Дядя Зяма - Залман Шнеур

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 69
Перейти на страницу:

— Я… я не знаю, — пролепетала она.

— Вы не знаете? — удивился Мейлехке Пик. — Что значит: не знаю? Отвечайте, отвечайте! Вы знаете, кто я?

— Нет, нет! — девочка стала забиваться за стойку.

Мейлехке увидел, что маленькая хозяюшка собирается удрать, и схватил ее за руку.

— Убегаете!.. А вы знаете, кто я?

Девочка расплакалась.

На плач выбежала ее мама, копысьская шинкарка Рейзл, бой-баба, низенькая, полная и шустрая женщина. Казалось, каждая часть ее тела произвела еще одно маленькое свое подобие, а именно: на лбу — желвак, на носу — бородавка, родинка на ухе и горошинка над глазом. Когда Мейлехке Пик увидел ее, его затуманенным доброй вишневкой глазам почудилось, что голова шинкарки обзавелась головкой, нос — носиком, глаз — глазиком. Мейлехке сразу сник.

Рейзеле уставилась на него своими выпученными глазами с бледной горошиной над бровью и строго спросила:

— Молодой человек, что вам угодно?

— Он пристает ко мне! — всхлипнула девочка.

— Я?! — Мейлехке схватился за хорьковый мех там, где у всех нормальных людей находится сердце. — Я только спросил…

— О чем именно вы ее спросили? — стала его допрашивать Рейзл.

— Я спросил: «Вы знаете, кто я?»

— Странные вопросы вы задаете ребенку… Ну так скажите: кто вы? Кто вы?

— Я… я хочу стакан чая!

— Вы хотите стакан чая? — затянула Рейзл-шинкарка с сердитым напевом. — Это все? Так к чему все эти экивоки? И зачем вам нужно было пугать ребенка? Странные есть на свете люди! Когда хотят чая — просят чай. Сейчас закипит самовар! Вот ведь… выискался щеголь в шубе! Прошу прощения, вот ваш чай, и не приставайте к ребенку… «Вы знаете, кто я? Вы знаете, кто я?» Пссс… шутка ли. Он хочет стакан чая, недотепа этакий… А? Реб Зяма? Доброго дня, доброго года! Говорите, ваш зять? Пристаю? Гм… Кто, Боже упаси, к нему пристает? Если он сам не будет ни к кому приставать, то и к нему никто приставать не будет. Вы же видели, кто пристал! Ребенок плачет, а вы говорите: «Пристаю». Кто сам не пристает, к тому никто не пристанет…

«Мельничка» Рейзл замолола, так сказать, всеми колесами. Рейзл уже сама не могла ее удержать. И эта мельничка, безусловно, перемолола бы Мейлехке Пика в муку, если бы не дядя Зяма. Он, увидев, что дело плохо, без задержки вывел своего обалдевшего зятька на свежий воздух и засунул обратно в кибитку — без чая и без «до свидания», лишь бы не подняли на смех. И — пошел!.. Дядя Зяма велел гнать лошадей без остановки до самого Шклова.

* * *

Всю дорогу от Копыси до Шклова Мейлехке Пик прятал свой острый нос в бобровый воротник. В нем все кипело. Ему явно не везет у дяди Зямы. Что мафтир с мишебейрехом, что химия с зеркальцами, что поведение на людях — все идет у Мейлехке вкривь и вкось. Едва он попробовал подражать шкловскому «шику», так сразу попал как собака в крапиву, как трубочист в брынзу, как паук в рассол. Чего, казалось бы, он хотел? Всего лишь, чтобы его с сердечной улыбкой спросили: «Так кто же вы такой?» А он бы ответил: «Я — жаждущий…» Но получилось-то по-дурацки. Тут таится какое-то колдовство. Вместо доброй шинкарки, такой, как Хая в Александрии, должна же была здесь, в Копыси, вырасти у стойки сперва маленькая «енточка»[208], а потом ведьма, женщина с горошиной на глазу! Нечистый поменял их местами, черт потянул его за язык… Нет! Этому надо положить конец. Он должен забрать приданое и уехать в Киев к отцу… Уехать, куда глаза глядят. Пусть хоть весь мир перевернется, но больше он с этим шкловским скорняком, который учит его быть человеком, никуда не поедет… Хватит!

Дядя Зяма, похоже, не заметил, что у зятька накипело на сердце. Зяма и сам был недоволен, а потому принялся сыпать зятю соль на раны.

— Есть люди, — ворчал в полутемной кибитке Зяма, — есть такие люди, у которых все выходит, как у Кушке Бранда с молочными блинчиками. Есть в Шклове такой обжора Кушке Бранд. Однажды он услышал, как кто-то сказал, что молочные блинчики начиняют творогом. Кушке не мог надивиться: «Как это молочные блинчики начиняют творогом? Впервые слышу». Спрашивают его: «Как же так, вы, такой едок, не сглазить бы? И вы, Кушке, не знали этого? Неужели никогда не пробовали молочных блинчиков?» А он отвечает, что, напротив, страшно любит молочные блинчики. За миску молочных блинчиков он готов отдать все блюда на свете. Но как все же могло случиться, что он понятия не имеет о том, что молочные блинчики начиняют творогом?.. В общем, всё это дело тщательно исследовали, и выяснилось, что молочные блинчики Кушке Бранд несомненно ел, и даже много раз, и они, несомненно, были начинены творогом… Но из-за страшной прожорливости и торопливости в еде Кушке никогда не удостаивался укусить творог. Либо он в каждом блинчике перекусывал творожную начинку, либо недокусывал… И так и глотал, потому что всем ведь известно, что молочные блинчики так и проскальзывают внутрь…

Мейлехке Пик высунул свой острый нос из воротника, и сердито, как крыса, пошевелил обоими усиками.

— Кого вы имеется в виду со своими блинчиками?

Кого он, дядя Зяма, имеет в виду? Никого он не имеет в виду. Но есть такие одаренные зятьки, которые…

— Что-о-о?

Мейлехке Пик неожиданно вышел из себя. Он, высунув из дорогого воротника все свое личико, стал метаться и шипеть, как попавшаяся в мышеловку крыса.

— Мое приданое! — заверещал он. — Не желаю я больше разъезжать с вами. Не желаю!

— Но, но-о-о! Ишь кидается! Чтоб тебя в припадке кидало!

Это был голос извозчика. Так он клял одного из своих «залетных», который забаловал. Но Мейлехке Пику вдруг показалось, что это о нем, о его метаниях, и он немного успокоился.

Что вы скажете о таком почерке? Пер. М. Рольникайте и В. Дымшиц

1.

От того большого счастья, которое дядя Зяма когда-то отхватил для Гнеси, давно и следа не осталось.

Одаренный зятек сильно упал в Зяминых глазах. За полтора года, прошедшие после замужества дочери, Зяма убедился, что почерок сам по себе ничего не гарантирует: можно обладать красивым почерком и при этом быть изрядным паршивцем. Это убеждение дяде Зяме, человеку жестоковыйному, далось совсем не так легко, как можно было бы подумать. Он поседел от бед и потерял доброе имя, все приданое дочери и добрых несколько тысяч собственного капитала в придачу.

А случилось это так. Мейлехке Пик, вернувшись из последней поездки из Шклова в Оршу, в которую дядя Зяма потащил его, чтобы сделать «человеком», закатил такой скандал, что ему были вынуждены отдать большую часть приданого — пусть только «займется делом»… С этими деньгами Мейлехке несколько раз ездил в Киев, а потом возвращался к жене. Благодаря тому, что у его отца реб Меера-маклера был немалый запас «определенных купцов» и «определенных дел», от этих денег ничего не осталось. Мейлехке Пик за это время успел поторговать часиками, лесом, щетиной, костями «для производства сахара»[209]и просто сахаром — и из всего этого вышла чепуха, а часто еще и с векселями на три месяца вдобавок. После очередного «дела» Мейлехке возвращался к тестю измотанный, тихий и, кажется, присмиревший и усаживался за запущенные Зямины конторские книги. Но едва проходило две-три недели, как Мейлехке, отъевшись и отдохнув, снова начинал нудить и ссориться со всеми в доме, даже с Генкой, своей молоденькой красивой невесткой.

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 69
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?