Схватка - Евгений Шепельский

— Можете передать своим ребятам — остаток по жалованию они получат послезавтра вечером, — сказал Бришеру. — Скажете брату Литону точную сумму, плюс двадцать процентов премии. Брат Литон также оставит в подвалах Варлойна часть вина, причитающегося гвардейцам в довольствие на, скажем, три месяца. Затем, я думаю, в подвалы поступят вина нового урожая…

Капитан гвардейцев уважительно кивнул.

— Всемерно благодарен, ваше сиятельство… С вами можно работать. Да, можно работать!

Можно, можно, лишь бы никто не мешал работать, как вчера и сегодня.

Шутейнику был дан наказ отыскать для нас пристойную гостиницу. Туда мы и направились в карете, сопровождаемые кортежем Алых, чьи парадные доспехи были заменены на неброскую одежду. Подозреваю, меня вели от заброшенного порта, но устал я так, что мне уже было начхать.

На этом я иссяк. Действительно иссяк. Больше никаких распоряжений, только отдых. Я не могу сейчас ехать и расследовать судьбу Бантруо Рейла и «Моей империи», это — завтра. Много, очень много дел предстоит завтра. И послезавтра. И вообще, я — белка в колесе динамо-машины. Если меня не ликвидируют, я своими делами накручу Санкструму столько энергии, что осветить можно будет самые темные закоулки страны.

В карете несколько раз отрубался. Атли чувствовала себя лучше, но тоже клевала носом. Ссадины на щеках ее не слишком волновали. Наконец, она нагло закинула ноги на сиденье и умостила голову на моих коленях, умиротворенно сомкнув веки. Боевое возбуждение схлынуло за два часа допросов, начался откат.

Я крутил в голове образ эльфа, трогал неглубокую ранку от пули и пытался в деталях представить трубку, из которой он чуть меня не застрелил. Вспышка выстрела с купой искр высветила ее на один страшный, пугающий миг. В руках эльфа был прообраз старинного земного пистоля с раструбом и, очевидно, кремневым замком, поскольку выстрел прозвучал почти тотчас, как пистоль был выхвачен. Никаких узоров, фитюлек, завитушек на трубке. Она была грубо кованной, стальной, несомненно, снаряженной черным порохом, поскольку я учуял запах серы. Чертов порох, при массовом внедрении он изменит расклад сил на континенте — изменит в корне! Это меня пугало, ибо, как уже говорил, я не помню, как изготавливать порох. Вернее, знаю примерно, что для дымного пороха используют серу, толченый древесный уголь и, кажется, селитру, но пропорции! И где взять серу? А селитру? Кажется, в средневековье ее добывали, соскребая со стен хлевов, ибо селитра образуется из мочи скота, позднее додумались использовать человеческую мочу в промышленных масштабах, делая селитряные ямы. Эту селитру уже конкретно использовали под военные нужды… Ладушки-воробушки, как говорит Шутейник, мне проще найти местных алхимиков, или каких-то еще ученых и, дав шаблон — порох-сера-селитра, усадить за разработку точных пропорций чудо-порошка. И сразу начать испытания в стрельбе, пояснив, что порох не только для красивых искр служит… Обкатаем технологию сперва в маленьких трубках, затем — побольше, и, в конце концов, найдя точную пропорцию всех трех ингредиентов, перейдем к отливке простейших пушек, ибо сложные мне не по зубам, я не инженер и не дружу с сопроматом. А пушки — это те штуковины, что способны остановить кавалерию Степи и завоевательный порыв Ренквиста. Насчет мушкетов и пистолей — сомневаюсь, что осилю конструкцию, самое сложное там — замок, воспламеняющий порох. Разве что удастся поймать Хвата с пистолем, и на основе его конструкции внедрить кремневый замок.

Дело за малым — найти хоть каких-то ученых. Этим я займусь завтра вечером. Сразу же после посещения всех крупных питейных заведений Норатора и прояснения судьбы Бантруо Рейла. А Баккарал Бай, дюк дюков, милостиво назначивший мне на завтра свидание — пусть подождет господина архканцлера, потоскует. И Анира Най — девушка-огонь — тоже.

* * *

Гостиница называлась «Кружка пива». Ну куда еще мог бы привезти нас Шутейник, как не в заведение, что обещает обильную выпивку? Гостиница была сравнительно чистая, а баня, которую срочно для нас растопили — показалась мне даром небес. Хозяин, узнавший меня, лично принес ужин, к которому мы с Атли едва притронулись. Охраняли мою светлейшую особу восемь Алых. С таким количеством профессиональных солдат я мог бы выдержать в «Кружке пива» долгую осаду.

Потом мы с Атли перешли в комнату, улеглись вдвоем на сравнительно чистые простыни и… почти мгновенно отключились.

Мы спали, тесно прижавшись друг к другу. Голыми. Смутно помню, что мои руки порывались исследовать разные части ее тела, так же, как и ее руки исследовали мои, но наш научный порыв истощился на полпути, так мы и уснули, не закончив своих изысканий, утомленные тяжелым днем. Я — охватив сокровенные половинки пониже ее спины, она — легко сомкнув пальцы вокруг… хм, пусть это будет мое правое запястье. Кстати, рытвин и прочего на ее половинках не было.

Я, конечно, сознательно проспал назначенное мне время аудиенции у дюка всех дюков, оттрубив на толстозадой подушке часов двенадцать, не меньше. Где-то на периферии сна визгливо, но далеко, все еще далеко, кричали Стражи: «Где же он? Где он? Где-где-где? Отдай душу! Отдай душу!». У меня сложилось впечатление, что они ищут меня вслепую, вынюхивают, как назгулы. И с каждой ночью, с каждым моим засыпанием круг поиска будет сужаться, пока меня не схватят, и силой не выдернут из тела Арана Торнхелла…

Разбудили меня вопли какого-то мальчишки:

— «Громобой»! Бесплатный «Громобой»! Всем хватит! Налетай! Бесплатно! Бесплатно! По одному в руки!

При слове «Бесплатно» смутное беспокойство зашевелилось в груди, но я все еще не мог сообразить, почему это слово отзывается тревогой. После разгрома «Моей империи» в Нораторе остались две газеты — «Громобой» и «Южный рассвет».

— Налетай! Бесплатно! Архканцлер — негодяй и самозванец!

Тут я вскочил. Сонливость исчезла. Лихорадочно начал одеваться. Атли сладко потянулась, показав из-под одеяла маленькие груди торчком, глянула на меня зеленым глазом, и снова забылась во сне.

Мальчишка продолжал рекламировать бесплатный выпуск «Громобоя». На улице вдруг раздался голос Шутейника:

— А ну поди сюда, щегол!

— Дяденька, оставьте… — взвизгнул мальчишка. И через миг: — Убери руки, хогг вонючий, морда драная!

Звук оплеухи.

— С собой, все с собой забрать!

— Ой! Ой! Да чего ты бьешься…

— Кусаться решил? Кусаться, соплюган паршивый?

Раздались звуки ударов. Я кинулся к окну, но, пока отворял, Шутейник и разносчик газет уже исчезли с улицы. Только кучка зевак с листками «Громобоя» толпилась у дверей «Кружки пива». Кое-кто успел заметить меня и узнать, но я не стал раскланиваться и изображать демократа перед выборами, захлопнул окно и глубоко — очень глубоко — вздохнул.

В дверь постучали.

— Мастер Волк!

Я откинул засов. Шутейник втащил в комнату бедно одетого паренька в деревянных башмаках, заляпанных навозом. Через плечо парня была перекинута холщовая сумка, отягощенная сотней или более газет. Гаврош, блин! С налитым ухом, куда пришелся удар моего гаера.