Лишь в твоих объятиях - Кэролайн Линден

— Спасибо, Джулия. Мы так благодарны вам. Ее подруга засмеялась:

— Вы доставите нам большое удовольствие!

— Это очень любезно со стороны майора Хейза, особенно если учесть, сколько он уже сделал для нас.

Джулия помолчала, но потом снова заулыбалась и подвела лошадь к чурбану.

— Ваш брат знает, конечно?

Джулия похлопала подругу по руке и подобрала юбку, чтобы сесть на лошадь.

— Алека почти не бывает дома. Совершенно не о чем беспокоиться.

— Он… знает, что вы пригласили нас, да? — снова спросила Креесида, на этот раз с беспокойством. Джулия встала на чурбан и с него взобралась в седло. Креесида машинально помогла ей подоткнуть юбку. — Джулия?

— До свидания, миссис Филлипс, — крикнула Джулия, проигнорировавшая вопрос Крессиды, и махнула рукой. Она повернула кобылу и широко улыбнулась. — До свидания, Креесида. Скоро увидимся!

Глядя вслед удаляющейся Джулии, Креесида вздохнула. Она прикрыла глаза и молила о терпении. Пенфорд принадлежал Алеку, Джулии не положено было приглашать их, не заручившись его поддержкой. Так не поступают. А она уехала, ничего не сказав ей об этом. Но в любом случае у них нет выбора. Им надо будет вести себя очень деликатно, чтобы не доставлять особых хлопот, и как можно скорее найти новое жилье. А пока храни их Господь.

Из окна своей спальни Алек увидел на аллее возвращающуюся Джулию. Вид у нее был ликующий. Он неслышно подошел к верхней площадке лестницы, чтобы услышать ее разговор с экономкой. Она дала указание миссис Смайт приготовить комнаты для леди Тернер, а потом заторопилась к их матери. В ее голосе звучала явная радость. Они едут.

Ему не хотелось углубляться в размышления о том, что произошло. Алек не был уверен, что его действия, не говоря уже о мотивах, выдержат любые оценки. По чистой случайности он услышал, как один из жителей Марстона упомянул о скорой смене жильцов в Бригхэмптоне. Бедные, влезшие в долги Тернеры, будут вынуждены покинуть этот дом. То, что Тернеры так запросто могут оказаться на улице, привело Алека в негодование. Но было и нечто другое, заставившее его донести этот факт до ушей сестры. Об этом не следовало думать, потому что при мысли о Крессиде огонь начинал бушевать в его крови. Она, улыбающаяся, в его доме, напротив него за обеденным столом, морщит носик и разговаривает с ним в саду. Ему нужно видеть ее каждый день… и ночь.

Не зря же он научился контролировать свои эмоции. Она будет гостьей в его доме, и ему надлежит обращаться с ней соответствующим образом. Поскольку она будет рядом, сможет помогать и отвечать на его вопросы, ему станет легче работать. Он мало времени проводит в Пенфорде. Она, несомненно, будет стараться как можно скорее подыскать другой дом, и чем скорее он найдет ее отца, тем проще ей будет решить эту задачу.

Но помоги ему Бог…

Оказалось, что гостить в Пенфорде и жить в Пенфорде совсем не одно и то же.

Устроив бабушку в уютной комнате с выходящими на лес окнами, Крессида оказалась не у дел. Не надо было хлопотать по хозяйству, стирать и готовить. Ей даже не пришлось распаковывать личные вещи — в просторную комнату, которую она делила с Калли, пришли служанки, которые очень быстро и толково сделали все необходимое. Она вышла, чтобы еще раз поблагодарить Джулию, которая только улыбалась и не желала выслушивать слова благодарности. Крессиде от всего этого становилось только хуже.

Ужин, вкусный и изысканный, вызвал неловкость. Том, который всегда ел с ними, предпочел, есть внизу, и в этом тоже было что-то неправильное. Они были ничем не лучше Тома, однако она и Калли сидели за столом, уставленным китайским фарфором и серебром, а Том ел со слугами. Бабушке еду приносили в ее комнату служанки. От этого она потеряла аппетит, и Калли тоже едва прикасалась к еде. Она почти слышала, как бабушка советует ей быть осторожнее со своими желаниями, потому что может наступить день, когда они исполнятся. Крессиде очень нравился Пенфорд, она мечтала жить в таком месте. Теперь она поселилась здесь, правда, ненадолго, но это не доставляло ей особой радости.

Несмотря на утомительный день, ночью она не могла заснуть. Крессида лежала на мягком перьевом матрасе под прохладными хрустящими простынями и смотрела в потолок. Она только получила передышку, проблемы остались. Завтра ей надо будет серьезно поговорить с Калли и Томом, решить, что им делать дальше. Теперь даже надежда найти отца не придавала ей сил. Отец стал бы сердиться на них за то, что они потеряли дом. Но Крессида сама так зла на него, что может случиться серьезная ссора. Она снова задумалась над словами Тома о том, что без отца им живется куда спокойнее, и от этого ей стало еще хуже. В глубине души она знала, что ей уже пора по-другому взглянуть на возвращение отца, что бы она там ни говорила Алеку.

Алек. Мысли о нем мучили ее с того самого момента, как Джулия, пригласив их к ним, покинула Бригхэмптон. Когда Том свернул на подъездную аллею и показался Пенфорд, она уже настраивала себя на то, что скоро увидит Алека, готовила себя к этому, но встречи не произошло. Его не было рядом с Джулией и их матерью, которые вышли встречать гостей, не было его за ужином, не было и позже, в гостиной. От постоянного напряжения, ожидания и предвкушения у нее сдавали нервы, ведь он мог появиться в любой момент. Все это было тяжело, и она испытывала горькое разочарование оттого, что не видит его.

Она села в кровати и спустила ноги на пол. Калли что-то бормотала во сне. Крессида торопливо надела платье и сунула ноги в домашние туфли. Конечно, не следовало бы ночью бродить по чужому дому, но ей лучше думалось на ногах и отчаянно хотелось пройтись, чтобы успокоиться. Часы пробили два часа ночи, к этому времени уже все должны были спать. Крессида открыла дверь, не зажигая свечи.

В доме было тихо. Она, чувствуя себя немного шпионкой, прошла по коридорам, спустилась вниз по лестнице — и снова ощутила очарование Пенфорда. Она миновала длинную темную галерею, косясь на прячущиеся в тени портреты, заглянула в оранжерею, которую миссис Хейз превратила в страну чудес с редкостными растениями, потом в музыкальную комнату, где были фортепьяно и арфа. Оказавшись, в конце концов, в большой гостиной в дальней части дома, она подошла к выходящим в сад высоким окнам, чтобы полюбоваться видом из окна. Даже в темноте, скрывающей яркие цвета и превратившей все сплошь в серебряные россыпи, сад являл собой великолепное зрелище, торжество красоты и покоя. Крессиде пришло в голову, что, несмотря на всю пышность Пенфорда, она смогла бы привыкнуть жить здесь хотя бы из-за сада.

— Добрый вечер.

Она вздрогнула, стремительно повернулась и прижала руку к груди — развалясь в кресле, за ней наблюдал Алек. На столике возле него стояла бутылка, а рядом бокал, наполовину наполненный вином. В его позе было что-то ленивое, расслабленное, но блеск в глазах выдавал, что он, как всегда, бдителен и насторожен.

— Простите, — сказала она, задыхаясь.

Он сидел без жилета и галстука, расстегнутая рубашка открывала шею и частично грудь. Дрожь пробежала по ее позвоночнику.