Убрать слепого - Андрей Воронин

Изменив обыкновению, Батя не стал присаживаться на край стола. Как правило, он говорил с подчиненными, сидя там вполоборота, глядя на них через плечо и болтая ногой в воздухе. На этот раз он придвинул себе такой же, как у остальных, жесткий стул со скользким пластмассовым сиденьем и основательно утвердился на нем, широко расставив ноги и упершись локтями в стол, из чего Глеб, да и не он один, сделал вывод, что разговор предстоит серьезный.

Выглядел майор Сердюк не лучшим образом, если можно так сказать о человеке, чье лицо даже в минуты радости представляло собой кошмарную, перекошенную неверно сросшимися шрамами дьявольскую маску. «Самое интересное, – подумал Глеб, – что тут нет никакого обмана. Это у него действительно профессиональное, а не какая-нибудь ерунда вроде последствий автомобильной аварии или падения мордой в битое стекло по пьяной лавочке. Он ведь был боевым офицером и приобрел свое новое лицо там же, где и я – в Афганистане. В старом, добром, давно всеми забытом Афганистане».

Майору Сердюку не повезло – его угораздило попасть в плен. Полонившие его бородачи слыхом не слыхали о Женевской конвенции и каких-то правах военнопленных, так что Сердюк хлебнул горячего до слез и выжил чудом. Не дожидаясь освобождения, дожить до которого ему, скорее всего, было не суждено, он как-то выбрался из ямы, в которой его содержали, голыми руками задушил часового и ухитрился живым добраться до своих. Строго говоря, перед Глебом сидел герой, причем герой вдвойне, поскольку подвиг его был совершен не в состоянии аффекта, а явился результатом сознательного усилия. Девяносто девять из ста человек на его месте просто подохли бы на дне той вонючей ямы, утонув в собственном дерьме. Странно, но, как бы плохо ни кормили человека, испражняться и от этого не перестает. Это вызывало невольное уважение, что, впрочем нисколько не влияло на намерение Слепого прикончить майора в ближайшее время.

– Для начала – получка, – объявил Батя, вынимая из-под стола знакомый Глебу пластиковый пакет и вытряхивая на стол его содержимое. – Такса обычная: за каждого жмура по штуке, за главного клиента – пять, дежурному – штука, доли убитых делим поровну.

– Ну, за Шалтая-Болтая получать нечего, – сказал Сапер, потирая руки. – Его прямо на заборе шлепнули, как ворону.

– А ты не жадничай на халяву, – назидательно изрек Рубероид, рассовывая по карманам тугие пачки долларов. – Вот Слепой у нас нынче именинник, – добавил он, взглянув на увесистый, расползающийся на отдельные пачки брикет, который Батя пододвинул к Глебу. – Кто хорошо работает, тот хорошо живет.

– Главное, долго, – вставил Молоток и засмеялся собственной шутке.

Батя бросил на него короткий взгляд, который наверняка прожег бы в Молотке две дыры, будь у того кожа потоньше.

Он сразу же прикрыл глаза веками, но Глеб успел перехватить его взгляд и внутренне усмехнулся, снова поблагодарив незнакомого полковника с сытым голосом: тот бросил всхожее зерно на благодатную почву, и оно дало стойкий росток.

Когда последняя пачка денег исчезла со стола, в бункере воцарилась несколько нервная тишина: все смотрели на Батю, ожидая продолжения. Глеб точно знал, каким оно будет, Рубероид, возможно догадывался, а Сапер и Молоток просто молча ждали, привыкнув действовать, как все. Майор Сердюк характерным жестом провел рукой по бритому черепу, словно поправляя отсутствующую прическу, почесал кончик носа указательным пальцем и заговорил.

– Скоро нас ожидает работа, – сказал он, и Глеб удивился: он ждал от майора совсем других слов. – Нас осталось мало, но и работа будет попроще, чем в прошлый раз. Кстати, о прошлом разе.

Глеб немного расслабился – все-таки майор, хотя и вильнул в сторону, вернулся в проложенную для него колею. Сердюк помолчал, катая на щеках желваки, отчего изуродованная кожа на его лице страшновато шевелилась.

– Командование недовольно тем, как прошла последняя операция, – продолжал майор. – Слишком много было шума, и, кроме того, мы понесли потери, которые в данный момент в силу некоторых причин не представляется возможным восполнить.

– А какого хрена они недовольны? – возмутился Сапер, резко отталкивая от себя некое опутанное проводами устройство, над которым он между делом колдовал, вооружившись паяльником. При этом все присутствующие, в том числе и майор Сердюк, непроизвольно вздрогнули – если Сапер что-то мастерил, то это непременно было взрывное устройство страшной разрушительной силы. – Недовольны они, – повторил Сапер. – Ведь ясно же, что там была засада.

До сих пор в толк не возьму, как мы оттуда свои задницы унесли, а они недовольны. Козлы, блин.

Батя, как ни странно, выслушал его внимательно и даже с каким-то удовлетворением, кивая головой в такт его словам.

– Умного человека приятно послушать, – подозрительно мягко сказал он.

– Так ясное же дело, – остывая, буркнул Сапер и снова подтащил к себе свою адскую машинку.

Батя некоторое время наблюдал за тем, как Сапер скручивает оголенные провода и увлеченно тычет в недра агрегата дымящимся паяльником, словно ожидая, не скажет ли тот чего-нибудь еще. Сапер молчал, и тогда Сердюк, с видимым усилием отведя от него тяжелый взгляд, заговорил снова:

– Как видите, даже Сапер понимает, что нас кто-то заложил…

– Штабные крысы, – мстительно сказал толстокожий Молоток, и Глеб подумал, что он напрасно открыл рот, но Сердюк опять ограничился коротким взглядом в сторону очередного оратора.

– Возможно, – с вызвавшей у Глеба легкое содрогание кротостью сказал он. Сердюк сейчас был просто страшен, он напоминал гестаповца из старых фильмов про войну: точно так же мягко стелил, на самом деле имея в виду деревянный бушлат.

Глеб быстро посмотрел на Рубероида и заметил, что тому тоже не по себе.

– Возможно, что ссучился кто-то наверху, – продолжал майор, неторопливо закуривая и обводя своих бойцов взглядом прищуренных от дыма глаз. – Правда, те, с кем я поддерживаю контакт, считают это маловероятным, и я, если честно, с ними согласен.

Я думаю, что это сделал кто-то из наших.

– Что за дерьмо?! – воскликнул Сапер, на этот раз так отшвырнув свое рукоделье, что оно, прокатившись по столу, замерло под носом у резко отшатнувшегося Рубероида, растопырив разноцветные щупальца проводков.

– Осторожнее, мудило гороховое, – сказал Рубероид. – Но я с ним согласен, – добавил он, повернувшись к Бате.

– Это ты, командир, того.., загнул, – пробасил Молоток.

– А ты почему молчишь, Слепой? – спросил майор Сердюк, резко подавшись вперед. Наступила долгая пауза.

– Я здесь недавно, – сказал, наконец, Глеб.

– Ничего, не стесняйся, – все так же ласково предложил Батя. – Здесь все свои.

– Я не стесняюсь, – пожал плечами Глеб. – Я хотел сказать совсем другое. Я здесь недавно, и поэтому у меня по отношению к вам нет чувства ложного товарищества…