Дочь моей жены - Ольга Волкова

— Всё будет хорошо, — едва касаюсь её лица; щёки, к счастью, порозовели, возвращая Вике былой цвет кожи. Она не шелохнулась. Я придвинулся ближе к ней и оставил совсем краткий, украденный мной, поцелуй на её припухлых губах, ощутив вкус соли от выплаканных слёз. По-тихому вышел из машины и обогнул её, чтобы взять Вику на руки и отнести домой. С сегодняшнего дня, нет — секунды прямо сейчас, она не покинет его, потому что я сделаю все возможное, чтобы удержать Вознесенскую рядом с собой. И не позволю никому разорвать в ней веру ко мне, и ту связь, которая объеденила нас в единое целое с самых первых дней, когда я стал компаньоном её отца.

— Костя, — сонно простонала она, когда я аккуратно поднял её на руки и ногой закрыл дверь машины. Получилось шумно и потому Вика вздрогнула в моих объятиях.

— Тише, дорогая, — целую в висок, прижимая к себе сильнее. Я практически не ощущаю её вес, и когда Вика обвивает мою шею и утыкает носом в нее, мне становится легче морально. Она все-таки тянется ко мне — и этого для меня достаточно, чтобы вернуть доверие к себе.

Войдя в лифт, жму на самую последнюю кнопку, которая ведет нас в квартиру-лофт, туда, где мы не закончили с Вознесенской одно начатое дело. Моя комната по-прежнему хранит ее запах, моя постель все еще пропитана её желанием. И каждую ночь, когда я проводил дома в гордом одиночестве, мне казалось, что Вика все-таки рядом. Сегодня мы проведем вечер в тишине, расставим все точки над I, а уже завтра… Завтра мой план примет следующие трансформации, о которых знают только я и Эдуард. Осталось только дождаться и просто смотреть, как будет рушится всё, что было дорого нам всем. Но все же, я надеюсь, на обратный эффект.

Войдя в квартиру, сразу направился в свою комнату, и уложил Вику на кровать. Снял с нее обувь и накрыл пледом. Девушка свернулась калачиком, пряча свой носик под теплой тканью. Ей не помешает лишний раз выспаться, чтобы восполнить жизненные силы, а я пока займусь делами. Подготовлю новый контракт, в котором новым владельцем моей компании станет Эдуард. Если план сработает, Евгения будет вынуждена сойти с пути и затребует развод сама, как только меня объявят банкротом. Я уже было вышел из комнаты, но услышал тихий голосок Вики, зовущей меня.

— Костя, не уходи, — просит меня, но глаза закрыты. Может все-таки спит? И ей снится то, как я оставляю её? Ощутив в груди покалывание, будто сердце екает, призывая остаться рядом с ней — и я повинуюсь. Обошел кровать с другой стороны и сел, снимая с себя обувь и пиджак с черной рубашкой. Аккуратно лег рядом с Викой, и она тут же перевернулась ко мне лицом, затем легла на грудь. Я замер, чувствуя ее дыхание на своей коже. Обнял ее, вновь наслаждаясь близостью с девушкой, только уже душевной. Со мной все происходило впервые. Такого в моей жизни еще не было, чтобы женщина просто лежала со мной в обнимку, и тем более в моей постели.

— Я тоже тебя люблю, — вдруг слышу Вику, шепчущей слова признания. Мое сердце пустилось вскачь, хотя я старался держаться непринужденно и холодно. Она не подняла голову, только украдкой поцеловала, и снова прижалась, засыпая, и я вместе с ней. В мыслях крутились ее слова, которые теперь навсегда отпечатались в моей голове, будто были записаны на пленку…



Виктория Вознесенская

Все происходило, словно во сне — кошмаре, от которого я никак не могла избавиться. Лица сменялись одно за другим. Круговорот, черт возьми. И все хаотично чередуются. Истерический хохот сменяется на конвульсии всех, кто окружает меня и гогочет.

— Хватит! — закричала, а голос эхом отразился от невидимых мной стен. Пошатнувшись, попыталась пробиться, но тщетно. Звон стекла завибрировал отдачей, усиливая потрескивающий звук. Вижу, что стены покрылись паутиной, в тех местах, где я колотила изо всех сил, чтобы высвободиться из оков этой клетки. Затем все вдруг испарилось и передо мной возник Костя. Лицо каменное и глаза совершенно пустые. От радости, я побежала к нему, но дорога назло становилась длиннее, по мере того как я усиливала свой бег. Мне хотелось прижаться к нему, почувствовать его тепло, ощутить себя в безопасности. — Костя! — зову его, силы у самой уже на исходе. Мне тяжело дышать, будто глотку передавили чьи-то руки. Резко остановилась, ухватившись за шею. И правда, чьи-то руки. Женские. Заорала, пытаясь освободиться вновь из крепких тисков. Меня сильно трясет, и я никак не могу очнуться. Не могу повернуться и посмотреть, кто меня душит с такой силой, что готов переломать все позвонки.

— Вика! — едва уловимый голос Дубровского проскальзывает в туманном сознании, и я сначала не обращаю на него никакого внимания. Продолжаю бороться с душителем. Слезы градом потекли по щекам, и еще чуть-чуть, я потеряю сознание. — Вика, проснись, — уже более отчетливее просачивается звук любимого голоса, который будто вытягивает меня с того света. Наконец, я смогла оттянуть от себя чужую руку и обернулась, наткнувшись на лицо матери — она ехидно улыбалась, оскалившись во все зубы. Женщина обратилась в змею, и уползла прочь, в эту секунду я распахнула глаза, шокированная подобным сновидением.

— Боже, — выдохнула, схватившись за шею. Словно проверяла, не осталось ли рук матери даже наяву. Дубровский обеспокоен, нахмурившись, сидит возле меня и ждет. — Прости, — с хрипотцой говорю, ощутив в горле резь.

— Ничего, — мужчина гладит меня по плечу, затем наклоняется и целует. Его прикосновения губ, будто бальзам для моей израненной души, — я оставил тебя всего лишь на пять минут, — улыбается, смягчая слова. — Работа, — поясняет, когда я с непониманием гляжу на его хмурое лицо. Щетина покрыла его щеки, и руки сами тянуться прикоснуться к нему, чтобы осознать, что он действительно не плод моего воображения. Затем он сам убирает с моего лица локон, который прилип к щеке, в ответ получая мою улыбку. Я слежу за ним неотрывно, хочу впитать в себя всего его и чувствовать защищенность, которой мне порой не хватает. За окном темно, а значит уже довольно поздно. Черт возьми, резко соскочив и оттолкнув Костю, начала искать свою сумочку. Мне нужно позвонить Вере, и предупредить, чтобы не искала меня. Мужчина сидел на краю постели, а потом вовсе лег на мое место и закинул руки за голову. Дубровский, кажется, наслаждался моими поисками. Забавлялся.

— Где мой телефон? — повернувшись к нему полубоком, задаю вопрос. Костя хмурится, пряча свою едва уловимую улыбку. Потом, не выдержав моей суеты, встает и подходит ко мне. Мужчина ласково проводит руками по моим плечам, опускаясь ниже — к талии, и только сейчас я обратила внимание, что нахожусь лишь в одной футболке и трусиках. Когда он успел раздеть меня, черт возьми? Даже застеснялась перед ним, однозначно покрываясь румянцем. Он указательным пальцем приподнимает мое лицо за подбородок и вновь захватывает губы в глубокий, чувственный поцелуй, который сводит меня с ума моментально. Сама обвиваю его шею руками, ощутив, как соски на груди напряглись от возбуждения, и теперь потираются о его сильную грудь. Костя крепко сжимает меня в своих объятиях, проникая языком глубже в рот, искусно соблазняет и дарит ощущение легкости, воздушности. И снова вокруг нас наш личный купол — личный мир, в котором мы чувствуем друг друга еще более интуитивно, обретая нить связи. Дыхание сбивается, но мы не отрываемся, не разрываем наше сплетение душ.