Тайны Шерлока Холмса - Джун Томсон

И еще за пределами моего понимания оставалась причина, по которой капитану ван Вейку понадобилось заманивать нас на борт «Фрисланда» и опаивать каким-то дурманящим снадобьем. А ведь нас именно опоили какой-то дрянью – других объяснений внезапной потере сознания у меня не имелось.

Я решил было, что Холмсу тоже подмешали в водку снотворное, но тут же в этом усомнился: уж слишком уверенны и отточенны были его движения для человека, недавно пришедшего в себя после дурмана. Складывалось впечатление, будто снотворное не оказало на него никакого эффекта, что я списал на железное здоровье друга, его невероятную выдержку и фантастическую собранность, которую он и прежде демонстрировал в критических ситуациях.

Наконец раздался тихий щелчок – замок поддался. Я рассчитывал, что Холмс жестом призовет меня следовать за ним на палубу, но, вопреки моим ожиданиям, он запер дверь изнутри и, неслышно прокравшись к койке, на которой я сидел, снова прижал к губам палец. Уловив мой изумленный взгляд, великий сыщик прошептал одними губами:

– Надо ждать.

Ждать? Но чего? Появления ван Вейка, который высадит дверь, как только поймет, что она заперта изнутри? Запоры представлялись мне достаточно надежными, однако я понимал: чтобы их выломать, вполне хватит усилий двух здоровых мужчин.

И что тогда нас ждет?

Я не питал никаких иллюзий и прекрасно сознавал, что нам угрожает смертельная опасность. Капитан опоил нас, а потом связал по рукам и ногам явно не для того, чтобы через некоторое время выпустить на свободу. Оставалось удивляться, почему он не расправился с нами, когда мы были без сознания, а значит, совершенно беспомощны.

Все эти мысли снедали меня, не давая покоя, однако я не смел беспокоить Холмса своими тревогами. Он сел на стул возле письменного стола и, откинувшись назад, прикрыл глаза, будто бы напрягал слух, чтобы не пропустить ни малейшего шороха за стенами каюты.

Ветер немного поутих, и потому даже я был способен различить кое-какие звуки, доносившиеся до нас сквозь свист ветра и шум дождя. Время от времени вдалеке раздавались голоса, с нижней палубы долетал шум шагов. Один раз что-то лязгнуло, словно кто-то резко захлопнул железную дверь. Фоном всем этим звукам служили скрипы и стоны судна, беспокойно раскачивавшегося у причала.

Бездействие Холмса только усиливало напряжение, в котором я пребывал. Хоть мы и оказались на судне безоружными, нужно было попробовать как-то прорваться на берег. В темноте и поднявшейся неразберихе нам, возможно, удастся сбежать. Ну а если не удастся, мы хотя бы погибнем сражаясь, как настоящие мужчины. Всяко лучше, чем смирно сидеть в каюте и покорно, словно предназначенный на убой скот, дожидаться своей участи.

В первый раз за все свое долгое знакомство с Шерлоком Холмсом мне показалось, что друг пал духом, и меня охватили ужасное разочарование и обида. Я никак не мог поверить, что этот самый человек сошелся лицом к лицу в жестокой схватке со своим заклятым врагом Мориарти и одержал над ним верх в поединке у Рейхенбахского водопада.

С каждой минутой злость на друга становилась все сильнее. Я более не мог себя сдерживать. Я приготовился рвануться к двери, взяв инициативу на себя и заставив Холмса действовать. Что ж, быть посему: я пойду первым, а он двинется следом.

Как показали последующие события, мне повезло, что Холмс меня опередил. Прежде чем я успел встать с койки, он вскочил и на его напряженном лице проступило несказанное облегчение.

– Ну вот и сигнал! – громко воскликнул он.

– Какой сигнал? – изумился я, озадаченный не только тем, что мой друг столь неожиданно нарушил молчание, но и самой фразой, которую он произнес.

Мой слух не уловил ничего необычного. До нас доносились всё те же звуки, разве что проходящее мимо судно дало двойной гудок.

– Сигнал, что прибыл инспектор Петерсон! Скорее, Уотсон! Нельзя терять ни секунды.

Холмс действовал молниеносно. Сдернув с вешалок нашу одежду, он бросил мне мой непромокаемый плащ, а сам проворно надел длинное пальто. Двумя рывками мой друг отодвинул дверные засовы и скрылся. К тому моменту, когда я его нагнал, он уже, грохоча каблуками, несся вниз по стальной лестнице, которая вела на палубу.

Зрелище, представшее перед моим взором, когда я наконец спустился и замер рядом с Холмсом, привело меня в полнейшее смятение. Качающиеся фонари напоминали светлячков, что мечутся во тьме. Лучи их эпизодически выхватывали из темноты черную, блестящую от дождя палубу и группу дерущихся мужчин на корме. Слышались сдавленные ругательства, проклятия и крики. Казалось, я очутился в преисподней.

В самом центре дичайшей свалки мне удалось разглядеть мощную фигуру Баккера и силуэт приземистого, крепко сбитого капитана ван Вейка. Оба с отчаянием безумцев отбивались от наседавших на них людей.

Мгновение спустя ван Вейк вырвался из кольца окружавших его противников и, повернувшись, кинулся к тому месту, где в тени рулевой рубки стояли мы.

Сильно сомневаюсь, что капитан видел нас в полумраке. Похоже, его целью был трап, находившийся слева от нас. Трап охраняли двое констеблей, которых я опознал по шлемам и черным форменным плащам-накидкам. Увы, все их внимание было сосредоточено на корме, где происходила драка. Я понял: еще несколько секунд – и случится непоправимое. Ван Вейк добежит до трапа и, застав констеблей врасплох, прорвется на берег, где с легкостью затеряется в лабиринте припортовых улиц и переулков.

Не стану скрывать, что я, совсем недавно рвавшийся в бой и мысленно коривший Холмса за бездеятельность, вдруг понял, что не могу сдвинуться с места. Я видел, как на нас несется капитан с искаженным от ярости лицом, и вдруг меня охватил приступ дурноты – видимо, снова дало о себе знать снадобье, которым нас опоили.

А вот Холмс не растерялся. Пока я стоял с беспомощным видом, он сделал шаг вперед и отвел левую руку. Мой друг в тот момент больше всего напоминал сжатую пружину. Словно молния, мелькнул его кулак, в свете фонаря ярко сверкнули белые костяшки. Раздался глухой удар – кулак великого сыщика врезался в челюсть ван Вейка. Капитан рухнул на палубу, словно могучее дерево, срубленное одним мощным ударом топора.

Холмс повернулся ко мне. Его худое лицо исказилось от ярости и торжества.

– Думаю, Уотсон, что теперь я расплатился с капитаном ван Вейком по всем счетам.

Прежде чем я успел ответить, от группы дерущихся на корме отделилась грузная фигура в клетчатом пальто и быстрым шагом направилась в нашу сторону. По мере ее приближения я узнал идущего к нам человека. Это был инспектор Скотленд-Ярда Петерсон. За время нашей дружбы с Холмсом я успел свести знакомство с этим полицейским и был о нем весьма высокого мнения. Петерсон показал себя блестящим офицером, храбрым, толковым, всегда готовым к сотрудничеству и при этом великолепно знающим преступный мир Лондона.

– Превосходно, мистер Холмс, – воскликнул он, остановившись у бездыханного тела ван Вейка и окинув его довольным взглядом. – Отличный удар левой. Подобное я видел только на ринге в исполнении профессиональных боксеров[43]. Что ж, капитан благодаря вам повержен, и теперь перевес на нашей стороне. Команда у нас в руках. – Инспектор махнул рукой в сторону кормы.