Небо Валинора. Книга первая. Адамант Хенны - Ник Перумов

Исполинское извержение это видели во всём Гондоре, вплоть до Дол Амрота.

Друзья выбились из сил, петляя в каменных лабиринтах и надеясь, что извергающиеся огненные потоки их не настигнут.

Близ подножия, когда стало ясно, что непосредственная опасность миновала, Фолко, стараясь отдышаться, остановился; взгляд его упал на развалины Барад-Дура.

Там, где некогда высилась мрачная, но величественная башня Саурона, теперь остались только руины, и сейчас на них плясали багряные отсветы подземного огня.

Словно во тьме вспыхнули мириады злобных красных буркал; словно орда чудищ затаилась у горного отрога, готовясь вырваться на волю и нести ужас и смерть.

Малыш дёрнул хоббита за рукав.

– Чего застыл, нас сейчас огонь догонит!..

Они бежали дальше.

За их спинами Роковая Гора изрыгала пламя, дым винтом врезался в небосвод; но хоббит отчего-то не чувствовал облегчения.

Он слышал затихающий вой девяти призрачных голосов, падавших вместе с кольцом в раскалённые недра Ородруина – однако так и не услыхал их последнего, предсмертного вопля. Не ощутил, что злобное подобие жизни окончательно развеялось, сожжённое магическим пламенем. Кольцо-то, конечно, расплавилось, думал он на бегу, не могло не расплавиться! – ведь в той же лаве погибло само Великое Кольцо, Кольцо Всевластья – а вот призраки?.. Или они не лгали, говоря, что будут «ждать во мраке и в тени»?..

Ородруин дрожал, склоны подбрасывало, словно неведомый великан забавлялся горой, как погремушкой.

А потом из кратера в облака ударила исполинская огненная струя, вырвался поток пламенеющей лавы, и отроги озарились багровым сиянием, камни отбросили чёрные тени, и Фолко показалось, что войска древнего Мордора вновь пробудились к жизни, стоят в безмолвном строю, ожидая, когда хозяин Барад-Дура отдаст новый приказ.

Огонь растекался по небесам, пламенные кометы чертили полыхающие следы в разорванных облаках; и последнее, что слышал хоббит, был далёкий, призрачный смех Девяти.

Траверз мыса Балар, открытое море, 1 июля 1732 года

Торин был в бешенстве. Едва придя в себя, он не переставая ругался самыми чёрными словами – правда, когда рядом не маячила Эовин; а поскольку маячила она частенько, то к тому моменту, когда девушка наконец уходила на палубу, запас крепких выражений накапливался у гнома преизрядный.

– Давно, видать, по шапке тебе не давали, друг мой, – философски заметил Маленький Гном. – Почитай, с тех времён, когда ты священную бороду Дьюрина укоротил.

– «На целую палестру», – вспомнил хоббит слова Злого Стрелка.

– Так что лежи смирно и не дёргайся, – Малыш менял Торину повязку. – Мифрил ведь коварен, как ни крути. Начинаешь думать, что неуязвим и непобедим. Ан не тут-то было!..

– Я этого пса степного везде найду, – задыхался гном, едва не падая с узкой койки. – Из-под земли достану!.. Найду и…

– Кожу с него живого снимешь? – усмехнулся Фолко. – Как мне тот хазг посулил…

– Получше чего придумаю! – грозился Торин, брызгая слюной.

– Придумаешь, придумаешь, – успокаивал друга Маленький Гном.

Фолко и Малыш сидели у постели Торина, устроенной в крохотной – двое едва повернутся – каютке под недлинной носовой палубой «дракона».

– Хазги, эвон, тоже что-то почуяли, – заметил хоббит. – Про «силу» на юго-востоке. И, если помнишь, вожак их сулил, дескать, они ждать покорно не станут.

– Быть войне, – угрюмо проворчал Торин.

– Быть, быть… а ты повязку не трогай, нечего там ковырять, я хорошо всё забинтовал! – словно строгая сиделка, выговаривал другу Маленький Гном. – Война дело привычное, лишь бы только с толком, не просто так!..

– Так оно всегда и бывает. Кому-то кажется, что на него вот-вот нападут, и готово дело.

– Ты, брат хоббит, силён у нас в умных словах, а я так скажу, по-простому – точно какая-то дрянь на поверхность вылезла, что все избезумились так!

– Да какое там «избезумились», – вздохнул Фолко. – Власти все хотят, землицы побольше, того-сего. А великие силы – без жадности нашей ничего бы эти силы не сделали. Моргот да Саурон не одним лишь страхом себе служить принуждали.

– Иных и вовсе принуждать не пришлось, – буркнул с койки Торин.

– Не пришлось. Вот и выходит, что Эодрейд удара хазгского ждёт, а хазги – Эодрейдова. И никто друг другу ни на полвершка не верит, – Маленький Гном сидел, ловко вертя в трёхпалой руке свой кинжал-дагу.

– В Умбаре постараемся разузнать про этот самый «свет» загадочный, – сказал Фолко. – Потому как вполне может быть что-то из древнего наследства, если не Мелкора, так Саурона.

– Но, может, он и впрямь людей околдовывает? – не сдавался Малыш. – С чего Эодрейду такие планы в голову пришли? Чего эти хазги почуяли?

– А обычных роханцев он, значит, не околдовывает? – хмыкнул Фолко. – Вот на Фарнака глянь. Стоит он себе за кормчего, и всё с ним хорошо. Да и остальные эльдринги тоже. Странный свет какой-то!

– Вот как бы Скиллудру не стукнуло в голову, что другие таны его извести хотят, и не затеял бы он междоусобицу в Умбаре, – озабоченно заметил Маленький Гном.

– Он и безо всякого света может, – возразил хоббит.

– Свет, свет, свет… – бормотал меж тем Торин. – Вразуми меня Дьюрин, что же это может быть?

– Не ломай себе голову, она у тебя и так не в порядке, – буркнул Малыш. – Ох, до чего ж мне это всё не нравится! С Олмером гадали – не нагадали, и теперь, вот попомните мои слова, то же самое случится! Опять начнём метаться по всему Средиземью в поисках врага, а он у нас под носом окажется. Поймём, да поздно будет.

– Иной дороги нет, – пожал плечами хоббит.

– Будто она у нас когда была, – вздохнул Маленький Гном.

Рейд крепости Умбар, 12 июля 1732 года

Южное солнце припекало. Здесь, на границах Великого Харада, было куда жарче, чем в Гондоре, где горы и Андуин Великий всё же защищали земли от засухи.

Морская птица, промчавшись над голубым простором, увидела бы огромную умбарскую бухту, жёлтые и серые скалы, что подобно челюстям сдавили узкое горло пролива; пронеслась бы над высокими бастионами, испокон веку защищавшими крепость от ударов с моря.

Океан дошёл здесь до сходящихся клещами горных кряжей, глубокая долина стала заливом, отроги скал – берегами; трудно было отыскать лучшую защиту от бурь и штормов.

Чем ближе становился умбарский берег, тем чаще попадались идущие встречным или попутным курсом суда. Больше всего, конечно же, было «драконов» Морского Народа, захватившего Умбар после краха Гондорского королевства. Чёрные Нуменорцы, давшие начало знаменитым корсарам этих мест и некогда попортившие королям Минас-Тирита немало крови, могли спать спокойно – за них отомстили.