320 страниц про любовь и кино - Георгий Натансон

Но ее мечты не сбылись. Она была направлена в Волгоградский драматический театр, несмотря на заявки и предложения работать в московском театре Маяковского у Охлопкова, в Александринке в Ленинграде…

У Дорониной хватило сил «потом», да и «тогда» сделать вид, что она ничего не знает, ничего не понимает. Но остался «счет» в сердце и боль от несправедливости, и остался рассказ Вершилова, и слезы его, которые он так старался скрыть: «Не надо огорчаться. Все будет как должно. МХАТ – не единственный театр в стране. Я рассказываю вам, чтобы вы хоть немного стали взрослой. Сделано все, чтобы вас не было в театре. И сделано это не сегодня, на худсовете, а еще год назад».

1956 год вернул Татьяне Дорониной любимый Ленинград. Театр на Петроградской. Театр прекрасен. Он стоит чуть в глубине, закрыт от машин и трамваев деревьями. Актерские гримерные – все одинаковые, квадратные, с широкими окнами. Татьяна Доронина с мужем Олегом Басилашвили живут в гримерной на третьем этаже. В общежитии все комнаты заняты, и их поселили пока здесь.

Доронина была приглашена в Театр имени Ленинского комсомола на роль Женьки Шульженко в пьесе Александра Володина «Фабричная девчонка».

«Центральную роль театр доверил Татьяне Дорониной, – писал «Вечерний Ленинград» в 1957 году, – в прошлом году окончившей Школу-студию МХАТ. Образ Шульженко – не только свидетельство интересных творческих данных молодой актрисы, но и результат большого упорного труда. Своим успехом спектакль всецело обязан исполнительнице главной роли – Татьяне Дорониной, впервые выступившей на сцене Ленинграда».

Эта роль принесла ей звание лауреата Всесоюзного театрального конкурса за лучшее исполнение женской роли.

«Эту маленькую медаль я храню как символ моего «начала», как память о том зрительном зале, который дал мне веру в свои силы, дал жизнь на будущее».

Ее любимый педагог по Школе-студии МХАТ, ученик К.С. Станиславского Борис Ильич Вершилов прислал ей письмо, которое заканчивалось словами: «Только не успокаивайтесь, не думайте, что завоевали площадку за свой первый сезон. Вы только чуть набрали воздуха в легкие, полет – впереди».

Три года работы в Театре имени Ленинского комсомола, в котором актриса наконец получила главное – возможность играть. Она играла по три-четыре премьеры в год. Ольга в «Обломове» И. Гончарова (режиссер А. Винер), Оксана в «Городе на заре» А. Арбузова (режиссер Р. Суслович), Вавка в «Маленькой студентке» Н. Погодина (режиссер И. Владимиров), Санька в «Интервенции» Л. Славина (режиссер А. Пергамент), Липочка во «В поисках радости» В. Розова (режиссер А. Белинский).

В 1959 году в театр Ленинского комсомола пришел великий режиссер БДТ Георгий Александрович Товстоногов – принимать дипломную работу своего ученика Игоря Владимирова, спектакль «Маленькая студентка» Николая Погодина, в котором Татьяна Доронина играла, что называется, характерную роль – генеральскую дочь Вавку. Георгий Александрович сразу заметил молодую талантливую актрису и заговорил о ее сценическом диапазоне, о большой «палитре».

Короткий путь от театра до общежития, куда переехала с мужем Татьяна Доронина, она проделала в танце, кружась в вальсе. Она пела на счет «раз-два-три» только одно слово «ди-а-пазон» на мотив вальса Штрауса. В жизни Дорониной этот день стал определяющим… На следующее утро позвонила Дина Морисовна Щварц, завлит Большого драматического театра, и пригласила Доронину на переговоры по поводу ее перехода в БДТ к Товстоногову.

Гулкая пустота зрительного зала Большого драматического театра, которая была связана с пребыванием на галерке, там, наверху, теперь сменится аншлагами и выражением «ходить на Доронину». Началась потрясающая работа с замечательным режиссером. Ее партнерами тогда были талантливейшие Павел Луспекаев, Евгений Лебедев, Владислав Стржельчик, Кирилл Лавров, Олег Борисов, Ефим Копелян, Иннокентий Смоктуновский, Сергей Юрский…

«Ах, как мне хочется играть, как мне хочется жить», – написала в своем дневнике восемнадцатилетняя актриса Мария Ермолова. «Играть – значит жить» – таково ее художественное кредо. И эта ермоловская формула – основа творческой судьбы Татьяны Дорониной.

Товстоногов – один из немногих режиссеров, «истинно любящих» актеров, этих взрослых детей, иногда жестоких, как дети, иногда доверчивых, как дети. Чтобы «полюбить» этот необыкновенный сплав качеств, надо иметь сердце, способное вместить большую боль и большую радость.

Товстоногов дал актрисе возможность работать в огромном диапазоне, и Доронина была одинаково убедительна, играя Достоевского, Чехова, Грибоедова, Горького, Корнейчука, Арбузова, Зорина. Этот период творчества Татьяны Дорониной определен критиками и зрителями как взлет, как открытие большим режиссером уникальной индивидуальности. Ее назвали «великой», когда ей не было еще и тридцати лет. Маша в «Трех сестрах», Софья в «Горе от ума», Лушка в «Поднятой целине», Надя в «Старшей сестре», Лоллия в «Римской комедии» – явления необычайные по своему новаторскому, художественному значению. «Так еще никто не играл!» – словно сговорившись, утверждали ведущие критики Советского Союза.

Единодушно с восхищением была принята зрителями и критикой ее Надежда Монахова в пьесе «Варвары» М. Горького. «Было много исполнительниц роли Надежды, – писали театральные издания, – но не припоминается такой подлинной и страстной веры в предлагаемые обстоятельства». «Монахова Дорониной для всех – вожделенная и никому не доступная, она сводила мужчин с ума. Женщины стыдились ее, завидовали ей и боялись ее».

В «Дневнике актрисы» Татьяна Доронина вспоминает первую репетицию в БДТ: «Вошел Товстоногов. Он поздравил всех с началом работы над хорошей пьесой и сказал: «Прошу». Это означало, что сразу начнем читать “по ролям”».

Товстоноговское решение спектакля складывалось «до того», как он приходил на первую репетицию. Решение созревало и ясно проступало уже тогда, когда вывешивали распределение ролей. В этих его распределениях оно и выявлялось. То была высокая профессиональность, замечательное видение и безошибочное угадывание.

«После, работая в других театрах с другими режиссерами, я часто вспоминала «метод» Товстоногова, – вспоминает Доронина. – Он не любил болтовни «около» ролей, пьесы. Он был лаконичен и понятен в своих требованиях и пожеланиях».

«Я бегу по Летнему саду, бегу сквозь переливы света и тени. Так, на бегу, хорошо говорить текст роли. Приходят неожиданные оценки, повороты, не свойственные мне. Надежда почти всегда статична внешне и очень интенсивна внутренне.

Когда восторг, когда любишь, когда все, о чем мечтал, сбывается и он говорит: «Ты любишь меня, да? Ну? Говори – любишь?..» – сказать в ответ «Да, да, да!» надо так, как говоришь после длинного бега по аллеям этого сада, в котором «шепчутся белые ночи» Анны Ахматовой. И я почти кричу это «Да, да, да!», глядя в черные луспекаевские бездонные зрачки, и слышу, как стучит мое сердце».

Именно с роли Монаховой в «Варварах» начался «золотой век» Дорониной, знаменуемый веховым открытием для актрисы любимого образа – Настасьи Филипповны в «Идиоте» Достоевского. Мышкина играл великий Смоктуновский, потом Озеров, генерала Епанчина – Сафронов, генеральшу – Казико.