Дело Галины Брежневой. Бриллианты для принцессы - Евгений Додолев

Садистам и насильникам дают лет по шесть, а завхозу МВД впаяли вдвое больше за чужие дачи, люстры и ковры. Да еще за свои кресла. Быть может, потому, что многое на следствии сказал? Слишком многих сдал? Думаю, что так. Поэтому и сейчас говорить не хочет. Понимает: меньше слов, раньше выйдет. А я бы отпустил Калинина сегодня. Четыре года неволи — достаточно, на мой взгляд. За то, за что другие получили персональные пенсии и возможность выкупать (словцо-то какое безобидное) охотничьи домики, реально тянущие тысяч на 150, за сумму в 50–100 раз меньшую. («Они рубль считают за два и имеют на завтрак имбирный лимон», — негодовал некогда несгибаемый БГ — Борис Гребенщиков.) Или надо посадить рядом с контролером ОТК 13-й колонии В. А. Калининым миллион совчиновников, творивших и творящих то же самое, что и былой визирь Щелоков. Или скостить сроки попавшим в поле зрения КГБ (имею в виду сакраментальный «андроповский импульс» 1983–1984 гг.) казнокрадам от партии и органов, заслужившим для своих инкубаторов митинговые лозунги: «Мафия — наш рулевой» и «Их милиция их же бережет».

— Кражи? — горько усмехается один из столпов щелоковского аппарата. — Это как посмотреть. 1000 взглядов, 1000 мнений. Дело, знаете ли, вкуса.

Генерал Калинин, не вполне по своей воле зашедший в кабинет к подполковнику Жаркову, недобро посматривает на диктофон и угрюмо отнекивается от любых предложений. Газетчикам здесь, напомню, не верят. Вполне обоснованно. А мое предложение снять интервью для фильма Марка Авербуха начальник лагерного ОТК презрительно отвергает, уверяя, что его, мол, не провести. Он меня, говорит, узнал и понимает, что «снимается не кино, а сюжет для «Взгляда», и не надо голову морочить». Пытаюсь объяснить, что наша съемочная группа никакого отношения не имеет ни к ТВ вообще, ни к молодежной редакции Гостелерадио СССР в частности. После утомительных получасовых разборок щелоковский завхоз начинает — не без шуток и улыбок — вспоминать:

— От подарка никто никогда не отказывался. Что бы вы мне здесь ни говорили. Никогда не поверю. Подарками я сам, по должности, занимался. Без сувениров — как? Мы с комсомола это видели. Раз, как говорится, старшие товарищи делают так, то и мы. А у молодежи фантазии-то побольше было, да-а. А сейчас-то у молодежи, поди, фантазии еще больше? Факт? Так точно! Вот помню, с Сашкой Сухаревым в ЦК ВЛКСМ работал, еще до прихода Игоря Щелокова, мы разве о чем дурном думали? А сейчас, смотрю, на Сухарева навалились, убирать его, мол, с Генпрокурора. Да что Сашка-то? Аппарат целиком менять надо. Целиком!

Виктор Андреевич волнуется и не замечает стынущего чая. «Аппарат» — это близкое, родное. Святая святых, вот что такое аппарат для экс-чиновника.

— Где людей взять, спрашиваете? Так я отвечу. Поездил я, вплоть до Японии. Много посмотрел. Да и сейчас читаю много. И скажу: у нас, похоже, не готовы еще к демократии.

Постояльцы колючего учреждения в демократию не верят. И корреспондентов побаиваются. Однако, зная Систему, винтиками коей справно крутились, «апеллируют за правду» не столько к Генеральному прокурору, сколько к Верховному Совету и прессе. Во время съемок интервью Гелиана Васильевича Карнаухова (возглавлявшего когда-то медуновское партЧК — парткомиссию Краснодарского крайкома) ко мне подсел, как он представился — «прокурорский», Иван Васильевич Врагов и довольно решительно навалился на меня со своим «харьковским делом». Позднее меня буквально атаковали его подельники. Настойчивость, с которой они убеждали, что невиновны, не есть, конечно, доказательство их чистоты.

В ИТК № 13 не так уж много партначальников и «госдеятелей»; зона предназначена для разоблаченных охранников правопорядка. Из 1800 обитателей спецлагеря треть — убийцы (и из них половина наказана за умышленные убийства). Лишь каждый пятый, по словам директора местного производства Михаила Алексеевича Загоры, отбывает заключение за преступления, связанные со своим служебным положением (типа Чурбанова, Бровина, Вышку, Калинина). Остальные: насильники, грабители, садисты. Например, полковник милиции, возглавлявший угрозыск целого края (имя не называю, поскольку офицер не хочет, чтобы его наказание рикошетило по семье), формально отбывает восьмилетний срок за сбыт наркотиков и маловразумительную взятку барсучьими шкурками (пара штук по пять целковых каждая).

— Даже министр Федорчук не давал санкцию на мой арест. Но потом приехал Гуров (теоретик мафиоборства, ставший известным после диалогов с Юрием Щекочихиным в «Литгазете» на тему «прыгающих львов», я с ним знаком и считаю знатоком своего дела. — Е. Д.) и принялся выколачивать у рэкетиров, которых я посадил, показания, что они-де давали мне взятки, — вспоминает полковник К.

Не знаю уж, как оно там было на самом деле, но, по данным краевого КГБ, начальник УГРО возглавлял фактически неуловимую банду, терроризировавшую полкрая. А опальные офицеры в тринадцатой попросту, видимо, не представляют себе: как это можно «качать» государству десятки миллионов золотом и ни черта себе не прикарманить. Кто будет драться с мафией? Люди, считающие мздоимство нормой? Или те честные (а я знаю очень и очень многих) работники органов, которые на вопрос: «Почему сейчас нет в производстве значительных дел по взяткам?» — отводят глаза и сквозь зубы тихо пробрасывают о том, что не желают получать по рукам и голове? Это уже получило название «комплекс Найденова — Гдляна».

С заместителем Генпрокурора В. Найденовым расправился его личный враг Чурбанов, когда честный юрист пытался раскрутить до конца пресловутое «сочинское дело». Один из обитателей спецзоны рассказал, что у сотрудника Сочинского УВД Удалова было похищено в бане письмо Найденова, в котором рассказывалось о делишках Медунова. Копия выкраденного послания попала к Брежневу. На заседании Политбюро Найденова отчитали, как мальчишку. Под конец разборок Андрей Павлович Кириленко несколько риторически вопросил присутствующих: «А нах нам такие прокуроры?» — и судьба человека, осмелившегося посягнуть на элитарную привилегию воровать у народа от его же имени, была решена. История имеет свойство вершить спирали.

13 — число вроде бы роковое. Однако попасть в ИТК № 13 куда лучше, чем на черную зону, где суд над вновь прибывшими вершат матерые уголовники. И я понимаю, отчего для преступивших закон стражей закона создана особая тюрьма».

PS 2012 года. Сам Чурбанов в своих записках комментировал наш визит со свойственной ему мнительностью:

«Потом в зоне наступило некоторое затишье, зэки жили спокойно, как вновь свалился «десант» в лице журналистов Додолева, Авербуха и еще кого-то. Они шокировали здесь всех — и осужденных, и администрацию. Крепко погуляли эти ребята по зоне! Они фотографировали всех и вся, но охотились, конечно, прежде всего за «бывшей номенклатурой». Боже мой, как же эта «бывшая номенклатура» бегала от них! Представить трудно! Авербух с помощью администрации, прапорщиков перекрывал им все «каналы»: зэков отлавливали в полном смысле этого слова. Когда Авербух с фотоаппаратом пришел в отряд, где находился Вышку, то бывшему заместителю Председателя Совмина Молдавии было сказано буквально так: «Если ты не будешь позировать и не покажешь свою «козью морду», получишь наказание». Было и так! Но Вышку все равно пытался загородиться и натянул на голову спортивную куртку. Получилась такая поза: вытянуты руки, одевается костюм, в этот момент его снимает Авербух крупным планом, и впечатление, что сидит на кровати или полуидиот, или просто сумасшедший. Авербух хохочет, уходит довольный, а Вышку становится плохо, и он лежит с сердечным приступом. Что же это за фокусы, граждане журналисты?