Любовница ледяного дракона - Ева Никольская

— Аника, не отходи далеко, — услышала я за спиной голос полукровки. Хриплый такой голос, глухой, будто он говорил через силу. Обернуться и проверить, в каком состоянии напарник, не рискнула. Отвечать тоже не стала. Просто медленно двинулась дальше по тающей в розовой хмари тропе.

Громкий женский крик застал врасплох. Это было как гром среди ясного неба. В меня будто молния ударила, пробудив неожиданное воспоминание. Кто-то так же кричал когда-то очень давно. И я бежала на помощь, боясь опоздать, но все равно не успела. О том, что несусь на призыв, не разбирая дороги, поняла по гневному окрику Закари. В выражениях он не стеснялся, называя меня то идиоткой, то Сидоровой козой, которую обещал лично выпороть мокрой хворостиной… когда поймает. Угрозы не подействовали. Я просто не смогла остановиться. Смутно знакомый эпизод из прошлого, насквозь пропитанный отчаянием и болью, наслоился на настоящее. Я даже про Криса забыла в этот миг. Все мои инстинкты были направлены на достижение одной-единственной цели: спасти, помочь, не допустить повторения беды!

Она забилась между корней могучего дерева, на котором тоже росли пресловутые грибы. На этот раз не только малиновые, но и фиолетовые. Хрупкая дрожащая девушка в разорванной рубашке. Из-под ее всклокоченных волос испуганно смотрели большие зеленые глаза, а губы шептали: «Не надо, не смейте, вы чокнулись». Я с трудом признала в затравленной блондинке дерзкую журналистку. Зато без проблем идентифицировала тех, кто довел ее до такого состояния. Раздетый до пояса храмовник вертел в руках веревку, явно намереваясь обездвижить с ее помощью жертву, а совершенно нагой Марк, ничуть не стесняясь своей эрекции, поигрывал полупрозрачным шариком, который наверняка записывал все происходящее. Сомнений в намерениях мужчин не было.

Подонки! Еще и этот чертов туман! Тягучий, лиловый… с резковатым запахом, пробуждающим агрессию. Во всяком случае, меня охватило именно это чувство. Первый удар я нанесла без предупреждения. Он пришелся по обнаженной спине молодого мага. Плеть обвила дернувшееся тело, вышибла из рук стеклянную сферу и, кажется, зацепила самое ценное. Как бы то ни было, взвыл парень так, будто ему это ценное напрочь оторвало. Упав на колени, он получил еще и от Софи, которая наконец вспомнила, что она великая и ужасная искательница справедливости, а не тварь дрожащая. Брай же стремительно обернулся, уходя из-под моего хлесткого удара.

— Кака-а-ая встреча, — протянул он, предвкушающе улыбаясь. — Разъяренная, страстная, вооруженная… ты неподражаема, шивари. — И шепнул одними губами: — Моя рабыня.

— Убью! — пообещала я, снова замахиваясь.

И опять ищейка умудрился уклониться. Он будто играл со мной, ускользая, провоцируя, заманивая. Почти как та черная птица, но распаленная своей ненавистью, я ничего не замечала и упрямо наступала на него. А вокруг нас разрасталось кольцо лилового тумана, он словно питался нашими эмоциями. Один удар все же достиг цели, это воодушевило и ослепило одновременно. Ободренная маленькой победой, я бросилась на Брайя, а он, улучив момент, поймал за хвост кожаную косу и резко дернул кнут на себя. Я упала на ищейку, так и не выпустив рукоять. Веревка, которую храмовник временно перекинул через плечо, снова оказалась у него в руке, а затем и на моей шее. Слишком быстро, чтобы успеть среагировать. Опытный воин и хрупкая наложница… Всей моей ненависти было мало, чтобы выиграть этот бой.

— Попалась! — Храмовник смотрел на меня совершенно безумным голодным взглядом. Вот только секс ему нужен или моя кровь, я понять не могла.

Никогда раньше ищейка не вызывал во мне такого отвращения. Сейчас он казался сосредоточием всех самых ужасных пороков, чудовищем во плоти, зверем в человеческом обличье! Очнувшись от замешательства, я принялась отбиваться и царапаться, как раненая кошка, окрашивая алыми штрихами его загорелую грудь. Хотелось разорвать мерзавца на части и стереть с холеного лица противную ухмылку. Но вместо того чтобы спасовать, Брай громко расхохотался и сильнее натянул петлю.

Больно! Душно! Чтоб ты сдох, лэрд Рэван!!!

— Ты будешь голой валяться у меня в ногах, шивари, умолять о пощаде, целовать мои…

Перечень его грязных желаний прервал налетевший на нас дракон. Злой, как тысяча разъяренных волков. Он ничего не говорил… не мог говорить! Из горла взбешенного оборотня вырвался глухой рык, лицо исказила жуткая гримаса, глаза наполнились расплавленным золотом, а на руках и скулах проступила тонкая сеть чешуи. Одним неуловимым движением Закари рассек веревку и оттолкнул меня в сторону. Не удержавшись на ногах, я упала. Сделала пару глубоких вдохов, восполняя недостаток воздуха, и, боясь, что эти двое меня затопчут, начала потихоньку отползать к Софи, остервенело пинавшей поверженного Марка. Такими темпами она его добьет.

А ведь виноваты во всем проклятые грибы, туманные щупальца которых, как выяснилось, пробуждают в жертвах не только похоть, но и садистские наклонности. Что самое примечательное, внизу цветной дымки не было. И голова отлично соображала, анализируя ситуацию. Марк, свернувшись калачиком, тихо поскуливал, даже не пытаясь остановить мстительную блондинку. На спине его алел след от моего кнута. А в лиловом мареве метелили друг друга ищейка и дракон. И все это из-за меня! О богиня! Где же Крис? Отсюда надо драпать, причем желательно ползком!

Добравшись до репортерши, я оттащила ее от бедняги и вынудила снова присесть — так безопасней. Для всех. Объяснить дрожащей от негодования девушке, чудом избежавшей изнасилования, что уроды, напавшие на нее, не такие уж и плохие, оказалось непросто. Пока доносила до Софи эту светлую мысль, Марк немного пришел в себя и сел, тронув висящую в ухе серьгу. Смутившись собственной наготы, он попытался прикрыться. Его стало жаль, хотя злость на него и на храмовника все еще бушевала во мне.

— Как? Как ты мог, Марк? — обиженно повторяла репортерша, глотая злые слезы. — Ты же знал, что мне нравятся девочки.

Услышав это признание, я благоразумно отодвинулась от страдалицы. Дымки тут, может, и нет, но кто знает, какие еще желания может вытащить наружу проклятая поляна.

— Прости, Софи, — морщась от боли, пробормотал ее помощник. Странно, но мне показалось, что раны на его теле потихоньку затягиваются, а камни в перстне и серьге разгораются ярче. — Не знаю, что на меня нашло.

— На нас всех нашло, — поддержала я мага и, смягчившись, швырнула ему свою куртку. Размерчик, конечно, не его, но в качестве набедренной повязки вполне сошло. — Грибочки в этом лесу забористые.

— А я говорил, что нельзя нарушать правила, — избавившись от неловкости, заявил Марк. Грязный, побитый, полуголый… он выглядел таким беспомощным, что злиться на это Живое недоразумение было все сложнее.

— Какие правила? — не поняла я.

— Карта велела не соваться в запретную зону. Но кому-то очень хотелось снять шедевральный репортаж. Доснимались!

— Карта! — Ну конечно же! Их карта с функцией Маоши — наше общее спасение. — Где она? — Я посмотрела на журналистку, та смущенно потупилась. На Марка — он отвел взгляд. — Вы что, потеряли свой свиток?! — Судя по молчаливому сопению обоих, так и есть. Вот ведь… идиоты!