Негатив. Том I - Павел Корнев

— Переодевайтесь!

Озябшие после долгого блуждания по улицам пальцы почти не гнулись, но справился как-то, а когда принялся менять ботинки на свои полуброги, Василь не утерпел и спросил:

— А смысл?

— Для полноты образа, — сообщил я, подышал на ладони и начал возиться со шнурками.

Василь отговаривать меня не стал, вместо этого вытащил из кармана и приладил на лацкан невесть где раздобытый значок студента РИИФС. Тут уж заинтересовался лейтенант.

— Объясни, — попросил он.

— Если наркотики студентам сбывают, разумно выдать себя за них. Вдруг предложат?

— Если предложат, то жулики, чтобы облапошить простаков, — возразил я. — Студенты наверняка знают, куда идти.

— Не факт, — отмёл моё возражение Зимник. — Встречи не на квартире, а где-то в подворотнях проходят. Тут совсем в другом дело. Василь, ты в правильном направлении мыслишь. Давай, раскручивай идею.

Мой товарищ наморщил лоб и потёр крупный нос, пробормотал:

— Студенты, студенты. — Он вскинулся и широко улыбнулся. — В этом районе студенты гости нечастые, надо к ним приглядываться! Они же точно институтские значки снимать не станут!

— Верно, — подтвердил Зимник. — А что надо сделать, чтобы в глаза местным не бросаться?

Василь избавился от значка, и лейтенант в очередной раз его похвалил:

— Снова молодец!

— А оружие? — спросил я.

— Вы сами себе оружие, — заявил Зимник. — Идите, здесь вас ждать буду.

Сегодня лейтенант припарковал автомобиль в другом месте, и нашей целью стали кварталы по соседству со вчерашним районом.

— Разделяться не будем, — решил Василь.

— Разумно, — согласился с ним я, и мы потопали прочь от машины на пару.

Дошли до намеченной лейтенантом улочки, повернули, покрутились по тихому району, пригляделись к тёмным подворотням и глухим переулкам, несколько раз срезали путь через проходные дворы. Немного даже заплутали и вышли на бульвар с магазинчиками. Там я сориентировался на местности и повёл товарища уже знакомой дорогой.

Прохожих на боковых улочках было немного, кое-где светились окна полуподвальных помещений пивных и рюмочных, да в семейных закусочных накрывали на столы в ожидании вечернего наплыва постоянных посетителей. Изредка из окон доносились крики и шум свары или слышался детский плач. В основном же — тишина и спокойствие. Да ещё ветерок поднялся, принялся нести по земле лёгкую снежную порошу, и пальцы озябли, несмотря даже на купленные вчера перчатки.

В условленное время мы отчитались перед лейтенантом и отправились на второй круг, немного изменив маршрут, а на третьем я вконец продрог и потащил Василя в рюмочную.

— Здесь подожду, — наотрез отказался заходить тот внутрь, встав на углу.

— Идём, хоть чаю выпьешь!

— Ни к чему это.

Я пожал плечами, распахнул дверь и двинулся к стойке куда решительней прежнего, да и завсегдатаи, такое впечатление, сегодня на меня меньше пялились, а буфетчик с короткой бородкой и преходящими в плешь залысинами даже приветливо кивнул.

— Рюмку бренди и стакан чаю, — попросил я и заранее отсчитал мелочь, а после указал на телефон. — Позвоню?

Ответом стал ещё один кивок.

Медлить я не стал, подошёл к аппарату, скормил ему монетку и набрал записанный на обратной стороне медицинского направления номер, а после короткого разговора с телефонистской развернулся и облокотился на стену в ожидании ответа на другом конце провода. Долго ждать не пришлось.

— Слушаю, — неожиданно чисто прозвучал в трубке знакомый голос.

— Лизавета Наумовна, здравствуйте! Это Пётр! — поспешил я представиться. — Звоню, как договаривались.

— Ох, Петя… Пока порадовать нечем. На этой неделе точно принять тебя не смогу.

Я обречённо вздохнул и уточнил:

— Совсем всё плохо?

Ответом стал усталый смех.

— Ну, как тебе сказать, — устало произнесла Лизавета Наумовна. — С восьми до четырёх я привожу к норме перспективных студентов из декабрьского пополнения, а с четырёх и до ночи пытаюсь разобраться с самыми неотложными случаями у всех прочих.

— Вроде моего?

— Твой уникальный, а тут просто всё одинаково плохо.

Стоило бы попрощаться и повесть трубку, но вместо этого я сказал:

— Меня Трофим Фёдорович предупреждал: услышишь от врача «уникальный случай» — беги. Мол, уникальными вещами все мусорки завалены, а после визита старьёвщика там только они одни и остаются.

Лизавета Наумовна вновь рассмеялась, на этот раз совершенно искренне.

— Ох, Петя, насмешил! Ты позванивай, хорошо? Я обязательно что-нибудь придумаю.

— В понедельник или уже среди недели?

— Лучше каждый день звони. Всё очень быстро меняется. Да и рада буду тебя слышать.

— Спасибо! До свидания.

Я повесил трубку, вернулся к стойке и тяжело вздохнул.

— Свидание сорвалось? — предположил по моему кислому виду буфетчик.

— Если бы! На приём к лечащему врачу попасть не получается, — сообщил я, отпив чаю.

— Проблемы со здоровьем?

— Нет, но это надо справкой подтвердить.

— Без бумажки ты букашка, а с бумажкой — человек!

— Именно.

Я перелил рюмку бренди в стакан с чаем, сделал длинный глоток и блаженно выдохнул, потом быстро допил остатки, попрощался с буфетчиком и вышел на улицу. Там огляделся и двинулся к переминавшемуся с ноги на ногу Василю.

— Ты чего так долго? — накинулся на меня товарищ.

— С буфетчиком поболтал, — сказал я, умолчав о телефонном звонке в больницу. — А чего? Мы ж под прикрытием, надо с местными отношения налаживать.

— Петь, ну ты чего? Меньше детективы читай! Мы не под прикрытием, просто в штатском улицы патрулируем! Понимаешь разницу? Нам подозрительных личностей высматривать надо, а не чаи распивать!

Василь порывисто зашагал по улице, я двинулся следом. Обижаться на товарища не стал: пять минут в тепле и горячий чай с бренди настроили меня на благодушный лад. Впрочем, как согрелся, так и озяб снова. Какое-то время я пытался совладать с дрожью, затем не утерпел и принялся тянуть в себя сверхэнергию, разжёг алхимическую печь. Тогда полегчало. Не могу сказать, будто совсем уж морозец беспокоить перестал, но и трястись в ознобе больше не трясся.

— Смотри! — встрепенулся вдруг Василь, когда мы в очередной раз возвращались к патрульному автомобилю.

Я пригляделся к двум шагавшим навстречу фигурам, которые как раз проходили мимо уличного фонаря. Молодые люди чем-то неуловимо отличались от здешних обитателей и совершенно точно были операторами: только сосредоточился и сразу уловил создаваемые ими энергетические искажения. Проходя мимо, приметили институтские значки, и Василь лихорадочно зашептал мне на ухо: