Древняя история секса в мифах и легендах - Владислав Петров

Кого-то натолкнул на верный путь случай. Скажем, мужчина льела не знал, куда спрятать соль, чтобы она не намокла во время дождя, а тут женщина сказала, что у нее на теле есть особый карман для хранения продуктов, и мужчина воспользовался любезным предложением. Когда пришло время готовить пищу, он то и дело лазил за солью, и это так обоим понравилось, что решено было использовать женский карман не только как кладовку. Читатель, разумеется, заметил, что этот миф противоречит другому, прежде изложенному мифу о происхождении секса у льела; все вопросы, как и в других похожих случаях, мы переадресовываем мифо-творцам.

Тем же, кого удача обошла стороной, пришлось помучиться. Особенно тяжкая доля выпала народам, у которых либидо присутствовало, а удовлетворить его не хватало знаний. Этим людям ничего не оставалось, как пойти по пути эксперимента. Первочеловек африканского народа исанзу, культурный герой папуасов инанватан-берау Монанаре, трикстер Лис, порожденный мифологией сикуани, и бушменский культурный герой Кауха, интуитивно догадываясь, что «женщина любит ушами», именно с ушей и начали. Самым сообразительным из них оказался исанзу, который, потерпев неудачу с ушами, приподнял передник первоженщины, увидел половую щель и с воплем «Эврика!» побежал к соплеменникам. Не столь находчивый Кауха, прежде чем добраться до цели, попробовал еще и совокупиться через нос. Монанаре, которого магические узы связывают с нашим Иваном-царевичем, ибо он обрел первоженщину инанватан-берау, пустив в ее сторону стрелу, галопом пронесся по всем видимым вмятинкам своей возлюбленной и в разочаровании чуть было не вернулся к дыркам в плетне, с коими сожительствовал до встречи с ней, но потом пораскинул мозгами и все-таки заглянул в промежность. Что же до Лиса, то он прямо-таки замучил сикуанскую девушку: перепробованы были все места между пальцами рук и ног, затем нос, глаза, рот, вогнутости под ключицами, а потом, когда вагина уже была найдена, Лис зачем-то обкурил партнершу табаком... Результатом их соития стали дети с человеческими лицами и шикарными лисьими хвостами, которые, судя по отсутствию наследственных признаков, то есть хвостов, у современных сикуа-ни, не приняли участия в генезисе этого народа.

Но если кто-то полагает, что сикуанский Лис самый недогадливый, то он ошибается. Во-первых, у Лиса имеются братья по разуму, шедшие теми же путями, — Йолокс, культурный герой яганов с Огненной Земли, который чуть не выдавил яганской первоженщине глаз, и Умугома, культурный герой африканцев луйя, вагину у своей подруги так и не отыскавший и разглядевший желаемое только много позже, да и то случайно, когда она полезла по лестнице на чердак... Во-вторых, есть и такие, кто в собственных поисках оказался абсолютно безуспешен. Яркий пример — первый гонд, который ничего у женщины не нашел и обратился за помощью к бабке-демиургше. Та указала ему, что искать следует красное, волосатое, в форме ямки. Казалось бы, вопрос исчерпан. Но что делает сей персонаж? Он тычется в красное пятно на лбу, которое его жена нарисовала себе для красоты, потом переключается на ее небритую подмышку, а завершает свои экзерсисы сношением через пуп. Лишь после этого до него дошло, что красное, волосатое и ямка должны сочетаться в чем-то одном, — и продолжение рода гондов было спасено.

Бабке-демиургше исполать! Но не все творцы опускались до того, чтобы лично участвовать в сексуальном просвещении, а передоверяли педагогические бразды животным. Первопредки африканских народов бафиа и буилса брали уроки секса у шакалов, антилоп и кур. Преподавателями азиатских народов ва и палаунг выступили воробьи, ламахолотов, живущих на островах Малайского архипелага, — кузнечики и змеи, мурутов с Борнео — белки, коренных жителей Тайваня атая-лов и пайванов, по одной из версий, — мухи. Индейцы мехи-наку учились у рыб, тарпана — у оленей, арикара — у волков, а айорео поняли что к чему, понаблюдав за сексуальной оргией лисы и броненосца, к которым присоединились все лесные птицы.

Но наибольший вклад в сексуальное просвещение людей, безусловно, внесли обезьяны. Вот, скажем, мужчины племени чакобо, как и многие другие индейцы, зачинали детей в калебасах, а женщины никакого участия в этом процессе не принимали, но потом обезьяны продемонстрировали местным мужикам истинное назначение женских гениталий. После этого, как информирует миф чакобо, все дети, рожденные в калебасах, покинули племя и дали начало индейцам каювава. Этим, кстати, чакобо объясняют то, что ныне вымершие каювава говорили на особом — по определению науки, «генетически изолированном» — языке, который не имел ничего общего с другими индейскими языками.

Аналогичным образом обезьяны — об этом мы уже упоминали — помогли индейцам кашинауа и чаяуита. Они же научили детопроизводству семангов из Юго-Восточной Азии. А для индейцев эсеэха, дабы они вернули потерянную память, обезьяны разыграли целое представление с сексуальными сценами. Ведь божество, прежде чем спустить эсеэха по веревке на землю, дало им установку, как заниматься любовью, но у эсеэха случилась амнезия. Хуже того, они зачем-то пытались законопатить женские отверстия и лили в них смолу; в общем, если бы не обезьяны, кто знает, к чему это могло привести.

С обезьянами славу лучших учителей по части секса по праву делят змеи. И дело тут не только в библейском соблазнителе. Проявили себя на этом поприще и ползучие твари из других мифологий. Змея влезла в сложные взаимоотношения демиурга Си-Дуине и перволюдей народа мири, которым Си-Дуине велел совокупляться, но либидо не наделил. У змеи же с либидо был порядок, и она, сильно рискуя, поделилась им с мири; собственно, после этого она и стала пресмыкающимся, поскольку демиург за своеволие лишил ее рук и ног. Впрочем, мири даже с обретением полового влечения, как ни старались, не могли выполнить указание Си-Дуине и некоторое время жили в атмосфере полной неудовлетворенности, пока, наконец, какая-то птичка не ткнула клювом, словно указкой, в гениталии первоженщины, и тогда первомужчина прозрел...

Проблема с либидо имелась и у первопредков африканского народа ашанти, но, к счастью, проползающий мимо удав обрызгал их половые органы живой водой. У дагари, живущих по соседству с ашанти, либидо наличествовало, но существовала иная беда: они не знали, как его применить. И тогда первоженщина дагари решительно отправилась в лес, нашла удава, предложила ему интим и все хорошенько запомнила, а потом, вернувшись домой, передала полученные знания мужу. Отчасти похожая ситуация имела место у индейцев крахо, но там сам удав являлся к женщине., да еще и в образе красавца мужчины, в то время как ее муж, пентюх пентюхом, вообще ничего о сексе не слышал. И даже когда женщина родила от удава, он ничего не понял. А рожденный мальчик стал отличным охотником, и однажды, когда они с матерью варили потроха убитого им пекари, из котла выскочил еще один мальчик. Этим двум мальчикам суждено было положить начало племени крахо.

Впрочем, миф указывает в качестве отца этих детей, а значит, и первопредка крахо на мужчину-рогоносца, и это никакому объяснению не поддается, если, конечно, не предположить, что миф чего-то недоговаривает. Ощущение недомолвки усиливается на фоне другого мифа крахо, мужских персонажей которого — а это все мужчины племени — никак нельзя упрекнуть в том, что они ничего о сексе не знают. Эти ребята, едва в поле их зрения оказалась первая особа женского пола — даже не женщина, а неполовозрелая девочка, — подвергли ее групповому насилию в извращенной форме. То есть ни о каком отсутствии либидо у крахо речь вроде бы не должна идти в принципе.