Сказки Заколдованного Замка - Игорь Стрелков

— Ну хорошо. Я подумаю. Утро вечера мудренее. А-а-а-а-у! — зевнула Валькира и мгновенно уснула, а спустя мгновение провалился в сон и Пронырус.

И приснился им одинаковый сон: сидят они рядышком на кушетке в Валькириковой Башне, а на ковре перед кушеткой резвятся два маленьких мальчика и девочка — весело играют с тремя такими же маленькими и прелестными пушистыми снулятами. А Большой Снуль тоже тут, рядом. Нахохлился в углу и довольно урчит.

И даже утром, когда путники проснулись, снуль всё ещё продолжал петь им свою ласковую умиротворяющую песенку.

Понятное дело, ни Пронырус, ни Валькирика друг другу тем утром про свой сон рассказывать не стали. Но волшебница о дезертирстве больше не заикалась. Мало того, с того самого часа соратники стали крайне дружелюбны и предупредительны, соревнуясь в оказании помощи. Молодой шалопай вдруг начал напряжённо размышлять о том, что ему двадцать пять лет и что пора бы уже остепениться и обзавестись постоянной крышей над головой, а тянущая рядом лямку дама очень привлекательна, умна, талантлива и, если ему удастся добиться её расположения, станет той «каменной стеной», за которой такой неуч, как он, вполне может «отсидеться» при любых неприятностях. Неизвестно ещё, повезет ли наткнуться на такую в будущем. Как знать, нарвёшься в следующий раз на реальную ведьму — и сдерут шкуру на абажур.

Волшебница, со своей стороны, была обескуражена, впервые в своей жизни столкнувшись с тем, что, несмотря на все усилия, на всю мощь своей магии, она не справилась с задачей, не прибегнув к «грубой мужской силе». К тому же статный и смазливый шалопай ей (если честно) с первого взгляда понравился, а его физическая выносливость и упрямство начали внушать уважение. Сама-то она частенько бросала дела на полпути. И теперь, с целью самооправдаться перед чрезмерно развитой гордостью, Валькюра размышляла: а если негодный парень всем растреплет про её, «окружной волшебницы», немощь в поимке и транспортировке какого-то снуля? Весь наработанный годами в острейшей конкуренции с магами-мужчинами авторитет сразу пойдет в трам-тарары! «Убирать свидетелей» не её амплуа. Она ведь не хочет стать злой ведьмой. Нет-нет, оболтуса просто необходимо оставить при себе!

Погода, между тем, заметно улучшилась, и дружные усилия (а также, быть может, скрытое содействие спящего снуля) привели к тому, что менее чем через двое суток сани наконец достигли подножия Валькириковой Башни.

Прошли годы. Большой Снуль — мой прадедушка — привык и к людям, и к их сказочным снам, даром смотреть которые каждый из нас наделён от рождения. С тех пор всякую осень приходил он спать прямо в башню волшебников. А потом и снулят своих привёл. Поскольку «волшебные права» на него Пронырус и Валькирика по справедливости разделили пополам, то и они не смогли расстаться, поэтому зверь скоро стал их общим семейным талисманом. Вот, собственно, и вся сказка.

— Как мило! — Королевна захлопала в ладоши, и все собравшиеся вокруг слуги её дружно поддержали.

— Чудесная сказка! Ах, мне бы такую. Хо-хо! А что же ты, приятель, дальше-то не рассказываешь? — раздался вдруг скрипучий ехидный голос с каминной полки. Все взоры обратились к ней. Там, в сладкой истоме извиваясь длинным чешуйчатым телом по горячим плиткам изразцов, нахально скалился вездесущий дракон Дранг Драчливый. Убедившись, что всеобщее внимание приковано к нему, пернатый змей демонстративно зевнул, кокетливо прикрыв пасть кончиком перепончатого крыла, и продолжил: — Вот всегда вы, снули, стремитесь представить дело так, как будто «без сучка без задоринки» счастье в дом приносите. Что ж ты не поведал, что весной в Валькириковой Башне произошло?

— А я не знаю, — удивлённо ответил Снуль. — Наша сказка на этом кончается. Ну, кажется, я забыл добавить только традиционное: «и жили они долго и счастливо». А так всё. Мне дедушка больше ничего не передавал.

— Эх, молодёжь! Половины не знают, а туда же — сказки рассказывать. А вот старших спросить — на это у них ума не хватает, — продолжал ворчать дракон с камина, лукаво кося прищуренным глазом на принцессу. И та не обманула его ожиданий:

— Дранг, милый, расскажи! Пожалуйста. Прошу тебя.

— Ну, раз «милый», и ты меня просишь (уже второй раз, между прочим), то так и быть… И вечер, опять же, сегодня хороший такой: камин жарко растопился — прямо как при хозяине. Слушайте, людишки… И вы, снули, тоже запоминайте.

В те времена мы — драконы, люди и волшебники — жили недалече. Терпеть друг друга не могли, конечно, но приходилось соседствовать. Ведь кроме отличий во всём (разве может такое недолговечное и несовершенное существо, как человек, сравниться с венцом творения — драконом?) были у нас и общие повадки. Как и волшебники, драконы предпочитали селиться уединённо, чужаков у себя под боком переносили с трудом и обожали пакостить всем окружающим. Особенно обычным людям, не способным к сопротивлению. Валькирикова Башня стояла отсюда неподалёку — всего полдня лёту — и граничила с моими собственными владениями, расстилавшимися от Змиева Болота (остатки его и сейчас можно найти у Развилки Трёх Дорог) до этого самого замка, где и было моё логово. Хозяина крепости, весьма самонадеянного рыцаря, я победил в относительно честном (Дранг саркастически усмехнулся) бою и сожрал, по вашему летоисчислению, лет за двести до того, захватив на правах победителя его жилище. Потом разогнал всякую мелочь из нашей драконьей породы и зажил припеваючи. Окрестные крестьяне — мои вассалы — приносили мне ежедневную дань: поросёнка, телёнка, пять кур и бочку браги. Лес в избытке снабжал дичью, а когда возникало желание похулиганить, я, никого не спрашивая, летал в соседние угодья и сжирал всё, что мне хотелось. Копил по нашему драконьему обычаю золото и собирался прожить столь же счастливо ещё пару-тройку тысячелетий.

А с Валькирикой я враждовал, конечно. Во-первых, она колдунья была сильная и, если ей удавалось меня выследить в своём Волшебном Округе, спуску не давала — пару раз еле хвост унёс. Во-вторых, она была девица, а к девицам мы, потомки Великого Перводракона, испытываем особенные чувства. Даже сейчас, когда при всём желании я не могу самостоятельно выбраться в реальный мир, глядя на какую-нибудь смазливую принцессу, невольно начинаю строить планы по её похищению. А в те времена в моём Дранг-замке (то есть прямо тут) иной раз сидело с полдюжины девиц разного достоинства и бегало втрое больше маленьких драколюдов и драколюдин. Не видели никогда? И не увидите теперь. Всех давно или извели, или прогнали в Волшебный Мир. Но самым желанным трофеем для любого Магического Ящера являются девицы-принцессы и девицы-волшебницы. Почему? Ну, с принцессами вообще ясное дело: сумевший покорить принцессу дракон приобретает права на престол, а его дети могут стать королями в мире людей. Такие драколюды от людей внешне практически не отличаются. (Кстати, и ты, Фаэтина, на одну шестнадцатую драколюдина). С волшебницами тоже неплохо — от них на свет частенько появляются самые натуральные драконы и драконицы, да и семейная жизнь протекает весьма интересно и насыщенно. Скучать с ними не приходится: постоянно надо заботиться о том, чтобы тебе не оторвали голову в собственном логове. Например, моя мамаша, волшебница Змеелюбка, моему отцу — дракону Огнежогу Самонадеянному в порыве ревности вырвала язык, обломала крылья и триста лет держала на цепи в будке у дома в качестве сторожевого змея.