Я, мои мужья и их любовницы - Татьяна Барматти

— Буду ждать, — отозвался продавец и провел нас внимательным взглядом.

Больше идти в магазины с артефактами мы не стали, решив, что на сегодня достаточно. Впрочем, это не помешало мне затянуть Мэтью в магазины одежды и прикупить сыну два красивых костюма на выход и два домашних, больше напоминающих спортивные.

В итоге домой мы попали ближе к вечеру, не забыв перекусить в кафе и забежать на строительную улицу, найдя, на первый взгляд, расторопную группу строителей с «дизайнером». Впрочем, завтра будет ясно, насколько они расторопны, когда они придут к нам, чтобы ознакомиться с объектом.

А сейчас меня ждет еще одна встреча с «мужьями». Надеюсь, они развлекались целый день в туалете и сейчас им совершенно не до меня.

— Аделаида!

Кажется, я ошиблась.

* * *

— Аделаида!

От дикого ора Вильяма Мэтью застыл, а я вскинула брови, леденея изнутри. Вот так возвращаться домой я совершенно не хочу. Впрочем, как и слушать чужие крики и позволять кричать на себя или на кого бы то ни было. Это мой дом и здесь должны быть мои правила.

Не нравятся правила? Так я и не держу никого! Пусть катятся на все четыре стороны. Я позову, когда точно узнаю, как можно скинуть с себя этот неподъемный груз семейных уз.

— Аделаида… — протянул, полыхнув налитыми кровью глазами бледный Вильям, стоило мне только зайти в гостиную.

— Что? — хмыкнула я, растягивая губы в улыбке.

Все-таки решились муженьки съесть завтрак. Ну, им полезно. Посидели, подумали о смысле жизни. Может, наконец-то поняли что-то и сами уберутся.

— Тебе смешно? — искривил губы в усмешке Карл. Выглядел он живее своего собрата, но ясно было как день — они ничего не поймут. — Развлеклась?

— Да, мы прекрасно погуляли с Мэтью, — кивнула спокойно я. — И попрошу вас больше не орать в моем доме.

— В твоем доме…

— В моем доме, — весело подтвердила я, смотря на первого мужа. — Что-то не нравится? Так вас никто не держит. Можете идти следом за своими любовницами. Думаю, они заждались.

Несколько минут в гостиной было подозрительно тихо. Вильям набычился и молчал, только гневно сопя, а вот Карл еще больше искривил губы в подобие улыбки и посмотрел мне за спину. Мне даже голову ломать не пришлось, чтобы понять — сзади Мэтью. Мой дорогой сын. И пусть Мэтью доказал не раз, что не по годам умный мальчик, он все еще ребенок перед которым ссорятся родители.

На душе сразу же стало паршиво. Потому что любящая мать не будет устраивать разборки перед ребенком. А я…

А я еще учусь и, чего уж, понадобится не один день и не один месяц, а может и год, когда я смогу спокойно называть себя мамой Мэтью, зная, что пусть и не идеальная, но и не самая паршивая.

— Мэтью, сынок… — тепло позвал сына Карл, и я скрипнула зубами, стараясь взять себя в руки. — Не обращай внимания на наши разговоры. Мы просто немного отвыкли друг от друга, но скоро мы будем, как и прежде, счастливой семьей.

Меня передернуло от негодования, еще и скулы свело, так хотелось ответить. Буквально заставив себя выдохнуть и не делать глупостей, я развернулась и едва заметно улыбнулась сосредоточенному Мэтью. Сын не прыгал от радости, услышав отца, а кажется, только больше насторожился.

— Пойдем к тебе, еще раз проверим покупки, — ласково проговорила я и потянула Мэтью за руку.

— Так может, нам покажете, что купили, — хмыкнул довольно Вильям.

— Мы устали, — ровно выдохнула я, не удостоив «мужей» ни единым взглядом.

Оказавшись в комнате Мэтью, я застыла у двери, опустив голову. Втягивать во взрослые разборки сына не хотелось совершенно, и я даже на долю секунды обрадовалась, что он учиться в закрытой школе и будет далеко от всей этой грязи. Вот только держать его в неведенье и только по факту рассказать, что вот так вот получилось, значит, потерять в какой-то степени его доверие.

— Мэтью…

— Все хорошо, мам, — пробормотал сын и, подняв голову, посмотрел мне в глаза. — Я все понимаю…

— Нет, не понимаешь, — покачала я головой и присела напротив Мэтью, ласково погладив его по голове. — Но тебе и не нужно ничего понимать. Единственное, что я хочу, чтобы ты знал, что мама тебя очень сильно любит и никогда, ни при каких обстоятельствах, не перестанет любить, — уверено закончила я, мягко улыбнувшись.

Едва не упав, когда Мэтью порывисто меня обнял, я со свистом выдохнула сквозь стиснутые зубы. Оказывается — это невероятное чувство, которое затапливает все естество щемящей любовью. Теплые объятия сына.

— Все хорошо, не беспокойся, — пробормотала я, прижав к себе сына сильнее.

— Но ты ведь можешь просто выйти замуж за кого-то другого… — отвернувшись, сдавленно прошептал Мэтью. — Папа, он…

— Что? — удивленно выдохнула я, понимая, что вот-вот упаду от шока.

— Я знаю, что он сделал тебе больно, очень больно. Но он ведь может жить в каком-то другом доме, отдельно.

— Мэтью, милый…

— Мне Стив рассказывал, что его мама не хотела больше жить с его отцом, и он она наняла…. — пробормотал сын и, шумно выдохнув, замолчал. — Ладно, я все понимаю.

Вздохнув, наверное, уже в сотый раз, удивляясь тому, насколько Мэтью взрослый не по годам, я взяла сына за руки, вынуждая развернуться ко мне. А вот думать о том, что те бедные сыновья «матерей года», которые захотели свободы, чувствовали в момент, когда понимали, что произошло, было выше моих сил. Как и о том, какое у них вообще складывается представление о взрослой жизни. Тут же никаких искренних чувств, никакого доверия. Такие дети будут всю жизнь оглядываться назад, боясь, что и их ударят в спину, предадут.

— Мэтью, я не собираюсь никого нанимать и не собираюсь убивать твоего отца, да и Вильяма тоже, — выдохнула приглушенно я, без слов понимая то, что хотел сказать сын.

— Но они же…

— Да, они сделали… мне больно, когда-то. И да, я не хочу, чтобы они присутствовали в моей жизни, но, как бы там ни было, Карл твой отец и ты имеешь право общаться с ним и видеться, когда сам того захочешь. Кто я такая, чтобы отнимать у тебя это право? — вскинула я одну бровь, погладив удивленно смотрящего на меня Мэтью по щеке.

Хотя, чего кривить душой, мне бы хотелось, чтобы Мэтью больше никогда не виделся с Карлом и Вильямом.

— Ты моя мама… — прошептал он и у меня на глаза выступили слезы.

— И как твоя мама, я должна думать, прежде всего, о тебе, — поцеловав мягкую щеку и шумно втянув воздух рядом с макушкой сына, проговорила я. — Но, сразу предупреждаю, легко твоему папе не будет, как и Вильяму. И да, жить мы вместе тоже не будем.

— Я все понимаю, — порывисто кивнул сын.

— Милый, запомни, каждый сам кузнец собственного счастья. Ну и в жизни всегда присутствует закон «бумеранга».