Агония страха - Михаил Март

Турин вскрыл конверт с видом Красной площади. Здесь, помимо такого же листа, лежала фотография, где был изображен пейзаж: слева лес, справа уклон и речка. Сквозь лес проходила просека со столбами электропередачи. На одном из столбов стоял красный крест, сделанный фломастером. Турин отложил фотографию и развернул лист. И тоже только одна строчка.

«№ 324 кв. Б-62 ор. столб 145Е 30 Ю-В 16.05.1999 г.».

И опять Савельзон начал комментировать содержание:

– Что касается первой цифры, то мы о ней все знаем. Вторая означает квадрат. Очевидно, карту курьеру выдавал командир части, либо сам Прибытков. А возможно, курьер сам служил на данном объекте и знал, как он разбит на квадраты.

– Вряд ли. По моим данным, Прибытков тасует курьеров, как карточную колоду. Офицер из Кубинки едет с инспекцией в Солнечногорск, а офицер из Солнечногорска – в Раменки. Тут целая паутина получается. Ему бы не в штабе служить, а в контрразведке.

– Да, генерал не лишен фантазии. Ну а далее, как вы видите, идет ориентир с приложенной фотографией и направление от него.

Содержание третьего конверта выглядело так:

«М° 324 30 Ю-В 660 ft, Опушка 90 Св. 30 м. Дуб – лесная сторона 1 метр».

– На этом листе не значится число, – сказал Савельзон. – Очевидно, он исходил от заказчика, а именно от Шатырина из Питера. Он давал знать, что полученная им партия уже обработана. Алмазы превратились в бриллианты, и он нуждается в следующей партии сырья. Каждый в своем каталоге имеет точные данные, в каком тайнике что лежит. Очевидно, Шатырин решает, какой тайник вскрывать. Он исходит из потребностей за границей, где вчера просили прислать полуторакаратовые бриллианты, а завтра заказывают каратовые. Если вы помните, все камни откалиброваны и в каждом тайнике лежат алмазы разных размеров, отсортированными партиями.

Шифровка Шатырина самая сложная. Совпадают только две цифры: номер и направление. Метраж, очевидно, измерялся шагомером. Курьер углублялся на шестьсот шестьдесят шагов вглубь леса, если судить по фото, выходил на опушку, поворачивал на север, проходил еще тридцать метров и упирался в дуб, росший на опушке. Тут говорится, что копать надо в метре от дуба с лесной стороны. Вот, собственно говоря, и вся схема.

Теперь, Юрий Палыч, вы должны определить для себя приоритеты. На данном этапе нас не должны интересовать ни люди, ни погони, ни трупы, ни стрельба. Пусть этим занимается милиция. Нам нужны только каталоги. Любым путем. Промедление смерти подобно. По моим данным, нефтяные магнаты будут вкладывать деньги в другого кандидата. Такой оборот меня настораживает. Мою ориентацию они не поддерживают, и их я не очень беспокою. Элементарные подсчеты им говорят, что я не смогу вложить в предвыборную компанию больше, чем они. А значит, меня не расценивают, как серьезного конкурента. Но если наш план сработает – а о нем знают только самые надежные и заинтересованные люди – то мы сумеем сбросить их с коня на самом ответственном витке предвыборной гонки. Наш удар должен стать неожиданностью для всех, даже для единомышленников и партнеров, в тот самый момент, когда уже будет поздно что-либо изменить. Даже если кто-то и узнает о том, какую операцию вы проворачиваете, никто не станет проводить параллели между мной и секретным следствием ФСБ. Теперь, когда вы имеете все карты в руках, я исчезаю из вашего поля зрения. При наличии новой информации я найду способ, как переслать ее вам.

– Так или иначе, но мне придется заниматься и убийствами и трупами. Чтобы убрать Прибыткова, банкира, бизнесмена, ювелиров и прочую шпану, одного компромата мало. Нужны очень веские причины, приравненные к обвинению в тяжких преступлениях. Сколько ни маскируйся, а дело заводить придется. То, что они начали между собой войну, облегчает мою работу. Трупы уже есть, и они еще будут.

Савельзон встал.

– Не смею вмешиваться в работу профессионалов, где чувствую себя дилетантом. Мне кажется, политическое руководство страны не ошиблось, порекомендовав мне обратиться именно к вам.

Турин пожал руку олигарху, и они простились. После того, как бронированный «мерседес» отъехал от госдачи, Турин нажал кнопку селектора на письменном столе.

– Машину к подъезду, едем в Управление. Вызвать ко мне в кабинет майора Виноградова и полковника Медведева. Пусть ждут. Выезжаем через пять минут.

Генерал достал кассету из магнитофона, сунул ее в карман пиджака и покинул резиденцию.

То, что принято называть дачей, не совсем подходило к четырехэтажному особняку с участком в четыре гектара. Несведущий человек мог принять стройкомплекс в двадцати километрах от Москвы за санаторий закрытого типа. Почему закрытого? А потому, что подъездное шоссе перекрывалось шлагбаумами с военизированной охраной. Перед въездом в лес находился еще один шлагбаум. Сам лес вдоль опушки был защищен глубоким рвом, заполненным водой. Туда даже грибники не решались заходить.

Рамзеса проверяли на каждом посту с полным досмотром. Его здесь хорошо знали, но тем не менее, порядок есть порядок. Проезжать в поселок с оружием и всякого рода закрытыми коробками, фото – и видеокамерами запрещалось. Потеряв уйму времени на трех кордонах, он проехал лесополосу и уперся в высокие ворота. Поселок огораживал шестиметровый забор из стальных копий, выставленных с интервалом в десять сантиметров, конца и края которого невооруженным глазом увидеть было невозможно. Ограда терялась где-то в чаще деревьев. Рамзес знал по слухам, будто через эту железку проходит ток. А чтобы никто не испытывал судьбу, то перед забором так же, как и перед лесом, проходил широкий ров, заполненный водой.

Прежде чем открыть ворота, охранник позвонил по внутреннему телефону на дачу к господину Грачеву и удостоверился, что джип Гранд-Чероки с номером о327ЕН99 там ждут и в машине должен быть один человек. Рамзеса пропустили, но на этом его мытарства не закончились. До особняка еще ехать и ехать, а там снова обыск. И какому идиоту пришло в голову называть эту местность поселком, если от одного особняка до другого пара километров!

На террасе второго этажа, имевшей название «Зимний сад», отдыхал человек, к которому с такими трудностями пробирался Рамзес. Название террасы не очень соответствовало тому, что вы могли увидеть. Находясь здесь, у вас складывалось впечатление, будто вы заблудились в джунглях Латинской Америки. Тут было все, даже попугаи с пестрым оперением и размером с ворону. Только Амазонки не хватало с ее бурным течением.

Хозяин сидел в соломенном кресле возле небольшого фонтана с разноцветной подсветкой и пил коктейль из высокого стакана. Ничего примечательного в этом человеке не было. На вид лет сорок, с редкими пегими волосенками, маленьким личиком, серыми глазками и крупным влажным ртом. Сними с него дорогой костюм и пусти в метро – его уже не найдешь. Публика вокруг выглядела бы куда ярче, чем этот невзрачный сморчок.

Однако в кресле сидел он, а высокий красавец со статной фигурой атлета стоял перед ним, вытянув руки по швам. Несмотря на то, что возле столика было еще два кресла, молодому человеку не предложили сесть. Хозяин даже не смотрел в его сторону. Поставив стакан, он взял со стола пакетик с крошками хлеба и начал кидать их мелкими щепотками в мини-бассейн под фонтаном, где плавали золотые рыбки. Ему нравилось наблюдать, как эти красивые хищницы дерутся за каждую крошку. Тут кто сильнее и проворней, тот и побеждал в борьбе за хлеб насущный. Ничего нового природа не придумала. Она ко всем жестока, как к людям, так и к рыбам. Выжить на нашей бренной земле не каждому суждено. Не сдохнуть с голода еще не победа, тебя вокруг поджидают неприятности. Стоит кормильцу отвернуться, и хозяйский кот запустит свои когти в чистую воду, и она тут же превратится в розовый кровавый туман.