Обольщение строптивой - Лорен Уиттиг

– Я не знаю, как и благодарить вас. – Кэтриона снова обняла Изабел.

– Не говорите так, это совсем не нужно, ведь мы друзья. Мне не нравится, когда друга моей… то есть брата… избивают в моем же доме. – Изабел передала Кэтрионе фонарь с закрывающимися створками, в котором горела свеча. – Не открывайте свет, пока не окажетесь довольно далеко от замка. Идите вдоль кромки леса прямо к реке, потом налево вдоль ручья. А теперь в путь!

Изабел передала ей поводок и подтолкнула к раскрытым воротам. Как только вслед за Кэтрионой прошла лошадь, послышался тихий щелчок задвигаемой щеколды. Возврата назад не было.

Кэтриона пошла навстречу ветру по засыпанной снегом тропе, ведущей к реке, повторяя, чтобы не забыть, инструкции Изабел.

Она с трудом передвигалась по глубокому снегу. Если бы не фырканье лошади и ее остановки, ей бы казалось, что она совершенно одна в этой снежной мгле. Тиг молчал. Он был жестоко избит, и Кэтриона не была уверена в том, что он в сознании. Она часто останавливалась, чтобы проверить, в седле ли он. Она сделала это и сейчас, услышав стон, когда по ошибке дотронулась не до его ноги, а выше.

– Тиг, – окликнула она его, держа за ногу. – Тиг, проснитесь. – Она подняла фонарь и осветила его лицо.

Он с трудом открыл глаза.

– Мы уже приехали? – спросил он. Он не сидел прямо в седле, а почти лежал на холке лошади.

– Нет, я пока не нашла избушку. Мы еще не дошли до ручья… так мне кажется.

Тиг опять закрыл глаза, оставив Кэтриону одну.

Она горестно вздохнула и снова продолжила путь. Река была где-то справа, и вскоре должен появиться впадавший в нее ручей. Изабел велела не переходить через него, а двигаться вдоль него вверх, ища большой валун и огромную старую сосну. Но Кэтриона боялась, что она едва ли увидит сосну, а ручей заметит лишь тогда, когда упадет в него.

Но надо идти вперед. Если они остановятся, то замерзнут, во всяком случае, Тиг, хотя тепло лошади немного согревает его. Кэтриона выпрямилась и стряхнула с себя снег. Им нужно убежище, огонь и выпить чего-нибудь горячего. Кэтриона упорно шла. Тиг молчал, и это ее пугало больше всего. Он теперь полностью зависит от нее, и она не позволит ему умереть. Она слишком многим ему обязана. Он ее бард. Она должна спасти его и вылечить его раны. Как же иначе?

Ее нога поскользнулась, и она услышала хруст тонкого льда и тут же почувствовала, как в ее башмак проникла ледяная вода.

Ручей! Она отпрянула назад. Помахав ногой и вытряхнув воду из башмака, она подняла повыше фонарь. Мелькнула мысль, что мокрая нога может замерзнуть, а еще надо подниматься в гору. В гору! Это слово было как маяк, путеводная звезда.

Кэтриона повернулась и, не раздумывая, стала взбираться по довольно крутому и скользкому склону. В конце концов ее опасения оправдались, – ее промокшая нога замерзла, и Кэт почти ее не чувствовала.

Сильный порыв ветра неожиданно сбил ее с ног и вырвал фонарь из руки. Она с ужасом смотрела, как он исчезает в сугробе.

– Нет! – не выдержав, в отчаянии крикнула она.

– Кэт! – раздался из темноты голос Тига.

Его жизнь зависит от нее. Она должна сделать все, чтобы спасти его. Поднявшись, она вернулась к лошади и на миг опять прислонилась к ноге Тига, еле сдерживая слезы отчаяния.

– Вы справитесь, детка, – услышала она тихий, слабый голос. – Я знаю это, Кэт.

– Я потеряла фонарь, – ответила она виноватым голосом, ненавидя себя за это. – Не знаю, смогу ли я найти эту избушку в темноте.

– Сможете. Надо напрячь свою волю и ум. Вспомните, что говорила Изабел. Она наш друг и не могла ввести нас в заблуждение.

Уверенность в голосе Тига обрадовала Кэт. Она сделает все и не будет винить Изабел. Проведя рукой по спине Тига, она убедилась, что он по-прежнему лежит на холке лошади. Было слышно, как он дышит. Он не оставил ее. Он близко, рядом. Это несколько успокоило ее.

Изабел сказала, что хижина совсем близко от того места, где ручей впадает в реку. Значит, они уже рядом.

Кэтриона снова двинулась вверх, но уже более уверенно. Тиг научил ее, как держать поводья – их надо обмотать вокруг кисти руки. Хорошо, что она это не забыла. К величайшей радости, она случайно наткнулась на унесенный ветром фонарь и вытащила его из снега. Но драгоценного огня в нем не было, однако сам фонарь не пострадал и свеча не вся сгорела. Все поправимо, лишь бы добраться до домика. Лошадь фыркнула, но Кэтриона натянула поводья и заставила несчастное животное снова подниматься за ней по склону. Три шага, четыре… Впереди ничего, кроме темноты. Еще несколько шагов, – снег и ветер прямо в лицо. Но вдруг ветер утих. Казалось, что, выйдя из бурного потока, она очутилась в тихом озере.

Кэтриона протянула вперед руки и сделала еще один шаг. Ничего, пустота. Еще один шаг. Опять пустота. Наконец ее руки в шерстяных рукавицах наткнулись на что-то твердое, перегородившее им путь. Ощупав препятствие, Кэтриона убедилась, что это стена, построенная рукой человека. Чувство огромного облегчения согрело ее. Она сделала это! Она нашла им убежище. Кэтриона, улыбаясь, повернулась к Титу, но тот только простонал в ответ. Надо поскорее спрятать его от пурги. Она стала искать вход в лесной домик.

Ведя за собой лошадь, она наконец нашла дверь в самом конце стены. Сняв с руки поводок, она привязала лошадь к дверной задвижке и открыла хижину.

– Тиг, мы нашли ее! – крикнула она и вошла внутрь. Здесь было так же холодно, как и в лесу, но ветра не было. Надо поскорее снять Тига с лошади, а потом она введет животное тоже сюда. Так безопаснее. Потом она разожжет огонь и сбросит с себя промерзшую одежду. Кэтриона стала развязывать все, чем она и Изабел привязали Тига к седлу.

– Вы должны проснуться, – сказала она и легонько потрясла Тига. Он не ответил и даже не шелохнулся. – Тиг! Проснитесь! – В ее голосе звучал страх. Кэтриона, уставшая и замерзшая, была не на шутку испугана. Он не смеет умереть тогда, когда она наконец нашла убежище.

Она легонько ткнула его в бок:

– Тиг! Я не могу внести вас на руках в хижину, проснитесь, ради Бога. Или я оставлю вас на морозе. Тогда уж я больше не услышу ваших песен.

Тиг медленно открыл глаза и с усилием сел, пошатнувшись, так что Кэт пришлось удержать его за руку.

– Вам незачем разговаривать со мной таким тоном, – вдруг сказал он с улыбкой, тут же прерванной стоном.

Она поняла, как он страдает от боли. Он почти упал ей на руки, когда попытался слезть с лошади.

– Я буду говорить тем тоном, который считаю нужным, бард. Идемте. У меня замерзли ноги, а нужно еще разжечь огонь.

Тиг, что-то пробормотав, медленно пошел рядом. Прежде чем войти в хижину, Кэтриона остановилась и стряхнула снег с их одежды. Убежище было похоже на пещеру.

Прислонив к стене еле стоявшего на ногах Тига, Кэтриона снова направилась к двери.