Неоконченный романс - Валентина Мельникова

— Давай, папка, действуй, и сам знаешь — на щите или со щитом!

Прошло два дня. Лена так и не знала, чем закончился разговор отца с Алексеем. Известный пройдоха рано утром, задолго до того, как она проснулась, смылся в тайгу. Эльвира Андреевна рассказала ей, что Алексей забрал его ни свет ни заря на два дня, что они решили побывать на биостанции, у сборщиков папоротника, заглянуть попутно в летний животноводческий лагерь. Лесхозовское немалое стадо коров каждое лето в конце мая угоняли за перевал, где скотники и доярки жили все время травостоя, меняясь каждые десять дней.

В наспех нацарапанной записке отец сообщал, что будет вечером в четверг, и ни слова больше. Из чего Лена сделала вывод: самоуверенный наглец директор уперся, как бык, и отцу пока не удалось уломать его.

Но внутреннее чутье подсказывало ей: вещи собирать нужно. Воспользовавшись именем отца, она подала директору заявление о предоставлении недели в счет отпуска. Достала из еще не разобранной коробки испытанный не раз большой рюкзак. Положила в него два толстых, связанных вручную свитера и два комбинезона — один из тонкого прочного брезента, другой более плотный и просторный — джинсовый. Приготовила утепленную куртку из водоотталкивающей ткани, легкую штормовку и три пары шерстяных носков.

Из обуви Лена решила взять резиновые сапоги до колена и прочные швейцарские горные ботинки с крепкой рифленой подошвой и особым двойным швом.

Порядочно набралось и всякой мелочи, без которой в тайге не обойтись.

Подумав, выложила брезентовый комбинезон, решив поначалу идти в нем. Он был очень удобен в лесу, не стеснял движений. Специальные тесемки стягивали рукава на запястьях и ворот, спасая от гнуса, особенно от мелкой надоедливой мошкары. Одевшись по-походному, она затянула талию широким офицерским ремнем, повесила на него фляжку и широкий охотничий нож в кожаных ножнах. Оглядев себя со всех сторон в зеркало, она удовлетворенно улыбнулась: «Мальбрук в поход собрался». Тем же вечером она еще раз пристреляла новый карабин по консервным банкам, уйдя для этого почти до самого Бяшки.

Почуявший запах пороха Рогдай радостно приплясывал на месте и громко взлаивал на каждый выстрел.

Он чувствовал возбуждение хозяйки, не отходил от нее ни на шаг, постоянно заглядывал в глаза, поскуливал и вилял хвостом.

В школе о своих планах Лена не стала распространяться. Ее очевидное желание побыть с отцом всем было понятно. И только Верка, частично посвященная в ее планы, хотя и молчала, но изредка выразительно крутила пальцем у виска.

Поселок жил тем временем в ожидании праздника. Как-то так сложилось, что за более чем трехсотлетнюю историю поселения его ни разу не отменяли. Даже во время войны умудрялись, пусть скромно, без привычного размаха, вспомнить тех, кто первым пришел на берега Казыгаша, соорудил небольшой острог, чтобы в дикой тайге, негостеприимных горах защищать границы великого государства Российского. Население маленькой крепости постоянно то вымирало от голода и болезней, то вырезалось бойкими кривоногими конниками на низкорослых лошадях. Но восставал из пепла этот маленький оплот царя и Отечества, росло село, усиливались позиции Российского государства. Все новые и новые переселенцы из Малороссии, Вятской и Астраханской губерний осваивали пустоши, строили крепкие дома, рожали детей.

Особенно большой приток переселенцев пришелся на конец XIX века, после отмены крепостного права. Царь пообещал всем, кто не испугается сибирских морозов и осядет там навечно, земли, сколько душа пожелает, и в течение двадцати пяти лет не брать сыновей поселившихся здесь смельчаков в солдаты. И слово свое сдержал. Только во время Первой мировой войны переселенцев призвали в армию, но не в действующую, а в ратники народного ополчения. Охраняли они склады, мосты, железные дороги в тылу.

Два года на быках добирались смельчаки до Привольного. Летом сеяли хлеб, дожидались урожая, а осень и зиму ехали с убогим скарбом, голосящими женами и многочисленной детворой в надежде найти за Уральскими горами землю обетованную, которая их согреет и накормит, убережет от всех немыслимых бед. Истинные христиане, они переняли от коренных жителей обычаи поклоняться злым и добрым духам гор и тайги. До сих пор на перевалах сохранились фигуры каменных идолов и священные деревья, увешанные разноцветными тряпочками — дань человека в обмен на благополучие и избавление от всяческих бед. Во время праздников зажигали большой костер на священной для местных жителей горе Чембулак в память основателей Привольного. И хотя эти языческие обряды нещадно преследовались церковью, а позже и советской властью, праздник, посвященный рождению села, отмечавшийся в последние дни мая, больше смахивал на древние празднества в дохристианские времена трехсотлетней давности. Конечно, большинство состязаний стали вполне современными, но соревнования лесорубов, шишкобоев, стрелков из лука, скачки без седла на приземистых местных лошадях сохранились еще со времен первых поселенцев. Революции и войны, раскулачивание и индустриализация всей страны с помощью ГУЛАГа основательно проредили ряды коренных привольчан, но традиций не убили. Слишком упорный народ сибиряки. Триста лет шел естественный отбор самых сильных, самых красивых, самых умных, так что семидесяти лет все-таки не хватило, чтобы полностью уничтожить то, к чему стремилась природа.

Во всех домах пекли, жарили, парили. Из сундуков и вместительных шифоньеров доставали сотканные за зиму половики, вязаные шали, свитера, варежки, вышитые полотенца и скатерти, соленья, варенья и маринады. Из магазинов исчезали все более или менее нарядные платья и костюмы. Саша Шнайдер с товарищами сновали в край и в район, туда и обратно, делая запасы напитков и сладостей для детей. На все дни праздника негласно устанавливался сухой закон, но волнений местной милиции праздник приносил достаточно. На машинах, мотоциклах, лошадях на праздник съезжались гости со всех окрестных сел. Даже из района и края прибывали многочисленные земляки, по воле судеб покинувшие отчий дом. Всегда, конечно, находились любители выпить тайком или затеять драку. В последнее время появилась еще одна забота.

Залетные воришки пользовались тем, что поселок на время пустел, и в прошлом году было ограблено несколько домов.

Лена тоже готовилась к соревнованиям, в которых участвовали наиболее подготовленные спортсмены поселка.

От участников требовалась немалая сноровка, сила и выносливость. Трасса длиной более десяти километров проходила по отвесным скалам, курумникам, высокогорной тундре и заболоченной тайге. Участники бежали налегке, но на определенных этапах использовали лошадей и байдарки. Помимо всего, они должны были уметь хорошо стрелять, пользоваться компасом и картой.

Самые зрелищные виды соревнований были вынесены ближе к финишу: скачки на лошадях, водный слалом на байдарках и, самое главное, подъем и спуск по отвесной, более ста метров высотой, скальной стене.

Обычно к этим состязаниям готовились весь год.

Состав участников был известен задолго до праздника. По трассе шли парой: мужчина и женщина Причем пары формировались по принципу лотереи за несколько минут до старта.