Быстрые воды - Даниэла Стил

– Я думаю, что вам стоит серьезно задуматься над тем, какой путь вы выберете в дальнейшем, – сказал доктор. – Как я уже говорил, вы можете прибегнуть к донорской яйцеклетке, но, если это не увенчается успехом, я не советую вам повторять попытку. И я думаю, что даже в этом случае у вас мало шансов. И если вы с мужем против усыновления, может быть, пришло время вам обоим трезво оценить ситуацию и рассмотреть возможность будущего без детей. Некоторые пары предпочитают это усыновлению, если вы так настроены против него.

И после того, как Элен задала ему еще несколько вопросов, он распрощался с ней. Выйдя на улицу, она едва не упала на тротуаре, ослепленная слезами.

Всю дорогу до дома Джима Элдрича Элен проплакала, и она испытала облегчение, обнаружив, что дома никого нет. Ее мать и Боб все еще были у себя, а Джим ушел в свой офис. Элен закрыла дверь своей комнаты на ключ и легла в постель. Она плакала до тех пор, пока не уснула. Ее последняя надежда родить ребенка только что умерла, и она боялась сказать об этом Джорджу. Но было бы нечестно давать ему ложную надежду. Их попытки родить ребенка подошли к концу. Они навсегда останутся бездетными. Для Элен это было самой страшной судьбой, которую она только могла себе представить. И она знала, что в этот день часть ее самой умерла.

Как только Джина переехала в гостиницу на севере города и ее мобильный телефон заработал, она при каждом удобном случае пыталась дозвониться до Найджела. Она также отправила ему несколько сообщений, надеясь на то, что он их получит и ответит. Она беспокоилась о нем и расстраивалась оттого, что с ним нет связи. И было резонно предположить, что он захочет узнать, как обстоят дела у них с девочками. В конце концов, она жила с ним уже год и ради него развелась с мужем и переехала в Нью-Йорк. Она рассматривала их связь как брак или сродни браку. И в своих сообщениях, которые она ему отправила, Джина просила его позвонить ей просто для того, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Она даже не знала, где он остановился на это время. Поскольку их квартира была расположена в зоне затопления и всех жильцов эвакуировали, она знала, что он не мог отправиться домой. Джина предполагала, что он все еще в Бруклине с теми художниками, которым помогает. Хотя он сказал, что их квартиры и студии тоже были затоплены.

И, наконец, в четверг вечером он позвонил ей. Она как раз в это время ужинала в ресторане с Чарльзом и дочерьми. Когда она ответила на звонок, Найджел казался раздраженным. Она вышла из зала, подальше от Чарльза и от детей, чтобы поговорить с ним.

– Какого черта ты шлешь мне эти дурацкие сообщения? Тебе не ясно, что я занят? У меня нет времени отвечать тебе, – прорычал Найджел.

Джина была ошеломлена его тоном.

– Я беспокоюсь о тебе, вот и все. Я даже не знаю, где ты, – сказала она жалобно, что еще больше взбесило его.

– Какая разница? Я говорил тебе, что занят. Я помогаю друзьям и вытаскиваю их картины из-под воды. У меня нет времени волноваться о тебе. Я ночую в мотеле в Бруклине. – У Джины мелькнула мысль, не изменяет ли он ей, но было не похоже на это. У него были важные дела. – Я вернусь, когда закончу со всем этим. У тебя есть этот идиот, за которого ты вышла замуж и который помогает тебе. Зачем тебе нужен еще и я?

Джине стало обидно за Чарльза. Он был исключительно добр к ней и к девочкам, несмотря на то, как она поступила с ним. И он искренне, безо всякой задней мысли беспокоился об их безопасности и удобстве.

– Он просто заботится о своих детях. А обо мне должен заботиться не он, а ты. Я живу с тобой, а не с ним.

– Я тоже не обязан заботиться о тебе, – резко сказал Найджел. – Я тебе не мать и не отец, Джина. Я не могу все время волноваться о тебе, а они – его отродье, а не мое. Он и должен возиться с ними. С какой стати это делать мне?

Он, казалось, злился из-за того, что она чего-то требует от него, и все, что он ей говорил, звучало оскорбительно и для нее, и для Чарльза, и для ее детей.

– Я полагала, что ты захочешь заботиться о нас, потому что любишь меня.

И она надеялась, что он привязан к девочкам больше, чем оказалось на поверку. Она была в ярости оттого, что он назвал ее дочерей «отродьем». Они прекрасно вели себя и всегда были вежливы и уважительны с ним. И благодаря такту Чарльза они не знали, что Найджел был причиной развода их родителей, и не винили его в их разрыве. Они были воспитанными, любящими и хорошими детьми.

– Ты не можешь просто бросить нас в разгар урагана, не думая о нас и помогая кучке каких-то художников в Бруклине, – с упреком сказала Джина.

Она начала злиться на него. Ей не нравился тон, которым он с ней разговаривал, и его слова.

– Именно это я и делаю, нравится тебе это или нет. А с тобой все в порядке. На что вообще ты жалуешься? – Казалось, Найджел был в бешенстве.

– Я несколько дней провела в убежище. Нас эвакуировали из нашей квартиры. Мы даже до сих пор не можем вернуться туда. Мы фактически сидим на чемоданах. Девочки испуганы, Найджел, и я тоже. По крайней мере, были испуганы. Я не какая-то потаскушка, которую ты подцепил на прошлой неделе. Из-за тебя я ушла от Чарльза. Ты в определенном смысле несешь за меня ответственность, просто по-человечески, если ты вообще хоть немного любишь меня.

– Не путай меня с Чарльзом, – взорвался Найджел. – Я не педерастичный хлюпик, который готов подтирать зад тебе и твоим дочерям. Стань взрослой наконец и сама позаботься о себе. Я тебе не нянька и не собираюсь все время о тебе беспокоиться. Ты ушла от него, потому что так хотела. Он до смерти тебе наскучил. Но это не означает, что я теперь несу ответственность за тебя или за твоих детей. Сейчас я занят, заруби себе это на носу!

Во время урагана Джина не на шутку тревожилась о его безопасности, а он, как она теперь осознала, вовсе не переживал за нее. Чарльз, возможно, был консервативным и менее привлекательным, чем Найджел, но он никогда бы не оставил ее одну во время урагана, не придя ей на помощь. Он был невероятно добр с ними с того момента, как приехал в убежище. И он никогда бы не сказал того, что ей только что сказал Найджел. Он был слишком порядочным человеком для этого.

– И это все, чем я для тебя являюсь? Просто соской, когда тебе это удобно, а когда что-то идет не так, ты рассчитываешь, что я сама о себе позабочусь? И это все, что я для тебя значу? Я беспокоилась о тебе, Найджел. Я люблю тебя. Я боялась, то ты утонул. Я всю ночь сходила с ума от тревоги. А тебе на нас наплевать.

– Я не Красный Крест, бога ради! И ты прекрасно устроилась в убежище.

– Может, и так, но мы были напуганы во время урагана.

– С тобой ничего не случилось. А вот я потерял свои чертовы камеры, и оборудование, и негативы. Это куда важнее! – Итак, он сказал ей это напрямик. Его камеры и оборудование значили для него больше, чем она. – Я не хочу слышать всю эту ахинею. Я не собираюсь потворствовать тебе только потому, что ты считаешь себя теперь какой-то суперзвездой.