Девичник - Карен МакКаллах Лютц

Гилда перегнулась через стол и шепнула Зейди:

— Мы не уйдем отсюда до тех пор, пока ты его не поцелуешь.

Зейди закатила глаза:

— Значит, мы будем сидеть здесь несколько лет.

— Сколько тебе?

— Тридцать один.

Гилда сосчитала разницу. Нелегкая задача после нескольких рюмок текилы.

— Всего тринадцать лет! Деми старше Эштона на шестнадцать!

Подражание поведению людей с обложки «Ю-Эсуикли» не относилось к любимым занятиям Зейди.

Гилда не сдавалась:

— Он пригласил тебя сюда, так? Вероятно, он не приглашал сюда других учителей. Так что это что-то да значит.

Зейди быстро оглядела комнату, чтобы убедиться, не сидят ли там Нэнси и Долорес. Никаких следов их присутствия. Фьють. Она не видела ни учительницу по математике, ни шлюху, преподававшую иностранный язык. Она снова повернулась к Гилде:

— Я помогаю ему попасть в Стэнфорд. Он просто подлизывается.

Бетси нагнулась вперед, источая сознание собственного превосходства.

— Вы понимаете, что мы еще не дарили Хелен ее подарки? Они все еще лежат в багажнике лимузина. Мы должны были сделать это за обедом.

— Мы можем сделать это позже. Давайте просто посмотрим выступление, — сказала Дениз, бросив на Зейди взгляд, говоривший: «Я знаю, тебе это нужно».

Нужно ли ей это? Нужно ли ей на самом деле смотреть на Тревора на сцене и чувствовать свою вину за то, что ей нравится это зрелище? Он поправлял микрофон. О Господи! Значит ли это, что он собирается петь? Теперь, когда она подумала об этом, ей показалось, что он похож на Джима Моррисона, только моложе и красивее, и волосы светлее. Занимается ли Джим Моррисон серфингом? Тревор — новый Лизард Кинг? Черт! Она пьяна.

Когда «Серф манкиз» заиграли свою первую песню, Зейди была ошеломлена. Как и любая другая женщина в комнате. Невозможно было отрицать: он — воплощение секса. В нем была идеальная смесь петушиной игривости и душевного, грустного, плачущего юношеского голоса. Когда она слышала подобное по радио, у Зейди начинало быстрее биться сердце. Он казался богом. Остальные участники группы были дерьмом, но это не имело значения. Тревор пел. Он играл на гитаре. Зейди не смогла бы повторить ни одной строчки, ни напеть какую-нибудь из их мелодий, если б ее попросили об этом позже, но не в этом было дело.

Она нагнулась к Гилде и простонала ей на ухо:

— Вокруг него действительно ангельское сияние, или я просто пьяна?

Гилда схватила ее за руку:

— Послушай. Ты займешься с ним сексом, а потом расскажешь мне обо всем в подробностях. Все, что я могу себе позволить, — это викарный секс.

Они продолжали смотреть на сцену: Тревор приблизился к первому ряду беснующейся толпы, наклонился и пел для девчонок-фанаток.

— Пошли вперед! — сказала Надутая.

Она схватила Хелен за руку, и они понеслись туда, Костлявая следовала за ними по пятам. Зейди почувствовала, как приятное тепло, разлившееся по ее животу, остывает. Зачем она поделилась Тревором с ними? Теперь он влюбится в Хелен. Или будет заниматься сексом с Надутой и Костлявой в гримерке. Черт побери!

Когда они подошли к сцене, им пришлось пробираться сквозь толпу девушек-подростков, на запястьях у которых красовались браслеты с надписью «Мне еще нет 21». Девушки были не в восторге от того, что среди них находится пьяная невеста с надувным членом в руке и в страпоне, надетом сзади. Не говоря уже о двух шлюхах и суках в фирменной проститутской одежде и в туфлях-стилетто с четырехдюймовыми носами. Хелен пришлось отбиваться от девушек надувным пенимом только для того, чтобы сохранить за собой личное пространство. Зейди заметила, что кое-кто из них учится у нее в классе, на третьем уроке, и снова нырнула на свое место.

Тревор взглянул со сцены вниз, в зал, в тот момент, когда Хелен особенно яростно сражалась с двумя подростками в топиках до пупка и вельветовых брюках-клеш. Фата у нее скукожилась, косметика на глазах размазалась, пока она колотила девушек по голове гениталиями Ганса. Тревор скорчил рожу и указал на нее своему бас-гитаристу, тот начал смеяться. Когда они закончили песню, Тревор посмотрел вниз, на Хелен, наклонился к микрофону и сказал, высмеивая ее: — Кто-то у нас назюзюкался. Зейди снова стало тепло. Тревор не был ослеплен красотой Хелен. Теперь он еще больше казался богом, чем раньше. Это была трагедия. Ей не нужен был предлог, чтобы любить Тревора больше. Ей нужны были причины, чтобы сбежать. Достоинство. Пристойность. Вот какие это были причины. Может, ей стоит пересесть поближе к Бетси, Марси и Ким. Они остудят ее вожделение. Они наставят ее на путь истинный.

Группа заиграла новую песню, и Хелен вернулась к столику.

— Эта группа — дерьмо собачье. Пошли отсюда.

Бетси смотрела на сцену стеклянными глазами.

— Еще одну песню.

Марси и Ким тоже были в трансе.

— Мы не можем уйти, пока он не закончит, — сказала Марси.

— К черту Рика Спрингфилда, — согласилась Ким.

Зейди почувствовала себя отмщенной. Тревор был неотразим. Самые большие ханжи в Калифорнии думают так же, как она. Когда группа закончила выступление, Надутая и Костлявая стремительно подбежали к столу:

— Как думаешь, ты можешь отвести нас за сцену?

Зейди не собиралась позволять этим двоим приблизиться к сладкой невинности Тревора.

— Нет.

— Не важно, — сказала Надутая. — Давай просто подождем здесь. Уверена, он придет в бар через несколько минут.

Это значило, что у Зейди есть только кратковременная пауза, чтобы поговорить с ним без участия этих сук. Она встала.

— Я в уборную.

Гилда подмигнула ей. Джейн послала ей взгляд, означавший «Оттрахай его до потери пульса». Дениз только кивнула. Надутая и Костлявая были слишком заняты, поправляя блеск для губ перед маленьким зеркальцем, чтобы заметить. Хелен воровала выпивку у официантки с подноса, а Бетси ставила ее обратно.

Зайдя за сцену, Зейди почувствовала себя полной идиоткой. Что, черт возьми, она ему ска жет? «Привет, Тревор. Мне понравилось выступление. Хочешь, поцелуемся?»? Учителям не стоит появляться пьяными перед учениками, но было уже слишком поздно. Она уже была пьяна, когда они вошли. Так что нет смысла переживать по этому поводу теперь.

Она увидела компанию подростков в полуобморочном состоянии и заключила, что подобралась уже достаточно близко. Они толпились вокруг двери с надписью «Зеленая комната». К счастью, она располагалась не слишком далеко от уборной, так что Зейди могла сделать вид, что заблудилась, если ее заметит Тревор или еще кто-нибудь из учеников. Она подумала, а не заскочить ли туда пописать, но боялась, что пропустит его, чтобы потом, по возвращении в бар, обнаружить Костлявую на коленях возле его промежности.