Жизнь взаймы - Алексей Макеев

– Не переборщи со спиртным, – напутствовал его вдогонку начгар.

– Постараюсь, – пообещал Шошин и скрылся за дверью.

Выйдя из ворот, он некоторое время постоял на месте. Людей Вегаса нигде не было. Тогда Шошин, как и в прошлый раз, пошел пешком.

Он прошел два квартала, и тут появились они. Впереди шел Вертлявый. Рябой следовал чуть сзади. «Проверяют, нет ли за мной «хвоста», – догадался Шошин. Облегчать задачу людям Вегаса он не собирался, поэтому изменил направление и пошел прямо на Вертлявого. Тот скривил рот в улыбке и остановился посреди дороги.

– Здорово, Никита, – заговорил он, как только Шошин подошел достаточно близко, чтобы услышать. – Вижу, сегодня у тебя настроение такое, какое нужно.

– Я согласен, – с ходу выдал Шошин. – Что теперь?

– Не гони лошадей, жизточка, – осклабился Вертлявый. – Сначала посидим, перетрем чин по чину.

Слово «жизточка», что на воровском жаргоне означало примерно то же, что и «любезный» в среде интеллигенции, но с менее уважительным уклоном, Шошину не понравилось. Впрочем, он был не в том положении, чтобы диктовать условия, поэтому молча проглотил неприятное обращение.

– Где будем говорить? – спросил он.

– Есть тут недалеко бардачок один, там блатарей уважительно принимают. Туда и пойдем, – заявил Вертлявый. – Надеюсь, ты при лавэ, а то я жутко голодный.

– Сам заплатишь, – ответил Шошин и спокойно выдержал взгляд Вертлявого.

– А ты мне нравишься, – рассмеявшись, заявил Вертлявый. – Не труханул, это хорошо. Да не быкуй, насчет бабла я пошутил. С этим у нас проблем нет, а не станешь босса подставлять, так и у тебя будет. Ну, пойдем, что ли?

Кафе и правда находилось недалеко, всего в паре кварталов. Заявление Вертлявого о том, что там якобы принимают «блатных», оказалось явным преувеличением, а вот насчет обслуживания он не ошибся. Шошин весь день ничего не ел, поэтому расправился со своей порцией за полминуты. Рябой взглянул на пустую тарелку и велел официанту повторить. Пить люди Вегаса не стали и Шошину не предложили. Может, в банде Вегаса с этим делом было строго, может, парни Шошину попались из трезвенников, в любом случае он этому был рад. Вести серьезный разговор с подвыпившими бандюгами – занятие не из приятных.

В кафе они просидели почти час, из них по делу разговор шел минут десять. Все остальное время Вертлявый и Рябой, играя каждый свою роль, то запугивали Шошина страшными карами на случай, если он вдруг решит их кинуть или сдать ментам, то расписывали прелести работы на босса. Шошин почти не говорил. Жевал котлеты, запивал томатным соком и слушал.

О том, что инструктаж подошел к концу, объявил Вертлявый. И снова, как в прошлый раз, совершенно внезапно. Оборвал себя на полуслове, бросил на стол деньги за заказ и, не прощаясь, вышел. Рябой похлопал Шошина по плечу, похвалил за правильный выбор и тоже ушел. Шошин дождался официанта, получил сдачу и только после этого покинул кафе.

Гуров ждал Шошина у него дома, так они условились заранее. Полковник опасался, что после того, как люди Вегаса выдадут Шошину информацию, они не спустят с него глаз. События во дворе дома Гулиева лишь подпитывали это опасение, поэтому Гуров решил перестраховаться. Квартиру Шошина он посчитал самым безопасным местом и надеялся, что не ошибся.

Вернулся Шошин в паршивом настроении. Сразу прошел на кухню, прикурил сигарету и молча сидел у окна, пока та полностью не истлела. Гуров его не торопил, понимая, что творится у парня на душе.

– Послезавтра я должен пойти на Курский вокзал, – прикуривая новую сигарету от предыдущей, начал Шошин. – В ячейке под номером двадцать три пятнадцать меня ждут новые документы, деньги и инструкция. Вот ключ.

Шошин бросил на стол пластиковую карточку, какими отпирают электронные замки. Гуров ключ не тронул. Подвинул табурет так, чтобы его не было видно из окна, и сел.

– Тебе лучше повернуться к окну спиной, – предупредил он Шошина. – Не знаю, что у Вегаса за команда, но думаю, что снайперов там хватает. Предполагается, что дома ты один. Конечно, многие одинокие люди разговаривают сами с собой вслух, и все же лучше не рисковать.

Шошин затушил сигарету, встал, открыл форточку, задернул занавеску и пересел на другой табурет. Теперь и он оказался скрытым от посторонних глаз.

– Значит, никаких устных инструкций, что тебе предстоит делать, ты не получил? – уточнил Гуров.

– Ну, почему же, получил. И еще сколько, – едко произнес Шошин. – Я должен уехать из квартиры. Забрать минимум вещей и уйти отсюда на неопределенное время. Мне запрещено появляться на работе, запрещено увольняться и вообще каким бы то ни было образом оповещать знакомых и родственников о том, что я жив и здоров. Я должен оставить свой телефон дома. Не звонить никому, не предупреждать о том, что в моей жизни намечаются перемены.

– Короче, ты должен исчезнуть, – подытожил Гуров. – Это закономерно. И хорошо. Теперь мы знаем, как они поступают с теми, кто соглашается работать на Вегаса. Что еще?

– Два дня до поездки на вокзал я должен жить на конспиративной квартире. Они не произносили этого слова, но все и так ясно. У них есть хата, где держат таких, как я. Это в районе Бирюлева. Ключи в почтовом ящике, адрес у меня в голове. Записывать запретили, – продолжил Шошин. – Подъемных не выдают, велено обходиться своими средствами. Насколько я понял, после того, как приеду на вокзал, я на конспиративную квартиру больше не попаду.

– Почему так решил?

– Ключи велено оставить в ячейке. Вроде как подтверждение моих намерений. Или что я там был, не знаю.

– Спрашивал, как без телефона обходиться?

– Сказали, все вопросы после того, как прочту инструкции.

– Значит, мобильный будет в камере хранения. Вряд ли они отпустят тебя, не имея возможности связаться, – предположил Гуров. – Но нам это не поможет. Нужно придумать, как ты будешь связываться со мной.

– Никак, – зло бросил Шошин. – Думаю, они будут следить за каждым моим шагом. Как только я свяжусь с вами, они меня уберут.

– Об этом не беспокойся. Я что-нибудь придумаю, – начал Гуров, но Шошин не дал ему закончить мысль.

– Не беспокойся? Речь идет о моей жизни, это вы понимаете? – вспылил он. – Я жить хочу! Мне всего двадцать восемь, я еще ничего не успел в этой гребаной жизни. Все, полковник, нашей договоренности пришел конец. Я разрываю соглашение. Хотите меня арестовать? Пожалуйста. Хоть сейчас. Но становиться мишенью для людей Вегаса я не согласен.

– Не стоит горячиться, мы тебя убережем, обещаю, – снова начал Гуров, и снова Шошин не стал его слушать.

– Черта лысого вы убережете! Уберегли вы того парня, Рауфа? И еще сорок невинных душ. Уберегли? Да вы и за свою шкуру ответить не можете, что говорить о моей, – Шошин говорил зло, но на крик не переходил. – Кто я для вас? Подсадная утка! А я, между прочим, человек. Единственная моя вина в том, что я оказался не в том месте и не в то время. Платить за это своей жизнью я не собираюсь.