Гаспар-гаучо. Затерявшаяся гора - Томас Майн Рид

Увлеклись обсуждением подробностей плана. Но не прошло и пяти минут, как смутно послышались шаги. Кто-то взбирался на холм. Как ни легка была походка, но шаги явно приближались. Пешехода не было видно – на него падала тень уступа. Но вот он вошел в полосу лунного света. Перед путниками выросла стройная девичья фигура в легких и просторных белых одеждах.

Луна в упор осветила лицо, прекрасное, как сама молодость.

Гаспар и Чиприано, сразу узнав девушку, промолчали; один только Людвиг прошептал:

– Насена!

Людвиг чуть слышно произнес имя девушки. Он хотел еще что-то сказать, но гаучо выразительно сжал руки ему и Чиприано.

Все трое затаили дыхание.

Насена остановилась, всматриваясь во мрак, словно поджидала кого-то. Потом осторожно скользнула дальше, как молодая лань, услыхавшая зов матери.

– У нее свидание с возлюбленным, – заметил гаучо, когда Насена прошла мимо. – Нас это не касается, – продолжал он, не подозревая о страданиях Людвига. – Вернется она той же дорогой, тогда мы с ней и поговорим. Но где же герой? Очень уж долго он заставляет себя ждать! Будь я на его месте… Ага! Вот, где она должна встретиться.

Девушка подошла к одному из погребальных помостов.

Насена прислушалась. Ни звука, ни шороха. Она позвала сперва робко, потом громче:

– Шебота!

– Вот так возлюбленный, – пробормотал Гаспар, а Людвиг облегченно вздохнул.

– Что-то неладно, – изумился гаучо. – На что понадобилась ей старая ведьма в такой поздний час?

Снизу донеслось кряхтенье вперемежку с кашлем. Кто-то, по-видимому, человек, полз по-звериному, на четвереньках. Молодая индеянка, стоявшая на нижней площадке погребального помоста, насторожилась.

Ворожея, ворча и поминутно останавливаясь, подползла к Насене. Луна освещала хилое тело, худые, жилистые руки, безобразные морщины и узкие недобрые глаза колдуньи. Тем очаровательней казалась стройная фигура девушки с прекрасным бронзовым лицом и одушевленным страстью взглядом.

Молчание длилось несколько минут. Знахарка запыхалась и не могла отдышаться.

– Насена хочет говорить с Шеботой? – сказала она наконец. – О чем?

– Зачем спрашиваешь, Шебота? Ты же знаешь…

– Я знаю, что сестра Каолина любит молодого кацика. Это ни для кого не тайна… Для меня тоже…

– Не говори так. Я думала, никто не знает, но…

– Знают все, – перебила ее знахарка. – Что ж тут худого? Насена прекрасна. Самая красивая девушка нашего племени. Ей нечего бояться соперниц. Золотые косы и голубые глаза той, что спит в хижине Шеботы, ей не страшны. Насена ревнует к бледнолицей пленнице? Напрасно.

– Шебота, дорогая, – страстно воскликнула девушка, – можешь ты приворожить Агвару? Я одарю тебя браслетами, ожерельями… Озолочу тебя.

– Шебота верит в щедрость Насены. Насена получит волшебное средство. Шебота даст ей… Смотри!..

Старуха вынула из-за пазухи закупоренный роговой флакон.

– Капля этой жидкости, – сказала она, – подчинит воле Шеботы биения сердца Агвары. Он полюбит ту, которую ему укажет Шебота. Я укажу Насену.

– Благодарю тебя, бабушка Шебота! Всю жизнь буду тебе признательна!

– Не стоит тратить слов, – прохрипела знахарка. – Шебота предпочитает подарки, с нее довольно того, что ты обещала. Но обещания часто не выполняются. Необходим задаток. Что даешь ты мне сейчас?

Девушка сняла с шеи массивное золотое ожерелье, расстегнула мгновенно браслеты, осыпанные жемчугом и дорогими каменьями, – некогда украшавшие руки бледнолицых сеньорит Сант-Яго или Сальты, – и протянула сверкающие драгоценности Шеботе.

Но жадной ведьме было мало. Она указала на оставшиеся на шее украшения, на головную повязку и на расшитый пояс. Знахарка, получив все, чего желала, временно удовлетворилась в расчете на будущие блага.

Драгоценности исчезли в складках ее одежды.

– У Шеботы есть и другие снадобья, – прошамкала она. – Шебота может погрузить человека в такой сон, от которого он никогда не очнется. Если средство не поможет, и Агвара…

– Но ты ведь сказала, что оно наверняка подействует? – перебила ее Насена. – Разве ты сомневаешься, бабушка Шебота?

– В нашем деле ничего не знаешь наверняка, – возразила колдунья, – особенно трудно с любовным приворотом. Любовь – самая своенравная страсть. Сама понимаешь…

Колдунья подготовляла Насену к тому, что чары ее не вернут ей любви Агвары.

– Если Насена захочет, то Шебота усыпит бледнолицую навсегда.

Эти слова колдунья прошептала почти беззвучно. Девушка с негодованием отшатнулась.

– Прочь! – воскликнула она. – Никогда! Разве бледнолицая виновата в измене Агвары? Ей не за что мстить. Другое дело – он; его покарает мой брат…

– Ага! Твой брат, – проворчала знахарка, обиженная неудачей своего предложения, – пусть же Каолин, тебе помогает.

Старуха сделала вид, что уходит.

– Ты как будто не нуждаешься больше во мне?

– Зато мне ты нужна! – крикнул Гаспар и, выбежав вперед, схватил старуху за руку.

Молодую индеянку, почти лишившуюся чувств от испуга, поддержал Чиприано.

– Бабушка Шебота, – сказал гаучо, – теперь мой черед поговорить с тобой.

Старуха вырывалась, звала на помощь. Гаспар зажал ей рот ладонью:

– Потише, старая. С нами шутки плохи! Вперед, – обратился он к юношам, – на другой скат холма. И девушку прихватите.

– С нами шутки плохи! Вперед, на другой скат холма. И девушку прихватите

Гаучо бесцеремонно взвалил колдунью себе на плечи, а Насену бережно понес Людвиг. Индеянка узнала приятелей Каолина.

– Не бойся, Насена, – прошептал Людвиг, – я друг твоего брата… Мы не дадим тебя в обиду.

Гаспар, с Шеботой за плечами, направился через кладбище. На противоположном склоне холма он сбросил свою ношу, как вязанку хвороста. Чиприано принес лассо. Гаучо обкрутил им ворожею и обмотал ей голову пончо, завязав его узлом на затылке. Затем он поволок старуху к ближайшему погребальному помосту и привязал концом лассо к стояку.

Спутники Гаспара изумленно наблюдали за его действиями. Насена льнула к Людвигу, не помышляя о бегстве. Она уже не боялась.

Гаспар обратился к ней на наречии тоба:

– Девушка, ты знаешь нас. Мы знаем тебя и твою сердечную тайну. Твой разговор с Шеботой мы подслушали от слова до слова. Из всего, что тебе наобещала старуха, она в состоянии выполнить одну только вещь: избавить тебя от соперницы. Она убьет ее снотворным питьем.