Пуле переводчик не нужен - Борис Кудаев

Но они сделали ошибку. Они не обратили внимания на свипера, сидевшего на корточках за урной в углу пустынного коридора на своем обычном месте. Не обращать внимания на неприкасаемых и прокаженных, избегать не только прикосновения к ним, но и зрительного контакта – привычка, вырабатываемая многолетней практикой жизни в расслоенном кастовом обществе. Они шли и продолжали говорить о своих делах. Свипер не много понял из услышанного. Но понял главное – неприкасаемому Кумари Мангалаю, единственному из сотен тысяч неприкасаемых, осмелившемуся бросить вызов неумолимой карме, грозит смерть. Взглядом снизу он заметил блеснувший под рукавом пиджака на запястье молодого человека стальной браслет сикха. И когда отец вернулся на свое место за прилавком таможенной службы, свипер решил действовать. Он пробрался по коридору до служебной двери и сквозь узкую щель стал смотреть в VIP-зал. Сначала в зале были только журналисты, затем появились охранники, затем Кумари с группой сопровождающих. Свипер, не отрываясь, смотрел на министра Мангалай и на молодого человека, которого привел в зал Сварам Сингх. Когда прозвучал мелодичный сигнал и детский голос дикторши объявил конец посадки на рейс до Карачи, он увидел, как молодой человек подобрался, начал выходить из группы операторов, расстегнул «молнию» и поправил сумку на плече так, что она стала висеть спереди и слева. Под правую руку, подумал свипер. Он видел, что никто не смотрит на молодого человека. И, встав во весь рост, он резко толкнул служебную дверь зала. Первый раз он появился на этом пороге не на корточках… Охранники удивленно смотрели на него, как он и ожидал, и он привычным жестом – борода и браслет – указал им на молодого сикха… А потом ему захотелось сесть – ноги почему‑то не держали. Высоко над собой он увидел седоватую бороду в сетчатой укладке и форменный тюрбан. Таможенник. Сикх. Через два долгих мгновения спина его стала горячей от крови, голова закружилась, и он успел подумать, что кинжал у старого сикха сегодня вовсе не игрушечный…

Происшедшее в аэропорту разъярило Индиру Ганди. Дерзкий вызов, брошенный ей боевиками Хальсы – сикхской тайной военной организации, – не пройдет им даром. Индира Ганди доказала, что она достойна своего отца. Объявив в стране чрезвычайное положение, она повела с экстремистами сикхизма беспощадную войну. Но время шло, а Хальса, как гидра, потеряв одну голову, отращивала другую. Устав от мелких, ничего не дающих «побед» полиции, Индира вызвала к себе начальника разведывательного управления адмирала Курсетджи, начальника криминальной полиции генерала Сандерса, главкома сухопутных войск генерала Манекшоу и жестко поставила перед ними задачу – выявить активистов Хальсы и раздавить ее ядро раз и навсегда, уничтожить их физически, без всяких судов и приговоров. Операция «Bluestar» («Голубая звезда») разрабатывалась тщательно и долго. Но ее результаты были потрясающими. Спровоцировав условия, в которых руководство Хальсы и ее цвет – элитное подразделение охраны Джарнайла Биндравале Сингха, командующего Хальсы, было вынуждено собраться в Золотом храме в Амритсаре, армия нанесла по святилищу сикхов сокрушительный удар. Храм был разрушен, руководство Хальсы физически уничтожено.

Эта победа была смертным приговором Индире Ганди. Не успев достичь своей самой амбициозной мечты – выполнить лозунг ее партии «Гариби хатао!» («Долой нищету!»), – она была убита своими собственными охранниками, сикхскими офицерами, которые, в отличие от покушавшегося на министра обороны Сардар Сингха, и не думали сбрить бороду или снять тюрбан. Как и предупреждали Индиру, ее убили люди в полной военной форме. Они стреляли в упор – не читали Никколо Макиавелли, но знали – «если ты стреляешь в короля, ты должен его убить». Страна содрогнулась – Индира была духовной наследницей Махатмы Ганди и дочерью Джавахарлала Неру, а это делало ее почти святой в глазах сотен миллионов индусов. Сикхов старались не замечать на улицах, как недавно не замечали неприкасаемых.

На волне сочувствия к ней, как это часто бывает в Азии, премьер-министром стал ее сын, Раджив Ганди. Но эмоции толпы – это особая наука, и ею занимаются спецпропагандисты. Я уже тогда знал, что следующий качок маятника – через поколение. В 2004 году невестка Индиры Ганди, вдова Раджива Соня Ганди добровольно откажется от должности премьер-министра Индии. Много дней будут идти демонстрации с целью убедить ее принять этот пост, несколько фанатов Индийского национального конгресса пригрозят «сати» – самосожжением. Но когда Соня все‑таки откажется занять «семейную» должность, разочарованная Индия не преминет принять очередное «знаковое» решение – на должность премьер-министра Индии впервые будет назначен сикх… Символ смерти Индиры Ганди. Правда, она успела сделать то, что поднимало ее в своих собственных глазах на недосягаемую, божественную высоту. Она сравнялась по могуществу с Арджуной – учеником Кришны, героем «Бхагавадгиты». В пустыне Тар, на границе с Пакистаном, она взорвала свою первую атомную бомбу, и теперь она – на дороге Jnan’a, по которой шел Арджуна. Это санскритское слово «жнанья» – перешло много веков назад в русский язык – знания. Как и многие из самых главных и древних слов в жизни человека: мати – мать, доум – дом, агни – огонь, пия – пить, бхрат – брат… И знания… Самое дорогое, что есть у человечества, то, за что многие тысячи заплатили своими жизнями. А миллионы еще заплатят, если Арджуна все‑таки решит применить в борьбе со своим вечным противником это оружие, «которое не только светом своим убивает живущих, но и невидимыми лучами изменяет плод в чреве матери, делая его чудовищем». Тогда жестокая эпоха, в которую нам всем выпало жить, – эпоха богини Кали, Кали юга, закончится безвременьем – полным, тройным отрицанием – не будет ничего, нигде и никогда. Бог Шива, как сказано в «Бхагавадгите», пока что контролирует процесс отрицания. Но что будет в будущем, не знает даже он – беспричинно возникшая причина всего сущего, в конце времен подверженный и сам закону полного отрицания…

Ultima ratio regum (лат.).

Последний довод королей.

Моряки, обеспечивавшие перевооружение флота на новые ракетные катера, жили в отеле «Гайд-парк», неподалеку от Бомбейского военного порта. Так им было удобнее. Группа наземного обеспечения устроилась получше – тыловикам всегда везет. Их «Вест Энд отель» был почти в центре, недалеко от кинотеатра «Стрэнд» и торгового центра «Фонтан Флора». Моряки были недовольны своим отелем, а владелец отеля был недоволен моряками. Обычная история. Сначала все хотят попасть за границу и готовы жить в палатках, чтобы заработать за один год на покупку автомобиля или кооперативной квартиры. Но проходит время, люди привыкают к хорошим условиям, и вот они уже недовольны тем, что слишком близко ехать до работы, а до центра Бомбея – далеко, и что в ближайшем кинотеатре уже почти полгода три раза в день идет один и тот же фильм – «Золото Макенны». А хозяин отеля Марк Кастридис до приезда русских был на грани разорения и не мог и мечтать о постоянном контракте на размещение советских специалистов, который сравнительно щедро оплачивало военное командование Индии. Моряки упражняли свое остроумие на переводе фамилии господина Марка, требовали допустить их представителя на кухню ресторана, чтобы научить повара делать борщ, и категорически отказывались есть перетертые английские супы с неопределенным вкусом и очень громкими названиями. «Королева Анна» и «Герцог Йоркский» отличались только веточкой петрушки или мяты на поверхности мучнистой болтушки. Зато моряки отводили душу на салате из огурцов и помидоров, который в «Гайд-парке» подавался круглый год. Они добавляли туда репчатый лук и заправляли его неимоверным количеством салатного масла. Им было трудно выговаривать salad oil, и они заменили его термином из своей повседневной практики – солидол, благо звучит почти одинаково. Но теперь, когда благодаря русским отель выбрался из долговой ямы, хозяину стало казаться, что русские пустят его по миру неумеренным потреблением растительного масла.