Шестерки умирают первыми - Александра Маринина

– Давай будем пить чай в комнате, – неожиданнопредложила она. – Сейчас по телевизору начнутся «Джентльмены удачи», яочень люблю этот фильм.

– Конечно, – обрадовался Платонов. Слава богу,обстановка разрядилась, хотя он не мог взять в толк, из-за чего возникло этовнезапное напряжение.

Помогая Кире расставлять на низком журнальном столике чашки,сахарницу, плетеную корзиночку с печеньем, розетки, нарезанный лимон, он поймална себе косой взгляд и вздрогнул, словно обжегся. Снова это загадочное пламяполыхало в темно-коричневых глазах женщины. Он собрался с силами, обернулся ипосмотрел прямо ей в лицо. Ничего. Спокойное лицо, спокойные матовые глаза.«Показалось, наверное, – подумал он. – В общем-то, это можно понять.Ситуация действительно щекотливая, вроде я заявил, что хочу ее, а сам не делаюникаких движений в этом направлении и, более того, стараюсь не создаватьусловий, благоприятствующих тому, чтобы и она такие движения делала. У женщининтуиция великолепная, и Кира не может этого не чувствовать. Она, наверное, непонимает, в какую игру я играю, и это ее настораживает, а может быть, и пугает.Из-за этого она и нервничает. Может, нужно наконец сделать это и снятьнапряжение? Нужно, нужно, конечно, но видит бог, как же мне этого не хочется.Интересно, почему? Ведь она такая славная, добрая, и потом, она очень красива.Почему же она меня не будоражит?»

Они смотрели популярную комедию, изредка обмениваясьрепликами, и Дмитрия удивляло, что Кира ни разу не только не засмеялась, но ине улыбнулась, хотя сама сказала, что любит этот фильм. В самом конце онаотвернулась и отерла слезы со щек.

– Кира, что случилось? – обеспокоенно спросилон. – Ты чем-то расстроена?

– Нет-нет, все в порядке, – быстро ответила она, ноголовы не повернула.

Платонову была видна часть ее лица, и по напряженным мышцамон понял, что она изо всех сил сдерживается, чтобы не расплакаться. «Э,матушка, а нервы-то у тебя совсем никуда не годятся. Где же ты их так расшаталапри твоей-то спокойной жизни? Тихий библиотекарь, никто из твоих близких неумер и не болен, а ты плачешь, когда на экране Вицин и Крамаров». Дмитрий решилникаких вопросов не задавать, чтобы не расстраивать Киру еще больше. Может,этот фильм связан с какими-то воспоминаниями, например, она смотрела его вместес мужчиной, которого любила и которого больше нет в ее жизни. Как знать…

Виталий Николаевич Кабанов развернул вечерний выпуск газетыи снова перечитал краткое сообщение из рубрики «Криминальная хроника». Еще одноубийство на территории Московской области, человек убит выстрелом в затылок. Айда снайпер! Упрямый, от своего не отступается. Видно, хочет большие деньгизарабатывать, а для этого надо получать высокооплачиваемые заказы. Но такиезаказы дают только тем, кто подтвердил свою репутацию хладнокровного убийцы, укоторого не бывает промахов. Пятый труп – достаточное тому доказательство.

Помощник, телохранитель и шофер Гена, по обыкновению, сиделнеподвижно у двери и наблюдал за Кабановым.

– Ты это читал? – спросил Виталий Николаевич, ткнувпальцем в газету.

Гена молча кивнул и переменил позу, закинув ногу на ногу искрестив на груди жилистые руки, густо поросшие волосами.

– И что скажешь?

Гена неопределенно пожал плечами, всем своим видом выказываяявное нежелание обсуждать тему.

– Молчишь? По-моему, ты просто завидуешь, Геннадий, –пошутил Кабанов. – Какова настойчивость, а? Целеустремленность,хладнокровие и абсолютная безнравственность. Бесценный кадр. Не согласен?

– Подождать надо, – упрямо буркнул Гена сквозь зубы.

– Посмотрим, посмотрим. Что у нас на сегодня осталось?

– Человек от Трофима. С утра звонил, просил принять. Я вамдокладывал.

– А, ну да, вспомнил. На который час я ему назначил?

– В восемь у Ларисы. Я уже позвонил, предупредил.

– Умница. Нам, наверное, уже ехать пора? Восьмой час.

– Минут через пятнадцать, – лаконично ответилГена. – Отсюда до Ларисы ровно двадцать пять минут.

– Поедем сейчас.

Кабанов тяжело поднялся, убрал бумаги в сейф, немногоподумав, вытащил из ящика стола упаковку с лекарством.

– Беспокоит, Виталий Николаевич? – заботливо спросилпомощник. – Давайте я позвоню Александру Егоровичу, чтобы он завтра с утравас посмотрел.

– Не надо, – поморщился Паровоз. – Беру на всякийслучай, вдруг у Ларисы съем что-нибудь не то. Но Егорычу ты все-таки позвони,пусть на этой недельке выберет время, Светка моя что-то стала жаловаться наболи в боку, боюсь, не печень ли. По десять чашек кофе в день выпивает дашоколад без конца жует, а потом боли. Никакой управы на нее нет.

Дочь Кабанова Светлана засиделась в девицах, но нисколько,по-видимому, от этого не страдала, валяясь целыми днями на диване с книжками вруках и шоколадными конфетами под боком.

Всю дорогу Виталий Николаевич молчал, погрузившись в своимысли. Когда подъехали к ресторану, он с трудом вынес свое грузное тело измашины и медленно направился к входу. Лариса тут же вылетела ему навстречу,чмокнула в щеку, подхватила под ручку. Она знала, что к ней Паровоз приглашаетгостей только в особо конфиденциальных случаях, доверие полностью оправдывала,но за это позволяла себе легкость в обращении с могущественным мафиози и даженекоторую фамильярность.

– Цветете, Виталий Николаевич, – щебетала она, ведяКабанова на второй этаж в отдельный кабинет. – Мне бы в ваши годы таквыглядеть.

Паровоз легко шлепнул Ларису пониже спины и приобнял заталию.

– Тебе до моих лет еще далеко, а в свои тридцать ты и такцветочком смотришься. Чем угощать будешь?

– Все, что вы любите, – улыбнулась женщина. –Геночка с утра предупредил, что вы приедете, так что мы все успели приготовитьс учетом вашего вкуса.

– Молодец, – он одобрительно потрепал Ларису поплечу. – Будешь и дальше так себя вести – найду тебе мужа настоящего,чтобы за ним как за каменной стеной.

– А нынешнего-то куда девать? – засмеялась она. –Утопить, как кутенка?

– А мы и ему подберем что-нибудь подходящее, чтобы необижался. Ты где хочешь жизнь прожить, в Европе или в Америке?

– В Сингапуре. Там, говорят, чистота необыкновенная ипорядок. И преступности нет. Можете устроить?

– Паровоз все может, было бы желание. Уф, надо же, двадцатьступенек прошел – и одышка. Здоровья-то нет совсем, так что не завидуй мне,старику.

В кабинете Виталий Николаевич уселся на свой любимый диван,откинул голову на подголовник и прикрыл глаза. Он хотел сосредоточиться передпредстоящим разговором, понимая заранее, что ничего особенно приятного встречас человеком, которого прислал Трофим, ему не сулит. Кабанов был должникомТрофима по гроб жизни и долг отдавал услугами, каждая из которых стоила емуседых волос и бессонных ночей. Но отказывать Трофиму нельзя, в их кругусуществуют свои нормы, нарушать которые – смерти подобно.