в настоящей любви, Конни-Венди или как тебя там? Твой любящий муж вообще хочет тебя убить.

Сэм, конечно, не был любящим мужем, но и смерти ей он никогда не желал. Мэри-Лу чувствовала укол совести каждый раз, когда Уитни упоминала ее супруга-убийцу. А за прошедшие сутки девушка сделала это не менее сотни раз.

– Вообще-то, – призналась Мэри-Лу, – как раз перед тем, как наш брак развалился, я встретила человека, который любил меня по-настоящему. Нежно и верно.

– Так ты изменяла мужу? – вытаращила глаза Уитни. – Тогда понятно, почему он хочет тебя убить.

– Я не изменяла ему, – возразила Мэри-Лу, а потом уточнила: – Ибрагим не захотел. Я бы согласилась, если бы он захотел. Потому что мне было очень плохо.

Уитни кивнула, на этот раз воздержавшись от язвительных комментариев.

– Я сначала даже не понимала, что люблю его, – продолжала Мэри-Лу. – Он был простым садовником, и – представляешь? – даже не белым.

– Да ты что?!

– А мой муж был офицером… – Она уже собралась сказать «авиации», но передумала. Какая разница? Чем больше врешь, тем проще запутаться. – …офицером ВМС. Это же гораздо… ну, не знаю… круче. Ну, то есть гораздо важнее. Кому захочется говорить: «мой муж садовник»? Но, знаешь, на самом деле это не имеет никакого значения. Главное, чтобы ты могла сказать: «Мой муж любит меня, и я его тоже люблю». Вот что важно.

К сожалению, эту истину она сама поняла слишком поздно.

– И где он сейчас? – спросила Уитни. – Если он тебя так любит? Как его зовут? Абрахам?

– Ибрагим Рахман. Он из Саудовской Аравии.

– Он что, араб? – ахнула Уитни. – А ты не боялась, что он террорист?

– Нет.

Но Уитни невозможно было обмануть. Тот, кто сам часто лжет, всегда распознает чужую ложь. Она молчала, слегка приподняв бровь.

– Ну, да, боялась, – призналась Мэри-Лу. – Когда случилось… Когда там случились неприятности, я решила, что он замешан во всем этом, схватила Криса и убежала из города. Я думала, что он террорист и что его убили.

И еще она думала, что ее сердце навсегда разбито.