Железный Грааль - Роберт Холдсток

Я намеревался уйти с первым светом, но друид, известный как Глашатай земли, начал взывать со стены над Бычьими воротами. Он размахивал посохом, свитым из прутьев орешины – колкраном, – и каркал по-вороньи в промежутках между выкриками на языке, который, как я заподозрил, являлся древним наречием племени Урты, забытым ныне всеми, кроме этих хранителей памяти.

Видимо, теперь приличествовало внести с поля тела и члены убитых в ночной схватке и при неудачном штурме, затеянном Кимоном. Ворота распахнулись, и два десятка всадников выехали на равнину. Урта позвал меня с собой. Мне вывели коня, я взобрался в грубое седло и поехал следом.

– Забираем все, что сумеем, – крикнул мне король. – Выдержишь?

Я невесело рассмеялся. После того как Медея на моих глазах разрубила на куски визжащего брата и побросала их в море, чтобы задержать разгневанного ее мнимым похищением отца… да, я выдержу.

Вороны уже слетелись снова. Большие псы Урты гоняли их, бросались на медлительных падальщиц, разбрасывая по полю их перья и жизни. Я собирал щиты и мечи, подобрал несколько обрубков тел. Урта взвалил на спину своего коня гниющее тело Мунремура и медленно, торжественно повез к неметону в сердце крепости. Друиды уже распахнули плетеные ворота, и тела вносили внутрь, укладывали на лавки.

Когда все убитые собрались в роще, плетеные ворота снова замкнули. Прежде чем закрыли и заперли ворота в крепостной стене, я выскользнул на равнину и по дороге шествий направился к реке. Я успел проститься с Арбамом, который меня понял. Но Урту мой уход привел в отчаяние, и он выехал из крепости, промчался вскачь напрямик, словно впервые попробовавший крови юнец. Я бежал впереди, все ускоряя шаг. Урта размахивал над головой коротким копьем. Не с ума ли он сошел?

Прорываюсь сквозь прибрежные заросли, поспешно высматриваю на воде свою лодочку. Урта обогнал меня: грудь обнажена, волосы свободно летят по ветру. Проскакал по отмели и свернул обратно в чащу. Копье вонзилось в ствол дерева рядом со мной, задрожало. Пучок серых перьев на древке словно испуганная птица.

– Ты был гостем в моем доме. И уходишь, не сказав мне?!

Я оскорбил его понятия об учтивости… Следовало догадаться!

– Мне нужно уйти. И я сказал Арбаму. Не ушел без прощания.

Он не унимался:

– Да, Арбам мне сказал. Но Кимон и Мунда привязались к тебе, особенно девочка. Что будет, когда они узнают? Ты должен был с ними поговорить.

– С Мундой я говорил вчера, – объяснил я ему. – Твоя дочь становится сильной. Она обладает Светом прозрения. Это началось в Стране Призраков, и я должен узнать, как и почему. Затем и ухожу.

Он, казалось, был искренне огорчен, и я пообещал, что мы еще увидимся.

– Да ведь я только что тебя нашел! – обиженно пожаловался правитель. Он сидел, уставившись на меня, и рука его лежала на рукояти меча. – Я тебе доверяю больше, чем всем этим служителям Дуба. Поверил тебе с первой минуты, как ты вошел в мой шатер тогда на севере. И что я скажу воинам-коритани? Они спешат вернуться к себе в крепость, опасаются, что духи теперь двинутся туда. Я их уверил, что ты самый могущественный жрец Дуба, какого я знаю, мудрейший Глашатай Будущего. Отчасти потому они и согласились помочь отбить Тауровинду.

– Значит, ты им солгал.

– Я думал, ты останешься!

– Я не служитель Дуба. Я – человек Тропы. Я успел забыть в тысячу раз больше, чем помнят твои друиды при всей их непревзойденной памяти.

– В Страну Призраков здесь нет дороги, – не сдавался Урта.

– У меня лодка. Она перевезет.

Он рассмеялся:

– Река течет к морю. Страна Призраков выше по течению. А ты, как мне помнится по Арго, не из лучших гребцов.

– Эта лодка сама о себе позаботится, – сказал я, и он нахмурился.

Урта сказал все, что хотел. Теперь он пожал плечами, ударил пяткой в бок боевого коня, проезжая мимо, протянул руку на прощание. Его взгляд снова посуровел.

– Что ж, береги там себя. Ручаюсь, они не оставят нас в покое. Это только начало.

– Верно. Будь начеку, – согласился я. Он, конечно, имел все основания опасаться духов.

– А копье – тебе. Перья с одного из стервятников, что клевали врагов. Сам сделал. На нем благословение правителя. Думаю, ты разберешься, на что оно годится – или не годится.

Я ждал ее до сумерек, но это можно было предвидеть. Она скользнула ко мне по воде, облитая лунным светом, покачиваясь, без усилия преодолевая течение. Река серебрилась, разбитая ее движением.

Я прошел к ней по воде и, перевалившись через борт, упал на меховую подстилку. Натянул мех на плечи. Сжимая в руке копье, я думал об Урте, гадая, не сумел ли он в самом деле наделить силой простое оружие, укрепив на нем перья создания Иного Мира.

Так я вошел в бессонную дремоту, необходимую Арго, как и этому малому его отпрыску, чтобы двигаться вопреки природе. Я знал звезды над собой и потратил некоторое время, примечая, как сдвинулись они за тысячелетия, что я провел, изучая их. Иные двигались быстрее, порой разгорались и меркли, подобно луне. Другие – их было больше – перемещались едва заметно, как валуны в потоке, и заметить их движение мог лишь тот, кто столетие за столетием наблюдал небо.

В этих огнях небес есть влекущее диво, но, думаю, даже ценой жизни я не сумел бы дотянуться до них. До луны – быть может, но с великой опасностью для себя. Кто знает, какие стихийные силы оберегают ее от любопытных пальцев человека, описывавшего ее путь и жившего, повинуясь ее капризам?

Лодка качнулась и замерла, коснувшись берега.

– Мы на месте, – шепнула она. – Я устала. Уйду с течением, отдохну, пока ты не позовешь. Здесь ты встречался с матерью. Брод Последнего Прощания. Здесь я перевозила твоих детей. Но боюсь, других уже нет. Я чувствую лишь пустоту и разрушение.

Я смотрел ей вслед. Прозрачный туман висел над рекой. На дальнем берегу паслись олени. Журавли пролетели над моей головой, словно не замечая, что из страны живущих попали в мир теней. Я отметил это про себя, повернулся и последовал за ней.

Дух Арго не ошибся. Добравшись до спрятанной за высокими стенами скал долины, где среди лесов и лужаек скрывались царственные дети из мира Урты, я нашел следы опустошения и борьбы. Все казалось заброшенным много лет назад. Время сыграло странную шутку с этим печальным приютом.

Расколотые белые кости коня, еще с клочками шкуры на остове, наводили на мысль, что обитатели долины не сдались без боя. Застрявшие в ветвях и гниющие под скалами обрывки одежды говорили о мрачном конце осады.

Давно ли я уводил отсюда Кимона и Мунду с их подружкой Атантой, гадал я. Давно или нет, Время окутало все дымкой лет.